— Пожалуй, отправлюсь к бару, — хмуро сообщил Гуго.
— Я с вами, — решил Сантьяга…
— Я знаю, что умру, но это мой выбор. Вы слышите, нелюди? Это мой выбор, а не ваш! Я мог сбежать. Я нагнал на вас страху и мог спокойно уйти, затаиться, чтобы повторить атаку через месяц или полгода, но мне этого не надо. Вы будете не просто бояться, вы будете с ужасом понимать, что против вас выступают настоящие, не боящиеся смерти герои. Я не боюсь смерти! Я не боюсь вас!
Голова гудит, перед глазами периодически проплывают разноцветные круги, однако Ваня заставил себя сосредоточиться на сутулом человеке, что стоял перед работающей видеокамерой. На мужчине, размахивающем острым мачете и выкрикивающем отрывистые лозунги.
— Я не отступлю! За мной пойдут другие!
Сиракуза не слышал начала, но ему было плевать на то, о чем говорил Мститель. Главное, что понял Ваня — речь подходит к концу. Мститель распинался все громче, но рубленые фразы перестали сливаться в единое целое, превратившись в набор тезисов. А в финале наверняка последует взрыв — пояс смертника Сиракуза видел отчетливо.
— Вы будете прокляты! Вы будете искать себе новое убежище!
Когда он взорвется? Через минуту? Через две? Или сначала отрубит шасу голову? Когда ворвется штурмовая группа? Успеют или нет?
— Рано или поздно оковы рухнут! Мы освободимся!
И еще было понятно, что Мститель Ваню не видит — все внимание убийцы было приковано к камере. Сиракуза тихонько вздохнул и медленно запустил руку в карман, доставая лежащий там артефакт.
— Нужно еще три минуты!
— У нас их нет! — прорычал Сантьяга.
Ответа не последовало.
Выстроенную Арнольдом защиту взламывали шестеро самых искусных магов, а командовал ими — невиданное дело! — советник Темного Двора. Он прибыл к бару четверть часа назад и сразу же взялся за излюбленное занятие темных — разрушение чужих заклинаний, но даже сильнейшему колдуну требуется время для работы.
— Сейчас он начнет убивать заложников! — бросил Гуго. — Я предупреждал!
Сантьяга сжал кулаки, но не отступил:
— Продавливать не будем.
— На что ты надеешься?
— В основном — на чудо. Но я знаю, что вся кровь должна остаться на Мстителе.
— Как скажешь.
Подданных Ордена в «Кружке для неудачников» не было, и де Лаэрту не составило особого труда согласиться с комиссаром.
— Но я считаю, что ты не прав.
— Считают на уроках математики.
Прямая трансляция давно прервалась, «ласвегасы» замкнули камеру на внутреннюю сеть бара, и последние минуты Арнольд вещал для самого себя. Он об этом не знал, но теперь это не имело значения — он решился. И что проку от штурмовой группы, расположившейся рядом с «Кружкой»? Лучшие боевые маги Тайного Города просто ждали и мрачно смотрели на то, как Мститель готовится казнить первого заложника…
… Вот и все.
Арнольд почувствовал легкую грусть. Не от того, что время истекало, а потому что заканчивался самый замечательный отрезок его жизни. Работа выполнена, он стал героем, добился своего, бросил призыв, который никогда не забудут… Он сделал.
Вот и все.
Несчастный репортер постепенно приходил в себя. Взгляд еще осоловелый, ничего не понимающий, но шас очнулся. И даже попробовал отстраниться.
— Не торопись, — усмехнулся Арнольд.
— Что? — Репортер потряс головой. — Что случилось?
«Кружка для неудачников» будет взорвана, но прежде нелюди должны обязательно увидеть льющуюся кровь. Свою кровь, такого же, как сами они, нелюдя. Маленький штрих, предваряющий грандиозный финал. Показательная казнь.
— Как ты? — заботливо осведомился Арнольд, продолжая крепко удерживать репортера.
— Голова… Я… что это было? Я ударился?
— Я тебя ударил.
— Ты? — Шас с трудом осознавал происходящее. — За что?
— За то, что ты есть, — дружелюбно объяснил Арнольд. — Я тебя оглушил, а сейчас убью, и твоя бессмысленная и подлая жизнь закончится. Потому что я так хочу. Ты знаешь, кто я?
И до несчастного дошло:
— Мститель…
— Скажи громче!
— Мститель!
Истекали последние секунды, и Арнольд наслаждался каждой из них.
— Скажи в камеру!
Репортер посмотрел в объектив и жалобно протянул:
— Мститель!
— Да!
Арнольд взмахнул мачете…
…Сиракуза ударил тем, что было, а была у него сущая ерунда. В отличие от многих жителей Тайного Города, Ваня не таскал с собой заряженные «Эльфийской стрелой» или «Дыханием дракона» артефакты, подчеркивая, что избегает оружия. Но и совсем без защиты предпочитал не оставаться, а потому держал на всякий случай перстень с «Кузнечным молотом». В обычном случае этот аркан удесятерял силу удара, однако Ваня использовал артефакт творчески: активизировал и швырнул в Арнольда.
— Черт!
Перстень врезался Мстителю в затылок, и он, как подкошенный, рухнул на пол.
Освободившийся шас резво пополз прочь, а Сиракуза, спотыкаясь, бросился к оглушенному Арнольду.
— Убью!
Кто прорычал последнее слово, было непонятно, потому что не люди боролись сейчас на полу «Кружки для неудачников», а два зверя. Два раненых зверя.
Сиракуза получил больше Арнольда, но недостающие силы Ваня черпал в ярости, отчаянно сражаясь за свою жизнь.
Удар, пропущенный Арнольдом, был слабее, однако оглушило Мстителя только что, и он не успел прийти в себя. Тем не менее среагировал Арнольд правильно: оказавшись на полу, тут же перекатился на спину, увидел налетающего противника и махнул перед собой мачете, разрезав Сиракузе живот. Из неглубокой раны хлынула кровь, но Ваню это не смутило. Он перехватил руку Арнольда и кулаком ударил его в лицо, точнее, в висок, надеясь вышибить из противника сознание. Но силы, силы… Не было у Вани нужных сил. И в обычном-то случае не было, а уж сейчас, еще не оправившись после «встряски», он и подавно не мог рассчитывать на успех. А спасительное кольцо валялось где-то на полу.
— Убью!
— Убью!
Удар, удар… Со стороны схватка могла показаться смешной — настолько медлительными были движения соперников, настолько вялыми выпады, но люди дрались насмерть, прекрасно понимая, что пощады не будет. И хрипели друг другу:
— Лакей!
— Убийца!
— Я… спасаю людей!
— Убиваешь!
Между ними стояли принципы. Слова. Жизненные позиции и… И мачете.
И главное сейчас заключалось в том, что между ними стояло мачете. Потому что именно от него зависело, чьи слова захлебнутся в крови.
— Предатель!
Арнольд ударил Ваню в бок. Он полностью восстановился, а потому удар вышел крепким, да еще рядом с разрезом на животе, и Сиракуза вскрикнул от резкой боли, ослабил хватку, и Арнольд мгновенно освободил вооруженную руку.
