Он сомневался. Слова Офелии его слабо убедили, и он смело шагнул к выходу. Рыжеволосая вздохнула, пожала плечами.
— Nyrves, — нараспев сказала она, и в тот же миг свечи засияли ярче.
Сэр Эмерн как-то странно замер: он попытался шевельнуться, сделать хоть что-нибудь — но ноги его, словно каменные, ему не подчинялись.
— Подумайте ещё раз над предложением занять своё место: следующее заклинание может случайно раздробить вам коленные суставы.
— Хватит, — зло воскликнул он, перепугавшись: магии он с детства боялся, как огня. — Хватит…Приношу свои искренние извинения, Ваше Высочество!
Фелиция кивнула. Офелия развеяла заклинание.
— Продолжим, — торжественно воскликнула принцесса. — Я великодушно забуду о вашей дерзости, сэр Эмерн.
* * *
Принцесса и придворная чародейка ушли; тишина тяжёлой, мрачной тучей нависла над мужчинами. Как и сказала принцесса, задача перед ними стояла, воистину, не по силам. Трое ещё приходили в себя от услышанного, и пытались представить, как за несколько часов они соберут три армии и разработают стратегию.
Второй генерал, широкий, со светлой колючей бородой, стоял у окна, и вид у него был довольно угрюмый. Он обречённо вздохнул, пожал плечами. Крепкие руки, покрытые защитными пластинами, поцарапанными и в нескольких местах вмятыми, сомкнулись за спиной. Из троих он единственный не носил белый плащ.
За окном собирались тучи, делая темнее и без того чёрное ночное небо. Ветер нещадно трепал знамёна, извивающиеся и мелькающие в темноте серыми пятнами.
— Это безумие, — заключил второй генерал, по имени Орд. — С чего Тувиаму угрожать Вартону и объявлять войну, зачем покушаться на принцессу? Не все в восторге от правления Среброглазого, но…Проклятье! И с чего всё только началось? С каких-то там тувиамских испытаний новобранцев, на которых помер наш магик. Все проблемы — из-за этих богомерзких магиков!
— Мне плевать на чародея, плевать на испытания, — процедил сквозь зубы первый генерал. Низкий голос прозвучал чересчур грубо, и двое обернулись к нему лицами. — Плевать на распри Фелиции и Среброглазого: принцесса — глупая, избалованная девчонка. Она пускает вам пыль в глаза, а слова — яд, что её, что ведьмы!
— Если хоть кто-то снаружи сейчас это услышал, тебе не сносить головы, Морвен!
— Заткнись, Орд: хуже, чем сейчас, уже не будет. Мы все умрём, и если не сейчас — то через пару часов.
— На чьей ты стороне? — недоверчиво покосился Эмерн. — Я до сих пор не верю, что Элита покусилась на жизнь принцессы и напала на Мильфел.
— Меня одно волнует, — ответил Морвен. — В Мильфеле мои жена и дети.
— Были, — обречённо добавил Орд, стараясь не глядеть на первого. И, если бы видел его лицо, то навряд ли бы решил продолжить. — Принцесса сказала правду — незадолго до собрания мои разведчики вернулись из Мильфела. Город разрушен. Жители исчезли, но, полагаю, они мертвы как и все солдаты и придворные, сваленные кучей посреди главной дороги. Сказали, что видели тувиамского чародея, расправлявшегося с выжившими. Только чудовище способно нападать на беззащитных…
Первый ударил по столу, и от его тяжёлой руки на столешнице осталась неглубокая вмятина. Эмерн молча сжал кулаки. У каждого в Мильфеле были если не родственники, то близкие друзья.
— Элита заплатит, — в голосе Морвена звучала сталь; покрытое белыми рубцами смуглое лицо сделалось суровым и ожесточённым. — Весь Тувиам заплатит. Если нам суждено умереть — прихватим ублюдков с собой в ад.
— Я бы на твоём месте не спешил умирать, — выдержав паузу, уверенно сказал Эмерн. — Нужно мобилизовать войска. Нужно разработать план нападения и обороны на случай, если Тувиам нападёт раньше! Но как мы успеем сделать это за несколько часов!?
Дверь неожиданно распахнулась. Трое, озадаченные и удивлённые, повернули головы ко входу, где только что появилась чародейка.
— Именно поэтому, — довольно улыбнулась Офелия, и летящей походкой двинулась к круглому столу, — вам совершенно не обойтись без придворной чародейки и магии. Присаживайтесь, господа: если прислушаетесь к моим советам и не отвергнете мою помощь, шансы пережить завтрашний день в разы возрастут.
«…Все мы выросли на сказках о доблестных воинах и великих чародеях, чьи деяния несут лишь блага Тувиаму и всему роду человеческому. Велико было удивление каждого из нас, когда мы взрослели, и на деле оказывалось, что они и впрямь существуют — вместе с бессмертным их предводителем, который одним из первых ступил на землю мира сего и в живых остался.
Но в наши дни ничего от их доблести хвалёной не осталось, если таковая и была. Можете и дальше славить их имена, воспевать их великие подвиги и рассказывать о них детям на ночь; но знайте, знайте и учтите: все они — бесчувственные рубаки и убийств орудия в руках Среброглазого, столь смертоносные и пагубные, как Менторы, и даже хуже…»
Безымянная книга. Выписка из рассуждений об Элите Тувиамской
Жёлтые и оранжевые листья лежали под ногами пышным ковром. Изящные фонари светились тёплым красноватым, жёлтым и изредка — фиолетовым цветом, и издалека походили на светлячков. Белый замок мерцал на фоне стремительно темнеющего безоблачного неба — всё такой же впечатляющий, неприступный, гордый гигант, с достоинством возвышающийся над прочими строениями.
Обстановка в Золотом городе всегда была мирная, невзирая на то, что крестьяне здесь не жили — только солдаты, наставники, послы, изредка — торговцы, иногда художники и музыканты. Никто не подозревал, что мир и покой остались в прошлом.
Десять фигур появились у небольшого фонтана, по краям обставленного пятью скульптурами Основателей Элиты.
— Раненые — в лазарет! — твёрдо скомандовал Рик, и обратился к Сарну и Креосу:- Орсона поручаю вам.
Капитан стражи всё ещё оставался без чувств. Креос легко выхватил мужчину из рук едва стоящего на ногах Генри, и положил к себе на плечи. Генри облегчённо вздохнул, и рукой упёрся в скульптуру Дамира, стараясь отдышаться. Исцеляющие заклинания сильно истощили его, и полученные им не так давно раны снова разболелись.
Рик какое-то время оценивающе глядел на своих товарищей. Восемь пар глаз смотрели на него, каждый ждал слова Среброглазого.
Саше досталось меньше всех — на предплечье сочился кровью неглубокий порез; он стоял сзади и придерживал Беату за плечи, но вскоре чародейка легонько оттолкнула его, дав понять, что в опеке не нуждается. Обе её руки были в плачевном состоянии, но уже не в критическом — Генри постарался как следует.
