— Ты даешь нашим душам шанс, — усмехнулся Расул. — Я бы просто убил. Правда, медленно и мучительно, но убил бы.
— О-о-о! — от улыбки Палаэля и у Расула, и у Тарона по спинам пробежали легионы мурашек. — Поначалу я тоже так думал! Но если бы вы только слышали, КАК кричат души, заключенные в Сосредоточии, корчась от столь страшных мук, которые даже мне представить себе сложно! Считаю, что вы бы поступили точно так же, как я. Да, смерть души страшна, но муки душ в Сосредоточии… Это гораздо страшнее!
Некоторое время посидев в молчании под изучающим взглядом кариих глаз Палаэля, Расул и Тарон одновременно кивнули.
— Чему быть, того не миновать, — филисофски заметил Расул. — Сделать мы с тобой ничего не можем, убежать тоже… По всякому ведь окажемся в том самом Сосредоточии? — Палаэль молча кивнул. — Тогда чего ждешь-то? Переправляй!
Палаэль, внимательно посмотрев на лица собеседников, в которых не было ни малейшего намека на страх, да и в эмоциях тоже — там ощущалось только сожаление в том, что попались, и ожидание чего-то неприятного, покачал головой.
— Что ж, — сказал он, вставая со скамьи. — Будем надеяться, что пройдя муки Сосредоточия, ваши очистившиеся души переродятся и, обретя новые тела, пройдут иной путь, нежели тот, который вы прошли здесь.
Около десятка посетителей, компанию которым составила обслуга таверны, все это время прислушивающихся к весьма интересному для них диалогу странной троицы, увидели, как вокруг вставшего со своего места молодого человека закрутились несколько темных спиралей, внезапно появившихся прямо из воздуха.
— Демоны! — прошептала девушка-официантка, оказавшаяся к нему ближе всех остальных, поспешила отойти подальше, но, спячиваясь назад, наткнулась пятой точкой на край стола и остановилась, не в силах оторвать глаз от закрутившихся спиралей, внутри которых начали сверкать яркие звездочки.
В тот же момент в помещении вдруг стало темно — свет, исходивший от десятка светильиков и пары окон, куда-то пропал! По помещению раздались было крики страха и ужаса, но тут наваждение исчезло, и взглядам собравшихся предстали два тела, лежащих на полу посреди прохода между столами. Молодого человека не было.
— Боги, — прошептал бандит из той компании, что изначально хотела "познакомиться" с этой, уже мертвой, парочкой поближе. — Нас помиловали боги!
— Почему? — спросил второй, не спукая глаз с мертвецов, тела которых начали расползаться, осыпаясь прахом.
— Нас постигла бы та жа участь, если бы мы на момент прихода мага оказались с ними! Неужели не понимаешь таких простых вещей? — бандит махнул рукой, подзывая одну из официанток, но те все, как одна, зачаровнно смотрели на распадающиеся тела. — Эй!!! — взревел он. — Вино еще будет или мне самому наливать?
Девушки, резко очнувшись, бросились по сторонам, вернувшись к своим делам. К телам так никто и не подошел, а через кварт на их месте лежали только две горсточки праха, которые все старательно обходили.
Мир Варма Диона — столица Империи Шиготонар
Старая нищенка, сидевшая на одной из грязных улочек, расположенной неподалеку от крупнейшего в городе рынка, бесцветными глазами поглядывала на маленькую девчушку, одетую в точно такие же обноски, как и она сама. Та в данный момент радостно носилась среди нечастых прохожих вместе с целой оравой таких же маленьких оборванцев, изредка что-то крича и активно жестикулируя.
— Внучка? — спокойный мужской голос, раздавшийся над плечом нищенки, заставил ту вздрогнуть от неожиданности. Переведя взгляд, она увидела перед собой пожилого мужчину, судя по одеждам, представителя купеческого сословия. Явно не из самых богатых, но и к бедным купчикам, промышлявшим исключительно мелкими заказами, он не относился. Грубые черты лица, седая борода, точно обрубленная на конце, редкая шевелюра на голове, сквозь которую то тут, то там проступали залысины — все это создавало образ человека, относившегося к своему внешнему виду с некоторым пренебрежением.
— Нет, — окинув незнакомца коротким взглядом, отозвалась нищенка. — Это дочь моей покойной подруги.
— Покойной? Чего случилось-то? — заинтересовался купец. — И как она на улице оказалась? Ведь если учитывать возраст дочки, то довольно молодая была. Так?
— Так, — подтвердила старуха. Она обычно сторонилась разговоров с посторонними людьми, но этот человек почему-то вызывал доверие. К тому же, она давно ни с кем не разговаривала, окромя маленькой девчушки, еще немногое понимающей в жизни, и ей хотелось выговориться, поделившись тяжким грузом своих проблем со сторонним человеком. — Та совсем молоденькая была, из числа прислуги у одного из провинциальных маркизов. Забеременела на одной из гулянок, затеянных ее господином со своими друзьями после охоты. Те тогда ее попользовали толпой, едва не до смерти. А через три месяца, когда у нее округлился живот, жена маркиза, заревновав к своему негодяю, выкинула ее на улицу. Поскитавшись какое-то время по Империи, она прибилась к ночному притону в Родене, где и познакомилась со мной. Там, спустя пару месяцев, у нее родилась дочь. Чтобы ее кормить, Данира была вынуждена работать по ночам… Ну, вы понимаете…
— Да, — кивнул купец.
— Я тоже помогала, как могла. Но попрошайке много не дадут. Самой едва хватало на ночлежку, да хоть как-то прокормиться, — по лицу старухи, вероятно вспомнившей какой-то момент из своей жизни, поползли слезы. Но она тут же спохватилась, и, поморщившись, вытерла их грязным рукавом своей накидки, после чего, коротко вздохнув, продолжила. — Через год Даниру позвали на очередной пир, затеянный местным магом. Там присутствовала вся тамошняя знать. С этого пира Данира не вернулась. Ее останки я нашла через несколько дней в сточной канаве.
— Что с ней сделали?
— Судя по следам, посадили на кол. Потом, когда в полной мере насладились ее мучениями, сняли и выбросили в канаву, где она и испустила дух.
— Жестоко, — вздохнул мужчина. — Вы были подругой Даниры?
— Разумеется, — пожала плечами нищенка. — Мы старались заботиться друг о друге. Она, встречаясь с клиентами, оставляла дочку у меня. И с тех пор, когда ее не стало, я забочусь о ребенке, стараясь научить всему, что знаю сама.
— У вас весьма необычная речь для простой нищенки с улицы, — заметил купец. — Явно не были воспитаны на улице! Как вас зовут?
— Аральта, — вздохнула старуха. — Аральта Исил. И вы правы, воспитывалась я не на улице.
