Сзади громко застрекотала птица. Тайриэл остановился и огляделся. Справа вниз сбегал поросший травой косогор, упираясь в узкий каменистый пляжик. На море было небольшое волнение, и волны — аквамариново-голубые на горизонте и синие у берега — шумно накатывали на черно-зеленые от водорослей валуны. На пляже черноволосая девушка бросала камни так, чтобы они несколько раз подпрыгнули на воде, прежде чем утонуть.
Слева же, поодаль от дорожки, виднелись тонкие копья ограды, над которыми колыхались ветви деревьев — в основном, яблонь. Целые сады, подумал он. Сады?! Похоже, углубившись в размышления, он не заметил, как вышел за пределы города… Эльф обернулся. Конечно, далеко он не отошел, но лучше было возвращаться.
Птичья трель раздалась совсем близко и почему-то снизу. Он опустил глаза и обнаружил девчушку лет пяти с цветком магнолии в волосах, таким большим, что она смело могла использовать его в качестве шляпки.
— Привет, — сказал эльф и улыбнулся.
Малышка улыбнулась в ответ и снова застрекотала.
— Скажи мне…
— Трк, трк, фьюить?
— Ладно, сам найду, — со вздохом сказал он.
— Она все равно не ответит. — На дорожку выпрыгнула девушка постарше. В руках у нее было несколько мокрых окатышей. — Она ни с кем, кроме птиц, не разговаривает. Ты хотел спросить дорогу? Я могу помочь?
— Мне нужно… к воротам.
— Каким?
— Не знаю, как они называются. Я пришел в город с севера.
— Ага, значит, к Песчаным!.. Тогда тебе не стоит возвращаться в город. Неподалеку начинается тропа, которая ведет к горам. Правда, петляет она зверски…
— Нет, благодарю, я лучше через город, — поспешно возразил Тайриэл.
Девушка казалась чуточку разочарованной.
— Ах, ну тогда просто поднимайся по улицам наверх. Они все рано или поздно выводят к воротам.
Тайриэл кивнул и не спеша пошел назад. Все эти блуждания ему порядком надоели. Даже в человеческих городах улицы спланированы менее беспорядочно, раздраженно подумал он. На самом деле эльф ошибался — многие людские города, которые не имели изначального ядра в виде замка, как и Ксеен-а-Таэр, обрастали кварталами, как старое одеяло заплатами — неровно, разноразмерно и на первый взгляд совершенно бессистемно.
Изощренно, но беззвучно кляня погоду, город, море, южных эльфов и себя самого, Тайриэл посматривал по сторонам в поисках таверны, поскольку время было как раз обеденное. Как назло, ему попадались одни лавки, да и те почему-то преимущественно ювелирные.
— По… помилуй! — воскликнул кто-то дребезжащим пронзительным голосом. — Разве ж так дела делают? Может, обговорим все в… э-э-э… более располагающей обстановке?..
— Darn! Ты замолчишь или нет?! — Тощий, фантастически подвижный эльф в ярко-красной рубашке, с роскошной черной косой, балансируя на узком бордюре, нависал над собеседником — круглым, как мячик, растрепанным и, по-видимому, жутко испуганным.
— Значит, по-твоему, от шестидесяти алетов двадцать процентов — кстати, я уже обсуждал с тобой этот возмутительный процент? Как нет?! Ладно, об этом чуть позже… так вот, сумма за три месяца, из расчета двадцати процентов за каждый, с шестидесяти алетов будет составлять тридцать шесть алетов! Понял?! — Для наглядности подсчетов эльф потряс рукой с загнутыми пальцами перед носом у толстяка — видимо, местного ростовщика. — Тридцать шесть, а не сорок! Или ты думаешь, что я считать не умею?!
— Не-е-т, — проблеял тот. — Не думаю!
— Оно и видно, — пробурчал разъяренный должник. — Думать ты не торопишься… Только обсчитывать честных моряков.
— Честных?! Ой! — Смуглая рука с тонкими сильными пальцами нежно ухватила его за воротник. — И в мыслях не было! Моряки мне как родные!
— Ну, если ты так с родных дерешь, то я предпочту не продолжать наше знакомство…
— А деньги? — пискнул ростовщик.
— Не так быстро! Сначала обговорим процент! Скажем, двенадцать…
— Грабеж!
— Неужели?
Толстяк нервно вырвал из кармана какой-то листок.
— Вот! Расписка за твоей подписью… обязуешься выплатить одолженные у меня шестьдесят алетов… двадцать процентов сверху за каждый месяц задержки. Итого за три месяца девяносто шесть монет. Плати, или я кликну стражников!
Эльф стремительно спрыгнул с бордюра. Длинная коса плеснула в воздухе, как хлыст.
— Морской дьявол и все его сирены! — ругнулся он и бросил ростовщику кожаный мешочек… — Подавись! Aark старый…
— Но здесь только девяносто!
— Считай это платой за собственную безопасность.
Толстяк поспешно скрылся с деньгами в доме. Эльф наклонился, подобрал с земли камешек и оценивающе глянул на окна. Потом с силой швырнул его в гущу справляемой неподалеку собачьей свадьбы и размашисто зашагал вниз по улице.
Таверны Тайриэлу по-прежнему не попадались, однако для разнообразия ювелирные лавки сменились ткацкими мастерскими. Это навело его на мысль, что, буде он задержится в городе на неопределенный срок, неплохо было бы приобрести себе пару смен одежды. Не ходить же все время в одной и той же рубашке. Поразмыслив, эльф обнаружил, что у него появилась еще одна проблема — деньги. Пока их было предостаточно, с лихвой хватит на еду, оплату проезда и жилья, но вот с учетом непредвиденных расходов… В пояс все же крупных сумм не зашьешь, а Тайриэл, направляясь в Моинар, не рассчитывал на то, что окажется в совершенно чужом городе, с которым его банк не имеет никаких дел. Правда, на нем была пара колец, стоивших очень и очень дорого, но их продажу эльф решил приберечь на совсем уж крайний случай. Нет, драгоценности не были фамильными, дьявол знает сколько лет пролежавшими в семейной шкатулке, но Тайриэл крайне бережно относился к своим немногочисленным вещам и продавать их считал постыдным.
Голод напоминал о себе все явственнее, и Тайриэл начал уже всерьез подумывать — а не ограбить ли ему чей-нибудь сад, — как вдруг его внимание привлекла полненькая девушка, стоявшая, прислонившись к калитке, и державшая в руке вазочку с конфетами. На ее лице застыло совершенно несчастное выражение. На первый взгляд, ничего странного — ну лакомится девушка сластями, — но если присмотреться, как она их ела… Брезгливо брала конфету, откусывала кусочек, а остальное растирала между пальцами. Осколки карамели алмазной пылью поблескивали на дорожке и частично — на зеленой туфельке; левая рука была перемазана шоколадом, но девушку это мало волновало. Шоколад был даже на кончике ушка, за которое она то и дело заправляла мешающуюся тонкую косичку. Тайриэл не понял, заметила она его или это был возглас в пространство, но девушка, возведя очи к небу, страдальчески вопросила:
