Кирилл Кащеев - Спасти дракона

Танька старательно «держала лицо» – совсем как ее папа на деловых переговорах. Ей всегда нравились змеи – по крайней мере те, кого она знала, неплохие ребята, – но теперь она впервые по-настоящему оценила богатырей. Ведь это их предки когда-то рискнули вот как неизвестный Радин брат – жить на свой разум и риск. И не побоялись вышибить змеев-правителей обратно в Ирий! Там ваш мир, а здесь – наш, человеческий, и магия – не единственная сила, которая помогла нам выжить без всяких могучих змеев: какой-нибудь механик-изобретатель такое же оружие человечества, как… богатырь, оборотень или воин сновидений вроде Богдана! И наши парни не менее круты, чем эти, с чешуей и хвостами, поэтому теперь мы можем со змеями дружить. На равных, не унижаясь, не пытаясь «вытянуть из них сколько удастся» и даже помогая им в беде. Потому что мы сами сильные. Только Танька совершенно не собиралась объяснять это Раде – не ее дело перевоспитывать чужих ро́бленных, уже заплативших собственной волей за право отхватить кусочек чужой силы. Говорит – и пусть говорит: как, оказывается, полезна бывает чужая ненависть!

– Я нашла себе силу – и без змеев обошлась, не на них одних Ирий клином сошелся, – бормотание Рады звучало торжествующе, так что не стоило большого труда догадаться – она все-таки подбивала к змеям клинья, те самые, которые потом «не сошлись». Только крылатым владыкам Ирия она не понравилась – и не стали они ее к себе «приближать и давать все». И вот тогда на нее нашелся другой… желающий. Все-таки разумные существа, хоть люди, хоть змеи, оказались много сообразительней божественного Пса. Это ж надо додуматься – с такой вот Радой связаться!

– Мне открылся путь по Великому Древу, я могла ходить меж мирами… и он гонял меня с поручениями как служанку! Как будто за то, что он дал мне силу, я ему всю жизнь должна!

Танька опустила голову, пряча усмешку. Если закрыть глаза и не обращать внимания на хриплый голос, кажется, будто Маринку или Аллу слушаешь. Какие же все-таки ро́бленные одинаковые!

– Я все терпела, потому что все рассчитала. У него не было никого, кроме меня, а я всегда рядом. Кто он такой? Животное, разве что с крыльями, а из меня вышла бы настоящая повелительница. Он должен был это понять! Я даже корону себе заказала – из дубовых листьев. Золотых, конечно! – заверила Рада Таньку – словно та сомневалась. – А потом я увидела их вместе. Как он посмел… кобель! Девчонка из человеческого мирка, не знавшая ни боли, ни унижений, ни желаний, которых никогда, никакими силами не удовлетворить, потому что среди змеев ты никто! Моложе меня лет на десять… – Рада Сергеевна шумно выдохнула. – Как он смел ходить к ней на свидания! Носить ей цветы из Ирия! Гонять детей Матери Птиц за утренней росой!

Все-таки ненависть не всегда полезна. И не для всех.

– А потом я поняла, что эта дура ждет ребенка! Уж это я, ро́бленная Симаргла, поняла раньше, чем она сама догадалась, – холодно продолжала Рада. – Она бы родила своего… щенка и стала повелительницей, а я осталась простой ро́бленной? После всего, что мне пришлось пережить? – Рот ее запал как у старухи, глаза снова превратились в багровые плошки… и покрытое серой травяной пылью лицо Рады Сергеевны стало походить на чудовищную маску. Она попыталась провести ладонью по лицу, словно хотела эту маску снять… но лишь уперлась в собственный лоб оставшимся вместо рук пучком сена. – Я не могла этого допустить!

Танька сильно, до боли стиснула в руке жгут недоплетенного мочала, и в голове у нее крутилось только одно: «Бедная Ирка! Бедная… бедная…» Ирка всегда считала себя брошенной: матерью, отцом, теперь вот и бабка повела себя… странно. А оказывается, отец ее не так уж и виноват. Просто самовлюбленная толстая дура тешила свое тупое тщеславие!

– Как я хохотала, когда его девка ждала у фонтана! – Губы Рады Сергеевны растянулись в совершенно безумной улыбке. – Таскалась туда каждый день! – она зашлась диким хохотом, эхом отдавшимся по углам амбара. – Часами ждала! А потом тащилась обратно, как побитая собачонка, ха-ха-ха! А я знала, что он больше не придет! Никогда!

Танька терпеть не могла Иркину маму… но сейчас она как наяву представила тоненькую девичью фигурку на бортике давно исчезнувшего фонтана – и день, и два, и три… А потом понуро плетется домой, понимая, что ждет она напрасно и тот, кого она любила, просто выкинул ее, как… погрызенную щенком тапку! А за углом злорадно хихикает и бесится от восторга вот эта вот… эта…

– Его больше нет! И это сделала я!

Иркиного папы? Вот так сразу – узнать, что он не бросал Ирку, и… нет? Но его не может не быть! Природа и растения есть – значит, и Симаргл…

– Я, селянка из Ирия, самого Великого Хорта… – хохот начал перемежаться всхлипывающими подвываниями, будто в Раде Сергеевне тоже проявилось что-то собачье. – И пользовалась его Силой как сама хотела! Единственная ро́бленная в двух мирах, у которой нет хозяина!

Танька сидела неподвижно, напоминая статуэтку Будды – ноги калачиком, ладони на коленях, глаза полузакрыты, на губах отрешенная блуждающая улыбка. Рада Сергеевна визжала, вопила, кричала – и наконец выдохлась. Остановилась, дыша с присвистом, как чайник… помолчала. Украдкой покосилась на невозмутимо ожидающую Таньку.

– Античаклунский бред, – лениво приподнимая веки, обронила Танька. – Ро́бленная не может без хозяина. Ро́бленная не может напасть на хозяина.

Проверено. На Алле, оставшейся без силы, когда Ирка с Танькой натравили ее на собственную хозяйку. Танька улыбнулась – та ночь был страшной… и счастливой. Ее первая настоящая победа. Ночь, когда она перестала думать, что беспомощна, что каждый может ее обидеть. Правда, нескольким ро́бленным это стоило силы, но их ведь никто не заставлял за Танькой гоняться.

– Вы могли его подставить, обмануть, заманить. Но чтобы с ним ни произошло – это сделали не вы. – Танькина улыбка стала снисходительной. – Пришел… прилетел змей…

Ну а у кого еще могло хватить коварства заморочить Раде голову? Наверняка и напрягаться не пришлось – для Рады змеи были истинные властители Ирия, ее только кончиком хвоста поманили – и самовлюбленная ро́бленная сдала хозяина с крыльями и когтями. Узнать бы, кто этот змей был, – хотя что здесь, в мире людей, ей скажет его имя?

– …И вы сделали что вам велели. Даже не задумались, что среди змеев тоже есть свои отношения, группировки, – высокомерно объявила Танька. – Вам даже повезло, что вы этот год… прошуршали по амбару. А то явились в Ирий, а тут вас – чирк! – Танька выразительно скрючила пальцы, показывая хватку змеиных когтей.