Кирилл Кащеев - Спасти дракона

– …И вы сделали что вам велели. Даже не задумались, что среди змеев тоже есть свои отношения, группировки, – высокомерно объявила Танька. – Вам даже повезло, что вы этот год… прошуршали по амбару. А то явились в Ирий, а тут вас – чирк! – Танька выразительно скрючила пальцы, показывая хватку змеиных когтей.

– Глупая девчонка, меня никто бы и когтем не тронул! – даже сейчас в «полусенном» состоянии, видно было, что Раду так и распирает от гордости. – Против Табити в Ирии никто не пойдет!

– А причччч… – Танька с чудовищным трудом задавила рвущийся с губ вопрос. Легко сохранять невозмутимость, когда все идет, как ты рассчитывала, а попробуй сохранить маску спокойствия сейчас, когда этот стог сена несет какую-то бредятину! При чем тут Айтова мама? Какое отношение Айтова мама имеет к исчезновению Иркиного папы?!

– Мне сама Владычица Табити защиту обещала, если сделаю, как она велит! – Рада стукнула себя сенной рукой в грудь, и в глазах ее вспыхнул фанатично-восторженный огонь.

– А вы и поверили, – с облегчением вздохнула Танька. Ну вот, все и объяснилось: хитрый змей надул Раду.

– Она сама со мной говорила! – завопила Рада: похоже, мечта рассказать о той встрече была так сильна, что она готова была поделиться даже с Танькой. – Не многим людям дозволено встать пред огненными очами Владычицы нашей, да будет крыло ее над нами! – эту фразу Рада выговорила с благоговейной торжественностью, как присягу. – По пальцам пересчитать можно! А я стояла! И говорила! Ну… она со мной! Четыре слова. Она сказала мне целых четыре слова… – задыхающимся шепотом выпалила Рада и, роняя каждое, точно бесценный бриллиант, прошептала. – «Тебе… объяснят… что… делать…» И золото дала, и… меня могло осенить змеево крыло! Кто ж знал, что у той распутной девчонки окажутся помощники, что она исчезнет в одной стороне, а ее с Симарглом отродье – в другой?! – брызгая слюной, завопила она.

– Это вы выслеживали Ирку, когда она была маленькая! – потеряла самообладание Танька. – Из-за вас им пришлось снова бежать! Вы убили того оборотня из милиции, который им помогал!

– Зачем мне его убивать? – Рада удивилась так сильно, что даже захлебываться слюной перестала. – Поганый волк сдох, а я не смогла найти девчонку и вернуться пред очи Владычицы! Пришлось связаться с этим козлом Аристархом и вашим здешним бизнесом, – с ненавистью выдохнула Рада. – Я все гадала, кто мог быть такой решительный, чтоб оборвать единственную ниточку к Симаргловому отродью!

Танька замерла. Самообладание не просто потерялось – от него не осталось даже следов. Она знала одну такую… решительную. Бабка… Елизавета Григорьевна… Убила того, кто им помогал? Ради Ирки? Но… убить? Вот так? «Симаргл… Бабка… Табити… Ирка всего этого не выдержит! – стучало у Таньки в голове. – Этого даже я не выдержу, хотя все они мне и не родственники».

– Но я ее все-таки поймала! – прошипела Рада Сергеевна. – Отродье… Его дочку! На его Силе поймала! Поймала и использовала, поймала и…

– И теперь вы сидите в этом амбаре! – похлопывая мочальным жгутом по ладони, отчеканила Танька. – А Ирка стала кем и должна была – наднепрянской ведьмой-хозяйкой!

– Ведьма-хозяйка? Эта девчонка? – Крупная дрожь била Раду Сергеевну, капли пота покатились по лицу.

– Ее превосходительство госпожа хортицкая ведьма! – с наслаждением произнесла Танька. – И это именно вы помогли Ирке понять, кто она такая, – да-да, пользуясь Силой ее отца!

Рада Сергеевна завизжала – и скользящие по стенам тени кинулись на Таньку.

– Иии-ях! – Танька коротко размахнулась и стегнула мочальным жгутом. Точно серый занавес разрезало пополам – тени разлетелись в стороны, липкой пеленой покрывая бревенчатые стены. Пронзительный визг ро́бленной оборвался – кончик мочала дотянулся до нее… Рот Рады превратился в зубастую крысиную пасть. Мочало работало. Даже очень хорошо.

По стенам отвратительным кружевом ползла плесень. Тяжелый, сернистый запах болотной гнили забил горло. Плесень стекала со стен, словно с них обдирали обои с противным серо-зеленым рисунком. С глухим чвяканьем шлепалась об пол и медленно тянулась к Таньке, перебирая осклизлыми щупальцами.

– Прекратите! Не то… – Танька щелкнула зажигалкой, поднося огонек к недоплетенному мочалу. Жесткая хватка сомкнулась на ее запястье. Из бревен амбара перли ростки – молодые, тугие и сильные, как плети, они ветвились на похожие на пальцы отростки. Всю стену покрыли крохотные блекло-зелененькие шевелящиеся ручки. Отросток сжался на запястье как наручники, Танька закричала… и гибкие щупальцы вырвали мочало из ее пальцев.

– Угрожать мне вздумала, девчонка! – раззявливая крысиную пасть, шипела ро́бленная, и весь амбар наполнился шуршанием сена.

Танька с размаху ткнула зажигалкой в стену и выкрикнула любимое заклятие Огня-Сварожича. Пламя ударило как из огнемета – зеленые отростки корчились в огне, брызжа во все стороны кипящим травяным соком.

– Мочало! – завизжала Рада Сергеевна.

«И правда!» – согласилась Танька и яростно рванулась. Схвативший Таньку росток лопнул, обварив руку горячим соком, она закричала снова, но, прыгнув вперед, выхватила из огня плетеный жгут и ринулась к прислоненной к галерее амбара стремянке. В одно мгновение пролетела половину ступенек…

– Стой! Отдай! – взвыло сверху, и над краем галереи возникла угрожающе размахивающая сенными руками Рада Сергеевна. Танька успела увидеть, как плесень подползла под сенные ноги ро́бленной и теперь несла ее на себе. Шурша и чавкая, Рада Сергеевна поползла вниз по ступенькам стремянки, и отростки ее сенных рук тянулись к Таньке. – Отдай мочало! – шипела робленная изуродованной крысиной пастью. Танька кубарем скатилась со ступенек и ударом ноги подшибла стремянку. – Отдай! – Лестница медленно накренилась, и сползшая на верхние ступеньки Рада пролетела под потолком амбара, растопырив сенные руки. – Отда-а-ай!

Прижимая тлеющее мочало к груди, Танька рванула к выходу. Доски пола под ее ногами встали дыбом, и из-под них полезли… мыши. Самые обыкновенные, вовсе не гигантские, мышки… с оскаленными зубками. Острая боль вспыхнула в ноге – сразу с десяток мышей вгрызлись Таньке в ногу. Они лезли и лезли, взбираясь друг на друга в два, три, четыре слоя, отрезая Таньку от дверей, на нее перла сверкающая зубами серая волна. У мышей глаза были круглые, как плошки, и горели багровыми фонарями. Девчонка выставила руку с зажигалкой перед собой, и с ее пальцев ударила огненная волна. Стену амбара вынесло столбом пламени. Танька с визгом ринулась в горящий проем.