— Одно дело — сколько-то-юродный племянник. Еще и внучатый. Другое дело — брат и сестра. Родные!
— Почти родные.
— Ну это как посмотреть.
Я вот как считаю — если Моргане хорошо с Мэлокайном, а Мэлокайну хорошо с Морганой, то и слава богу. Они оба — взрослые люди, пусть поступают, как хотят. — Голос Мэльдора звучал безапелляционно. Впервые из уст мягкого и вежливого юриста Руин слышал такую твердость, которая была достойна мужчины, выросшего в Провале. Впрочем, Мэльдор ни на кого не пытался давить — ведь раз говор шел не с влюбленными братом и сестрой, а с Руином, который имел к этому опосредованное от ношение.
— Я считаю, Моргане будет лучше, если теперь же…
— Я считаю, — перебил Мэльдор, — Моргана может решить этот вопрос сама.
Руин удивленно посмотрел на сестру, та испуганно и одновременно с восторгом поглядывала то на Мэлокайна, то на новоявленного отца.
— Но… Моргана не привыкла сама решать, — не уверенно возразил Руин — и подумал, что, кажется, поступает так, как поступал правитель Черной стороны. Эта властность, эта привычка все решать за сестру впервые обратила на себя его внимание, и принцу стало стыдно за то, что он когда-то в глубине души упрекал сестру за слабость характера. Если сам он теперь рвется управлять ее жизнью, то какое право он имеет ее упрекать.
— Так пусть учится, — ответил Мэльдор, улыбаясь. — Ты знаешь, в Центре иначе не проживешь. По нашим законам каждый совершеннолетний гражданин должен все решать самостоятельно, независимо от того, женщина это или мужчина.
— Но разве брат и сестра могут состоять в браке?
— Нет. Не могут. Но состоят.
— Но их брак могут признать недействительным.
— Пока никто еще не признал, — ответил Мортимер-отец. — Я не собираюсь вмешиваться в личную жизнь своих детей и тебе не советую лезть в личную жизнь твоих брата и сестры. Они и сами разберутся. Плохо ли, хорошо ли — сами.
— Кошмар! — Руин схватился за голову.
— Вы закончили нас обсуждать? — улыбаясь, спросила Моргана. Улыбка у нее была очаровательная. Мэлокайн, как зачарованный, любовался ею.
— Пока нет. Моргана, подумай вот еще о чем. Твой нынешний муж, твой брат, — ликвидатор. Он тебе об этом говорил?
— Нет. — Девушка перевела взгляд на Мэлокайна. Тот был бледен.
— Моргана, я не убийца, — шепнул он непослушными губами.
— Сестренка, подумай, — говорил Руин. — Он постоянно ходит по лезвию ножа, и для тебя это тоже может быть опасно. Представляешь, за ним гоняется уйма народа, мечтающего разделаться с ним. Ты тоже можешь пострадать.
Девушка несколько мгновений стояла молча, потом осторожно взяла руку Мэлокайна своими маленькими, узкими ладошками. Ее пальцы касались рук ликвидатора, и он не понимал, чего сестра от него хочет. Она ласково погладила его ладонь, пальцы. Подняв глаза, Мэл встретился с ее встревоженным взглядом. Он смотрел на нее и думал о том, как она прекрасна и как далека. Наверное, так и должно быть. «Она — как звезда, — подумал ликвидатор, вообще-то несклонный к лирике. Опыта у него не было, по этому образ получился довольно банальным. — Звезды прекрасны — и далеки».
— Я кое-что читала о вырождении, — сказала не громко девушка.
— Моргана, где? — изумился Руин.
— Ты брал книги из дворцовой библиотеки. И из библиотеки Магической Академии. Я их одалживала у тебя. Ты и не замечал.
— Замечал. Так вот куда пропадали книги. А я грешил на гремлинов. Всякий раз устраивал им трепку.
Так вот кто утаскивал у меня книги! Гремлины находили их у меня и возвращали тебе. — Моргана залилась смехом. — Вот дела. Подумать только… Но кое-что я прочитала… В Провале правильно писали о вырождении? — спросила она Руина.
— Ну… Насколько я понимаю… Да.
— Бедный ты мой, — прошептала Моргана, с участием глядя на Мэлокайна. — Как же тяжело тебе приходится. Как же ты…
Ее глаза сияли, как две звезды. Они были так близки, что их можно было коснуться поцелуем, коснуться и не обжечься. Не выдержав, ликвидатор опустился перед сестрой на колени и прижал ее руки к губам. Впервые в жизни, с тех пор как ему исполнилось семь лет, Мэлу по-настоящему захотелось плакать, и впервые в жизни это было приятно. Он все-таки удержался, не разревелся, как мальчишка в коротких штанишках, лишь спрятал лицо в ее ладонях.
Женские руки, такие маленькие, словно они принадлежали ребенку, показались ему самой надежной защитой от всего мира.
Все присутствующие, едва увидев эту сцену, отвернулись, поколебавшись, направились к столу.
— Правильно, — сказал Мэльдор, разглядывая откупоренную бутылку. — Начнем, не то вино прокиснет, — пошутил он. — А оно, кстати, весьма ничего.
— Давайте начнем без них, — предложила Дебора, поднимая колпак с одного из блюд. Мясо пахло очень аппетитно. Впервые в жизни леди Диланэй продемонстрировала, что и ей не чужда тактичность. Это знаменательное событие Мэльдор отпраздновал, налив дорогого вина в ее хрустальный бокал. — Ох, какой аромат. Мор, ты всегда знал толк в хорошей еде.
— И в винах, дорогая, и в винах. Попробуй.
— Я тебе верю. Но попробую непременно. — Дебора очаровательно улыбнулась.
— Руин, Дэйн, я поговорил с Мэрлотом. Он приедет завтра, сегодня не смог — присутствует на заседании Совета Патриархов. Церемония представления вас клану, как положено, будет проведена в ближайшие дни, тогда же патриарх вручит вам документы. Документы клановых. Ведь вы трое теперь клановые. Мортимеры.
— Наши имена так и будут звучать? — удивился Руин. — Я буду — Руин Мортимер?
— Нет. Руин Арман-Мортимер.
— А я — Дэйн Арман-Мортимер?
— Именно. И Моргана будет Арман-Мортимер.
Он разлил вино по бокалам. Жестом фокусника Мэльдор потянулся к большому блюду в центре стола и поднял серебряный колпак. На блюде лежал жареный поросенок с румяной корочкой. Дэйн, обожавший свинину, радостно потер руки и принялся сворачивать салфетку самолетиком.
— Не полетит, Дэйн, — предупредила Дебора.
— Полетит, мам! — Самолетик взмыл и застрял в прическе леди Диланэй. — О, извини.
— Дэйн, прекрати свои выходки! Эта прическа стоила сто пятьдесят кредов!
— Чего тут на сто пятьдесят кредов, дорогая? — поинтересовался Мортимер-отец.
— Стразы, болван! И жемчуг!
— Зачем тебе жемчуг в прическе?
— Ничего ты не понимаешь в прическах! Этот жемчуг для тебя!
— Хм… — произнес Мэльдор, выражая сомнение в словах супруги, но возражать не стал.
— И все-таки, — вернулся Руин к теме, которая его интересовала. — Зачем нам нужно менять фамилии?
— Таков закон, сынок. Если у тебя типаж клана — ты клановый. И раз уж ты клановый — должен носить соответствующую фамилию.
