— Сюда, здесь все, как было предсказано. — Снова женщина.
Беатрис почувствовала, как ее опускают на пол, и открыла глаза. В нижней части стены темнела щель.
— Только не туда! Не туда!
Да что они с ней делают?! Хотят похоронить заживо? Беатрис нисколько не сомневалась, что имеет дело с безумцами.
— Госпожа! — Огромный викинг в красном встряхнул ее и посмотрел прямо в глаза, медленно проговаривая слова, чтобы она хорошо его поняла. — Первым пойду я. Мы не оставим тебя одну в таком месте.
— Мне суждено умереть?
— Всем нам суждено умереть однажды.
Он лег на пол плашмя и протиснулся в щель. Один из его воинов пролез следом. Еще один жестом показал, что теперь очередь Беатрис. У нее не было выбора, к тому же, что бы там ни ждало с другой стороны, оно уже не будет страшнее этого склепа, в котором она находится сейчас. Только как туда пролезть? Ей пришлось лечь на бок, придерживая живот. Викинг, стоявший сзади, подтолкнул ее, а тот, который уже пролез, потянул за руки.
— Осторожнее, осторожнее!
Было мучительно страшно, что они либо выдернут ей руки из суставов, либо убьют ребенка. Вала пролезла следом, потом остальные воины.
Они оказались в длинном коридоре, уходящем куда-то в темноту.
— Зачем я здесь?
Беатрис хотелось плакать, но она не станет доставлять дикарям такое удовольствие. Ноги подкашивались, перед глазами все туманилось. Ей бы прилечь, только здесь негде. Пришлось идти дальше, и она пошла.
Никто не ответил на вопрос Беатрис, викинги лишь стремились вперед, иногда несли ее на руках, иногда заставляли идти, иногда пропихивали в очередной лаз. «Луис. Луис, где ты?» Она вспоминала свою счастливую жизнь с ним: леса под Руаном, поцелуи на рассвете во влажной траве, запах земли, тепло его тела, когда он шел с ней рука об руку в утреннем свете.
— Зачем я здесь?
— Тебе снятся сны? — Это спросила женщина.
— Нам всем снятся сны! — Гнев так и рвался из всех пор, но Беатрис сдерживала себя. Ее жизнь зависит от этой женщины и от викингов, если ей вообще суждено выбраться из этого места.
Женщина продолжала, и голос ее звучал мягко:
— О волке. Который охотится за тобой.
— Да, я видела его.
— Мы должны выяснить, можно ли его остановить. Ты — приманка для волка.
— Лучше бы я увидела еще миллион кошмаров, чем переживать такое наяву!
— Ты же знаешь, что это не просто кошмары. Ты видишь то, что существует на самом деле. Здесь, — она постучала по голове Беатрис, — когда ты спишь. Ты подходишь к реке, и он появляется, высматривая тебя.
— Да.
— Нельзя, чтобы он тебя нашел.
— Здесь меня уже точно никто не найдет.
— Он найдет.
— И вы отдадите меня ему?
— Нет. Я пытаюсь спасти тебя. Если не сейчас, то в следующей жизни и в другом времени.
— Это какая-то ересь!
Женщина обняла ее за плечи.
— Посмотри на меня, — велела она. — Я видела, как люди рождаются, взрослеют и умирают, хотя сама я не старела. Я рожала сыновей от бога, снова и снова. Мне надоело смотреть, как мои мальчики рождаются, и знать, что они появляются лишь для того, чтобы участвовать в жертвоприношении бога. Может быть, это ересь. Но это правда.
Беатрис отодвинулась от нее. Эта женщина пугала ее, и Беатрис не сомневалась, что она сумасшедшая.
— И чего ты хочешь от меня?
— Мы поймем у источника. Тебе потребуется храбрость.
— Во мне нет ни капли храбрости.
— Тогда тебе потребуется терпение. Веревка придаст тебе храбрости. — Она коснулась связанных рук Беатрис и обернулась к викингам. — Идите дальше. Скоро путь станет еще труднее.
— Если он вообще открыт, — заметил кто-то из мужчин.
— Он будет открыт.
— Тот лаз в холмах оказался завален, и ты предвидела это.
— Нам суждено прийти этим путем. Норны уже спряли наши нити, — сказала женщина.
Они спускались в темноту все ниже и ниже. Дворцовые туфли Беатрис совершенно не годились для такого путешествия и быстро развалились, но даже тогда ее кровоточившим ногам не дали передышки.
— Какая глупость, — сказала она. — Я все равно не смогу сбежать. Зачем я связана?
Никто ничего не ответил, однако когда они добрались до самой узкой части тоннеля, ее развязали. Сначала Беатрис содрогалась при виде очередной тесной щели, несколько раз она с трудом удерживалась от истерики, когда кто- нибудь заслонял лампу и ее окутывала темнота. Инстинктивно она старалась как-то защитить большой живот. К счастью, сама она была маленькой и изящной. А Болли Болисону пришлось раздеться и протискиваться между камнями нагишом. Был даже момент, когда к рукам ему привязали веревку, чтобы вытянуть из щели. Он не издал ни звука, вылез, улыбаясь, совершенно голый и весь покрытый грязью.
— Ты, Болли, только не думай о женщинах, пока лезешь. А то если у тебя там встанет, нам тебя уже ни за что не вытащить, — пошутил кто-то из викингов.
И всем эта шутка показалась ужасно смешной.
Впереди послышался плеск и крики. Зачиркали огнивом, зажгли лампу. Болли Болисон взял меч, не удосужившись одеться. Беатрис до сих пор не замечала этого меча, необычного, изогнутого полумесяцем. Она никогда еще не видела подобного оружия. Болли Болисон рванулся вперед, в темноту, двое воинов кинулись за ним, один с лампой.
Беатрис услышала крик:
— Здесь Рагнар! Он ранен!
Остальные викинги побежали по тоннелю, женщина поспешила за ними. Теперь уже никто и не думал связывать Беатрис — они забрались слишком далеко под землю, — но она, словно сбившийся с курса корабль, все равно пошла за ними, на свет.
Тоннель уходил вниз и расширялся. Слева в темноте раскинулось широкое озеро, и лампы, отраженные в воде, сверкали среди выступающих из озера колонн, словно россыпи каменьев. На полу лежал мужчина, рослый, худощавый, седой. При виде него Беатрис зажала рот рукой. Он появился при дворе отца за несколько дней до ее побега. Он был кузеном герцога Ричарда и, как говорили, самым свирепым воином из всех, какие только прибывали с севера. Он здесь с одной-единственной целью. Отвезти ее домой — она-то знает своего отца — и убить Луиса. Его зовут Може.
Быть может, он мертв? Может, Господь благословил ее? Нет. Он уже приходил в себя. Кто-то из викингов зачерпнул для него воды из озера.
— Ты великий воин, Рагнар, — проговорил Болли Болисон, — из уважения к тебе я не позволю тебе умереть. Дайте ему напиться.
Викинг поднес рог к губам седого. Може прошептал что-то.
— Он бредит, — сказал викинг.
— Он меня пощадил, — проговорил Може. — Он пощадил...
— Кто?
— Мальчик, которому я оказал услугу.
