— Где мы?
— Ни малейшего понятия. Не знал бы, где мы — сказал бы, что это какой-то храм.
При других обстоятельствах Олиф усмехнулась бы, но не в этот раз.
— Это невозможно, — выдохнула она.
— Конечно. Зато волшебная пустыня и песчаные люди — это возможно.
— Но ведь… откуда он тут может взяться?
Лекс покрутил головой, внимательным взглядом рассматривая живописные рисунки, которые были изображены на стенах. Мужчина не вставал, понимая, что тогда окончательно лишится последних сил.
— Это что, письмена? — не поверила девушка.
— Нет, просто рисунки.
— Подожди… — Олиф пригляделась. — Посмотри, это же пустыня, огражденная Песчаной Завесой. А вот тут деревни, прямо вокруг.
Она прошлась вдоль стены, рассматривая необычные человеческие фигурки.
— Посмотри, что это?
Лекс прищурился. На стене красовались девять женщин, по три в каждой плоскости. Три сверху, дальше полоска, три посередине, полоска, и три внизу.
— Это что… — опешила девушка.
— Берегини, — закончил за нее мужчина. Он был ошарашен не меньше нее.
— Думаешь, это какое-то послание?
— Надеюсь, что нет.
Рядом с девятью женщинами явно не пропорционально был нарисован мужчина, причем руки у него были медвежьи, ноги — лошадиные, а голова волчья. В руках у него светилась какая-то палка, напоминающая скипетр.
— Гурум Хахмой, — осенило Олиф. Она удивленно разглядывала на рисунок. — Лекс, я знаю что это!
— Что?
— Это легенда. Легенда о том, как появилась пустыня.
— С чего ты взяла?
— Старик мне рассказывал. Вот, посмотри. Это девять Берегинь. Три в мире Прави, три в мире Яви, и три в мире Нави. А вот это Гурум Хахмой.
— Кто это? — нахмурился Лекс.
— Тот, кто вот этим скипетром создал пустыню. Ой, смотри это же навки!
— Кто?!
— Женщины неземной красоты, у которых вместо ног был рыбий хвост.
— Русалки что ли?
— Навки! — Олиф потрясенно провела по рисункам кончиками пальцев. За ними тут же потянулась кровавая дорожка. Она и забыла про свою рану.
— Что-то не похожи они на женщин «неземной красоты», — усмехнулся Лекс, чуть меняя свою позу — ноги затекли.
На стене были изображены маленькие скукожившиеся рыбки, с непонятной загогулиной вместо волос, а глаза у них были выпучены до такой степени, что, казалось, еще немного и вообще вывалятся.
— Это же просто рисунки, — пожала плечами девушка.
— Ну, они же должны отражать правду.
— Сам попробуй на стене такое нарисовать.
— Да, — согласился Лекс, — я бы взял бы листок бумаги и нарисовал.
Олиф посмотрела на мужчину. Он спокойно разглядывал то, что оставили им предки, и казалось, совершенно не заботился тем, что они упали под землю в какое-то непонятное место, да еще и за дверью их ожидает толпа озлобленных Песчаников. Как будто сегодня был обычный день, вот только вместо солнышка на небе вдруг показались тучи.
Девушка перевела взгляд на стену и нахмурилась.
— Смотри, посередине пустыни что-то нарисовано.
— Что?
— Не знаю, винтик какой-то. — Олиф присмотрелась повнимательней. Почему-то в памяти тут же всплыл разговор со стариком из темницы. — Три палки расходятся в разные стороны… Стой. А если предположить, что это они двигаются, они могут и пустыню за собой двигать?
На переносице у Лекса образовалась глубокая морщинка.
— Теоретически — да.
— А не теоретически?
— Да ты вообще подумай, кто мог такое создать. Это просто невозможно.
Олиф уже ничему не удивлялась. Пустыня посреди леса; люди, состоящие из песка; лабиринты под землей; говорящие змеи; движущаяся пустыня. Неужели ее теперь можно чем-то удивить?!
— Лучше посмотри вон туда. Причем тут животные? — поднял брови Лекс.
Девушка подошла поближе. На стене, в самом углу были нарисованы три зверя: лиса, медведь и волк.
— Это созвездия. Они нарисованы один за другим. Когда они выстраиваются в ряд, пустыня движется.
— Значит, сейчас они выстроились в ряд? Я тут два года уже, но таких разрушений от движения пустыни ни разу не видел.
Олиф перевела взгляд на следующую надпись.
— А тут цифры. — На стене были вырезаны одни палки. — Или нет…
Лекс не мог достаточно четко их рассмотреть. Со мученическим стоном пришлось вставать. Мужчина, опираясь руками о стену, дошел до нужно места. Внимательно присмотрелся. Они вместе с девушкой некоторое время стояли и изучали странные знаки. У Олиф в голове не было никаких идей, старик про непонятные палки ничего не говорил. И Кнут тоже. А вот Лекс, похоже, что-то понял. Он вдруг начал загибать пальцы, что-то считая в уме. Олиф удивленно наблюдала за его телодвижениями. Когда мужчина в очередной раз загнул указательный палец, он удивленно поднял взгляд на стену.
— Это… это циклы полнолуний.
— Полнолуний? — растерялась девушка. — Ты уверен?
— Да, одиннадцать полных лун.
— И что это значит? — озадачилась Олиф.
— Ни малейшего понятия.
Девушка еще раз посмотрела на стену. Для чего предкам было рисовать циклы полнолуний? Ведь получается, что раз они начали считать луны, значит, начался отсчет чего-то. Только вот чего?
— Лекс! — Она затормошила его за руку. — Лекс, посмотри, сколько тут этих черточек!
— И что?
— И то. Предки не пожалели половины стены ради того, чтобы их вывести.
— И?
— А вот тут… вот тут они заканчиваются. Отсчет заканчивается.
Мужчина внимательно присмотрелся. Подошел ближе, приложил руку, измазанную в крови, к палкам.
— Так, это было два года назад. Значит, здесь год… а вот тут, кхм, я не уверен. — Мужчина тряхнул головой. После заварушки с Хозяином голова отказывалась работать.
— В чем не уверен? — насторожилась девушка.
— В это полнолуние пустыня снова двигалась. Потом мы встретились. Раз, два, три… — Лекс выпрямился. — Это бред какой-то.
— Что там?
Повисла долгая пауза. Мужчина собирался с мыслями.
— Кажется, я знаю, почему, в этот раз движение пустыни вызвало такие разрушения.
— Почему? — поторопила его Олиф.
— Потому что сегодня отсчет закончился. Вот здесь.
— Здесь? — Девушка нахмурилась. — Но ведь после идут еще три палки!
— Они меньше, чем остальные.
— И что?
— Это не месяцы, это дни. Последнее полнолуние было сегодня. А после него идут еще три дня.
— И что это значит?
— Видимо, через три дня что-то произойдет.
Олиф молча рассматривала черточки, и в какой-то момент поняла, что ей совершенно не нравится все то, что тут творится. Лекс в это время сел рядом со стеной, устало облокотившись на нее. Девушка посмотрела на его измученный вид, и невольно почувствовала виноватой себя. Ведь если бы не она — ничего бы этого не было. То есть, вообще ничего. Возможно, Лекс даже не угодил бы к Песчаникам. Хотя теперь, в глубине души, она знала — он все равно бы нашел способ, потому что чувствовал вину перед Ринслером. Уж Олиф прекрасно знала, какое это дурацкое чувство, и на какие глупые поступки оно может толкнуть.
