— Хорошо. — Сенегард покачал головой и обратился к Беллофрейну, потянувшемуся за глухарями: — Послушай, тебе не надоело всё время готовить? — после смерти Шолли-Строма юноша добровольно занял его место у котла.
— А что, кого-то не устраивает моя стряпня? — усмехнулся Беллофрейн. — Что-то я не слышал жалоб.
— Да нет, просто я подумал… собственно, неважно, — на самом деле Сенегард всего лишь хотел сменить тему разговора.
Он обошёл костёр и сел рядом с Орманаром.
— Как дела? — спросил он, глядя на разложенные перед магом волшебные предметы и карту.
— Полагаю, мы сейчас примерно в двенадцати милях от Бальдерона, — сообщил Орманар, потерев переносицу. — И, если мы хотим добраться до него, надо взять южнее.
— А мы хотим? — поинтересовался эльф.
— Собственно, особой нужды нет. Вряд ли там осталось что-то, что может нам пригодиться.
— Тогда проедем мимо.
— Но ночевать в городе, пусть даже в разрушенном, удобнее, — вмешался Беллофрейн, слышавший их разговор. — Всё-таки там можно найти стены и крышу.
— Погода сейчас неплохая, — возразил Сенегард. — Незачем терять время и отклоняться к югу.
— Хорошо, как скажешь, — юноша пожал плечами.
— Может, тебе просто хочется посмотреть на развалины, сынок? — спросил Орманар. Беллофрейн фыркнул и отвернулся, и стало ясно, что маг попал в точку. Подмигнув эльфу, Орманар свернул карту и собрал волшебные предметы.
— Поедем к Сумеречному Кряжу, — сказал он. — От него до Алых Копий полторы недели пути. И потом ещё столько же до Морвила, — добавил он.
— И там мы встретимся с Айвониром и леди Хемилой? — спросил Беллофрейн.
— Леди? — удивлённо обернулся, услышав его, Орманар.
— Конечно, — отозвался юноша. — А кто же?
Орманар задумался.
— Странно, — сказал он наконец. — Она ведь действительно леди, — он покачал головой. — Дочь барона Джестриса. Но мне бы никогда не пришло в голову назвать её так.
Беллофрейн только пожал на это плечами. Он был сыном герцога и не понимал, как ещё можно воспринимать особу благородной крови, кроме как вместе с её титулом. Правда, сам он, отправляясь в это путешествие, вовсе не ждал, что в отряде кто-то, кроме Доргеля и его людей, станет называть его милордом.
— Да, странно, — проговорила Риния, соглашаясь с Беллофрейном. — Хемила больше похожа на воина, чем на леди. Уверена, она предпочла бы охоту балу.
— Не сомневаюсь в этом, — усмехнулся Орманар. — И, надо сказать, я соскучился по ней.
— Я тоже, — призналась Риния, подсаживаясь поближе к костру.
Она искоса взглянула на Сенегарда — не скажет ли эльф то же самое? Но тот, казалось, не слушал разговор. Он смотрел на огонь с отстранённым и равнодушным выражением.
На самом деле Сенегард представил Хемилу и почувствовал, что хочет увидеть девушку как можно скорее, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Но он понимал, что Риния ждёт от него реакции, и потому постарался сделать вид, что задумался о чем-то совсем другом.
— Надеюсь, Айвонир поможет мне расколдовать доспехи, — заговорил Орманар, уже в который раз повторяя одно и то же.
Друзья обречённо вздохнули.
— Да расколдует он их тебе, не беспокойся, — сказала Риния, подбрасывая в огонь хворост.
— Если уж он зомби обещал одолеть, так и с доспехами справится, — поддакнул ей Беллофрейн, ловко ощипывая глухаря.
— Надеюсь, очень на это надеюсь. — Орманар озабоченно покачал головой. — Как всё-таки здорово, что мы их отыскали. Это удивительный артефакт. Жаль, конечно, что тебе пришлось пожертвовать своими делами в Янакато, — добавил он, обращаясь к Сенегарду. — Но знай, что я очень благодарен тебе за то, что ты решил отправиться со мной и помочь мне их отыскать. Один я бы не справился. Думаю, что вообще оттуда не выбрался бы.
— Да уж, — крякнул Беллофрейн, поднимаясь, чтобы взять шомпол.
— Дороговато обошлось нам это приключение, — мрачно сказал Доргель, вспомнив о том, что из всех людей герцога Вебертрейка уцелел он один, да и то лишился двух пальцев.
— Мне очень жаль, — сказал Орманар искренне. — Если бы я знал заранее, что мы столкнёмся с такими трудностями… — он развёл руками, — я бы никогда ни сам туда не потащился, ни вас бы не повёл.
— Главное, что всё закончилось и мы живы, — заметила Риния.
— Да, возможно, — неуверенно согласился с ней Доргель. — Но что я скажу герцогу, когда мы вернёмся в Архольд?
— Не думай об этом, — сказал ему Беллофрейн. — Ты вёл себя безупречно. Я скажу отцу, что в гибели его людей твоей вины нет. Скорее уж их смерти на моей совести. Хотя я и противился тому, чтобы со мной ехал кто-то ещё.
— И напрасно, — заметил Орманар. — Если бы не твои телохранители, лежать нашим костям сейчас в снегах Янакато.
— Всегда одни выживают за счёт других, — сказал Сенегард Беллофрейну. — Так происходит повсюду, не думай об этом.
— Принимать как должное? — спросил юноша. В его голосе послышался сарказм.
— Просто помни, что не всегда только ты в ответе за других, — сказал эльф мягко. — Есть и иные… обстоятельства, кроме воли одного человека.
— Возможно, я и подумаю об этом на досуге, — отозвался Беллофрейн. — А пока мне тяжело вспоминать о людях, которые погибли, защищая меня.
— Ты дрался на равных с ними, — вмешалась Риния. — И защищал их так же, как и они тебя. Кроме того, я так понимаю, что люди герцога добровольно вызвались сопровождать тебя, — она вопросительно взглянула на Доргеля.
Капитан кивнул.
— Это так, — сказал он. — Мы все хотели, чтобы герцогу Вебертрейку было спокойней.
— Я знаю, что и ты, и они были преданы моему отцу, — кивнул Беллофрейн. — Прими мою благодарность.
— Не стоит, милорд, — отозвался Доргель. — Служить вашему отцу большая честь.
Отряд продолжил путь на следующий день. К полудню ещё семь миль остались позади.
Справа высился лиственный лес, а слева виднелись обугленные остовы домов и сараев, разрушенные плетни и вытоптанные огороды. На деревьях висели полуразрушенные скелеты — собаки и волки оторвали им ноги, пытаясь разжиться костями.
Люди старались не смотреть на руины некогда процветающего государства. Особенно тяжело приходилось Ринии, которая смахнула уже не одну слезу.
— Взгляните сюда, — сказал Доргель, натягивая поводья и спешиваясь. — Следы совсем свежие.
Сенегард присоединился к нему и склонился, разглядывая отпечатки копыт.
— Небольшой отряд прошёл здесь часа четыре назад.
— Мародёры? — спросил Беллофрейн, настороженно оглядываясь.
