ничего чистого и невинного, он даже не слабого ума ребенок, из-за чего можно было бы спокойно закрыть глаза на его неуважение! Не понимаю, как ты еще жив? – обратился он к Сянцзяну. – Попадись ты заклинателю, а не моему господину, то в этот же вечер по твою душу прибыл бы целый орден бессмертных. Жаль, что судьба так и не столкнула вас!
Сянцзян цыкнул, а после вынул из-за пояса вещицу, напоминающую деталь поясной подвески. Он швырнул ее в слугу со словами:
– А ты наивная обезьянка!
Тот с пронизывающим визгом вскинул руки и оттолкнул ногой вещицу подальше:
– Серебряная подвеска с Туманного хребта! Это из монастыря опустивших головы?
Сына владыки демонов картина развеселила, и он подхватил Сянцзяна на руки. Подняв его над собой, он восторженно воскликнул:
– И правда необычный образец! Как же ты, Хоцзучжоу, не разглядел, ведь его пояс весь увешан трофеями невезучих заклинателей. Он же драгоценный нефрит среди слитков золота! [107] Безоговорочно решено – Хэйфэн, ты пойдешь со мной!
– Не зови меня Хэйфэн, убогий! Меня не так зовут!
– Как же тогда? – опустив мальца на уровень глаз, удивился господин.
Даже будучи юным, Сянцзян знал, что не стоит разглашать свое настоящее имя. Поэтому он бросил взгляд на самое черное украшение на своем поясе и не раздумывая воскликнул:
– Сянцзян! [108] Зови меня так, назойливый!
Хоцзучжоу от негодования зашелся кашлем.
– Как-как? Сянцзян? А «цзян» случайно пишется не как несговорчивый и упрямый? Ай! – вскрикнул он, получив ногой демоненка.
Сянцзян тщеславно заявил:
– Как полководец!
– Даже так? – с ухмылкой произнес сын владыки. – Наверное, кто-то в твоей семье, отец или старшие братья, занимались военным делом, поэтому ты… тебе дали такое имя?
Ответа не последовало. При этом Сянцзян и Хоцзучжоу быстро смекнули, почему говорящий осекся. Мужчина только что хотел сказать: «Поэтому ты придумал такое имя?» Однако в последний момент решил отыграть легковерного, отчего слушателям стало немного неловко. Даже слуга, который медленно схватывал учения, и то сразу же догадался на этот счет, но поправить господина не мог. Хотел было Хоцзучжоу выплеснуть весь гнев на Сянцзяна, как господин подхватил юнца одной рукой, словно котомку вещей, и куда-то направился.
– Все же мне нравится имя, которое я тебе дал. Восставший Хэйфэн – прекрасно звучит. Подумай только: когда все тебя будут знать как Хэйфэна, которого к тому же привел сын самого владыки мира демонов, сколько внимания ты привлечешь. Разве мое предложение такое плохое? Я мог бы многому тебя научить! Неужели лучше таскаться по городской площади и пугать челядь? Вдобавок ты всегда можешь сбежать… – Мужчина бросил взор на хмурое лицо Сянцзяна и заметил проблеск интереса в его глазах. – Направь свои умения в нужную сторону, и, кроме людей на площади, тебя еще и небожители начнут бояться. Если ты будешь моим преемником, то для тебя откроются большие возможности, а когда я и сам стану владыкой, переняв титул демона Душ, так и вовсе никакие запреты нам будут неведомы.
* * *
Грезы прошедших дней поставили Сянцзяна в ступор. Ведь называл его Хэйфэном не кто иной, как сам Мокуан. Прошло так много лет подле него и еще больше с момента, когда его уста более не могли произнести: «О! Друг мой Хэйфэн!» Каждый раз, когда Сянцзян слышал фамильярное обращение этого демона, его пробирала нервная дрожь, однако сейчас он неожиданно почувствовал непривычную для себя скорбь.
Хоцзучжоу, как и Сянцзян, помнил, как все начиналось и чем все закончилось: Мокуан так и не стал владыкой царства демонов, печально погибнув от рук небожителей. Спасая ситуацию, владыкой пришлось стать Сянцзяну. Ему никто не дал выбора, как и в случае, когда он становился демоном, поэтому, только он взял ответственность за целый мир, сразу передал титул демона Душ другому.
Сянцзян усмехнулся. Наконец за долгое время своего безразличия он неподдельно рассмеялся: вот только причиной такой реакции оказался не Хоцзучжоу, который с надеждой на него смотрел, а Го Бохай, в шкуре которого демон сейчас себя ощутил.
Наставник с горы Хэншань избегал части своих воспоминаний не только из-за гонений Небес, но и из-за демона Мокуана. И сейчас Сянцзян смеялся над собой и иронично гоготал над тем, с каким непониманием он ранее относился к Го Баю. Кто бы мог подумать: стоило кому-то упомянуть его былое прозвище – Хэйфэн, как он ударится в воспоминания.
Хоцзучжоу застыл, выпучив глаза, – сумасшествие на лице Сянцзяна настораживало его. Внезапно на холме появилась девушка в сером мужском одеянии и с длинной тонкой косой на плече. Она была взволнована и напугана.
– Господин! Там… там пацан… Я его встретила… возможно…
Хоцзучжоу сорвался с места и со всей нежностью залепетал:
– Милая Ланьли, скажи спокойно, что случилось?
Они стояли неподалеку, поэтому Сянцзян слышал каждое слово, как бы тихо Ланьли ни говорила.
– Там, на площади, был юноша… лет пятнадцати-шестнадцати… Судя по всему, он один из будущих богов.
Хоцзучжоу никак не мог понять, к чему она клонит, и все поправлял ее взъерошенные пряди волос:
– И? Что с ним? Ты его убила?
Ланьли покачала головой, а после прижалась к его груди. Переведя дух, она подняла голову и пролепетала:
– Хоцзучжоу, я… мы… нашли его! Тот сребровласый юноша – наш перерожденный господин! Понимаете?! Наш господин Мокуан!
Сянцзян сразу обратил внимание на говорившую: Ланьли была обычной смертной, и от этого ему захотелось плюнуть ядом в их сторону. Пару минут назад Хоцзучжоу был взбешен поведением Сянцзяна, когда тот вдруг явился защитить брата и сестру из семейства Ба, а теперь сам стоит в компании смертной и окружает ее заботой.
Сянцзян обернулся и, не скрывая усмешки, сказал:
– Мокуан? Даже не буду выяснять, как ты это поняла. Будь это так, мальчишку уже настигла бы небесная кара.
Ланьли фыркнула, но отрицать его слов не стала:
– Ты верно подметил, незнакомец. Однако, раз ты понимаешь, о ком я говорю, то почему бы и не допустить такой шанс. Наш господин Мокуан должен был переродиться. Как раз, по слухам из мира демонов, он…
– Перестань! – громко возразил Сянцзян, и возглас его эхом разнесся по округе. – Твои бредни даже меня спокойным оставить не могут. Ушел в небытие, пусть там и остается – нечего тревожить пустой гроб!
После кончины Мокуана ни души, ни тела многие из его последователей так и не обнаружили, поэтому выражение «пустой гроб» для заклинателя огня прозвучало оскорбительным. Его лицо потемнело.
– Да как у тебя только язык повернулся такое сказать?! Разве не ты в первую очередь должен быть этому рад…
– Просто уходите отсюда, – перебив его, Сянцзян закрыл глаза на секунду, – уходите туда, откуда пришли. Меня не волнует, что вы здесь по поручению этой семиногой дряни должны были сделать или кого успели найти. Убирайтесь!
Хоцзучжоу вышел вперед и зажег в своей руке огонь. Сянцзян ожидал подобного, потому, цокнув, испарился. По холму разнесся его ровный голос, из-за чего казалось, сам ветер пронес слова над головами:
– Решил поворошить прошлым… – Ветер поменял направление, а призрачный голос продолжил: – А знаешь ли ты, что я, как бывший демон Душ, сохранил за собой?
– Господин!
Хоцзучжоу обернулся и увидел Ланьли, над который повисла тень. Сянцзян склонился над ее ухом и что-то ей прошептал. На лице девушки отразилось удивление, и через секунду она упала на колени, характерно хрипя. Когда же ее невысокий силуэт свалился замертво, Хоцзучжоу увидел, как в руке демона Тьмы кротко томится живая душа, извивающаяся еще теплым огоньком.
Сянцзян перешагнул через тело, словно то было упавшее от старости дерево, сблизился с заклинателем и протянул руку.
– Вы для меня не более чем песчинки среди горы живых и мертвых, – его голос звучал так глубоко и холодно, что казалось, сам воздух вокруг становится тяжелым и морозным. Сянцзян сжал ладонь, сдерживая вырывающуюся на свободу душу Ланьли, и добавил: – Ты так и не уяснил. Этот мир не терпит слабых, а ты все
