– Собака, что ли? – неуверенно спросил кто-то. Каторжане зашевелились. Звук возник снова. Да, определённо, это был собачий лай…
– Они не отстали! – внезапно вскочил на ноги Чобы. – Теперь с собаками нас ищут!
– Не свисти, – недоверчиво проговорил Пыхин сосед. – Что собака почует в такой вони-то!
Запах в тоннеле действительно висел на редкость гадостный: даже после нескольких часов, проведённых в канализации, он заставлял морщиться.
– Это ищейки! У них знаешь, какой нюх! Типа, трёхдневный след берут! – блеснул кинологическими познаниями Чобы.
Внезапно вдалеке замелькали отсветы факелов. Медлить было нельзя: каторжане поспешно бросились вперёд, свернули за угол – и буквально нос к носу столкнулись ещё с одним отрядом стражи. Те поджидали их в полной темноте; но стоило беглецам оказаться рядом, как стражники зажгли электрическую переносную лампу с рефлектором. Резкий луч света резанул по глазам; бежавшие впереди машинально притормозили, задние налетели на них – и вся компания посыпалась прямо в канал, подняв столб брызг.
– Ну что, попались, босота? – командир отряда шагнул вперёд. – Значит, так: вылезаем наверх, грабли на затылок и если хоть одна падла рыпнется – пеняйте на себя. Убить не убьём, но вздрючим изрядно.
В подтверждение своих слов он звучно припечатал дубинкой по ладони.
– Вот ты, синий! – конец дубинки указал на Пыху. – Ты первый!
Пыха, понурив голову, стал вылезать. Берега канала были скользкими, и смоукер пошатнулся, пытаясь удержать равновесие. Заткнутая за набедренную повязку Книга сделала поползновение выпасть. Пыха невольно сунул руку под пончо, поправляя её.
– Грабли на затылок, я сказал!!! – завопил стражник, замахиваясь.
Вавилонские идиомы, которые некогда ставили в тупик Хлюпика, сыграли скверную шутку и с его товарищем.
– Чего? – растерянно спросил Пыха, невольно подавшись назад.
– Взять его!
Подоспевшие факельщики набросились на беглеца. Электрический фонарь давал достаточно света, и факелы полетели в воду.
Гнилостные газы, невидимой пеленой расстилающиеся над поверхностью канала, вспыхнули от соприкосновения с открытым пламенем, словно порох. Косматый огненный вал покатился вдоль тоннеля; беглецам не оставалось ничего другого, кроме как погрузиться с головой в мутную вонючую жижу. Стражники с проклятиями отпрянули к стенам, прикрываясь локтями от жара. Газ, впрочем, выгорел довольно быстро – в течение двух-трёх секунд. Покрытый копотью командир шагнул к воде. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего ни для своих подчинённых, ни для каторжан, и кто знает, чем бы все кончилось, если бы в этот момент в игру не вступил ещё один участник.
Низкий, чудовищной силы короткий рёв раздался из тьмы тоннеля. Все замерли в замешательстве. Рёв повторился; внезапно потянуло сквозняком, смрадный воздух задвигался толчками. Электрический фонарь вдруг потух.
– Эй, командир, а не пора ли нам?.. – нервно начал один из стражников, но тут земля под ногами задрожала, и очутившиеся во тьме люди не выдержали.
Стражники и каторжане вперемешку, с воплями рванули прочь от неведомой опасности, толкаясь и колотя бегущих впереди промеж лопаток – быстрее, быстрее! Добежав до ближайшего люка, стражники с обезьяньей ловкостью стали карабкаться по скобам наверх. Каторжане, несмотря на испуг, понимали, что на поверхности их песенка будет спета – и поэтому неслись вперёд, не задерживаясь. Им не препятствовали: у стражи хватило здравомыслия озаботиться в первую очередь собственным спасением.
Несмотря на все усилия беглецов, громоподобный топот и плеск приближались. Сверху сыпался какой-то мусор – казалось, свод сейчас рухнет, не выдержав вибрации. Каторжане добрались до относительно сухого места; с правой стороны коллектора открывалось ответвление, вдоль стен которого змеились многочисленные коленчатые трубы – очевидно, здесь проходила часть городской водопроводной магистрали. Не сговариваясь, все ринулись туда.
Пыха бежал одним из последних. Оглянувшись через плечо, он мельком разглядел сзади грандиозную массу, заполнившую, казалось, весь тоннель до самого верха. Заскрежетала осыпающаяся ржавчина; ужасный рёв снова настиг беглецов вместе с волной отвратительного смрада. Внезапно пол ушёл у Пыхи из-под ног. Смоукер взмахнул руками, тщетно пытаясь за что-нибудь уцепиться, и вверх тормашками полетел в глубокую яму, прямиком на головы своих товарищей по несчастью.
* * *
– Саботаж! Утечка информации, и какой информации! Это неслыханно! – мэр Кукумбер возмущенно тряс щеками.
– Виновные будут наказаны, – угрюмо отвечал ему собеседник.
– Наказаны?! – мэр саркастически рассмеялся. – Милейший, да о чём это вы?! По всем правилам, свидетели должны были исчезнуть ещё до того, как успели разгласить хоть что-нибудь, не говоря уже о том, что никаких свидетелей вообще не должно было быть! Как вы думаете, для чего мы столь тщательно скрывали сам факт существования вашего… Вашей службы? Из прихоти? Потому что моя левая нога этого захотела? И что нам делать теперь, скажите на милость, – признать вас, после того, как мы столько лет утверждали обратное?!
Жирный боров, с ненавистью подумал Каракозо. Отчитывает, словно мальчишку, и за что?! За то, что мы взяли наконец того, за кем столько лет безуспешно гоняются и армия, и стража! Ну, погоди же…
– Думаю, это было бы неразумно, – спокойно сказал он.
Мэр возмущённо фыркнул.
– Это я и без вас знаю! А что прикажете делать в таком разе?! Мы сейчас давим на все рычаги, но без толку – информация просочилась, её не остановить. Как говорится, в чужой роток не воткнёшь альпеншток. Оппозиция уже сделала стойку, да ещё эти… Активисты, понимаешь! Поборники прав краснозадых! – тут мэр невольно понизил голос.
– Я бы предложил казнить его немедленно, сегодня же. Тем самым мы, во-первых, отвлечём внимание от «Веспа Крабро», а во-вторых, поставим общественность перед свершившимся фактом. Это будет сильный ход, господин мэр.
– Да? А вы представляете, какой вой поднимут газетные писаки? И это сразу после принятия новых законов о бродяжничестве и уличной преступности, за которые нас поливают грязью все кому не лень…
– Какая разница, что они скажут! – Раздражение наконец прорвалось в голосе Каракозо. – Преступник арестован? Арестован. Его казнили? Казнили. Всё замечательно! Что же касается его виновности – я думаю, она ни у кого не вызывает сомнений. А поспешность при свершении правосудия можно объяснить элементарными мерами предосторожности. Сколько там у него успешных побегов – двенадцать?
– Эк у вас всё просто получается… – недовольно закряхтел мэр.
