-Все-таки простила? - наклонив голову набок, спросила она, заглядывая в мои глаза.
Я кивнула.
-Да. Он, был, в сущности, еще ребенком, когда все произошло. И уже достаточно наказан.
-Ты права, Ли. Всегда верила, что ты простишь мальчика. Невозможно вычеркнуть из жизни собственное дитя. Я бы не смогла.
«Смогла», - опустив взгляд, мысленно возразила я и до боли закусила губу.
-Так ты уедешь?
Она вздохнула и, поставив бокал на столик, покачала головой.
-Я уже говорила, что разделю с тобой любой конец. А на счет Парфа – обсуди это с ним сама. Он упрям, но тебя, быть может, послушает. Последнее время я с ним не справляюсь.
-Дети выросли, - я пожала плечами. - Тебе еще повезло: по сравнению с Карле, Парф ангел.
-А, по-моему, они совершенно одинаковы. Но ты права. Я уже потеряла дочь и не хочу потерять еще и сына. Если считаешь, что здесь его жизни будет что-то угрожать…
-Будет, если я проиграю. А такой вариант тоже нельзя исключать.
-Ну, хорошо, хорошо.
Крестик на моей груди уже пылал раскаленным железом. Я еле сдерживалась, чтобы не поправить чехольчик, так жег он кожу.
-Спасибо тебе, Фло! - поблагодарила я, одаривая ее теплой улыбкой.
-За что? - удивилась женщина.
-За то, что ты есть. Мало осталось людей, кому я вот так могу поплакаться…
Махнув рукой, она откинулась на подушки и задумчиво поджала губы. Ее взгляд скользнул по Молнии, верно прильнувшей к моему бедру и, чуть задержавшись, выпорхнул в окно.
Кивнув прощанье, я медленно повернулась и пошла прочь. Разговор пошел не так, как планировалось, но все задачи были выполнены. Оставалось надеяться, что Парф Валлор унаследовал благородство своего отца, а брат уже нашел способ оставить моего первенца в Замке. Звенья цепи постепенно срастались - еще немного и я могла надеть ее на свою шею.
Мое сердце билось так быстро, будто существовало отдельно от тела. Казалось еще чуть-чуть и я лишусь чувств.
-Ты белая, как бумага, - улыбнулся Карл, пропуская меня вперед. - Не надо так волноваться.
-Кто тебе сказал, что я волнуюсь?
-Надо быть слепым, чтобы этого не заметить, - вдогонку нам проворчал муж.
Я обернулась, чтобы ответить ему, но маленькая дверца уже закрылась.
-И что за недуг ты придумал? - уже в третий раз спросила я, машинально поднимаясь по лестнице. Крутые серые ступени серпантином уходили в бесконечную высь.
-Туберкулез. Фло рыдала от досады.
-Ясно…
-Лия, он здоров, как бык.
-Я поняла.
-Если ты поняла, то явно переигрываешь.
Остановившись, резко обернулась и чуть не потеряла равновесие.
-Послушай, Карл, я действительно волнуюсь. И ты прекрасно знаешь почему. Моему ребенку пришлось пережить очень многое, я сходила с ума от горя и волнения каждый день, что мы были в разлуке. Я знаю его будущее, видела его мертвым. У меня не каменное сердце!
-Лирамель…
-Очень прошу, подожди меня внизу.
Он улыбнулся, молча протянул мне ключ, и, поцеловав в лоб, стал медленно спускаться вниз. Дверь снова открылась и закрылась.
Когда я вошла, Эллад стоял у окна. Услышав шаги, он обернулся. Черные, чуть вьющиеся волосы, падали на широкие плечи густой волной, черты лица стали жестче, глаза глубже… Карл оказался прав, сын стал просто копией нашего отца. Я не находила в нем ничего от того мальчика, которого видела последний раз. Он превратился в мужчину. Единственное, что резануло по сердцу, это горькая морщинка у губ и выражение глаз. Принц глядел на мир глазами побывавшего в боях мужа, а вовсе не молодого человек своих лет. Впрочем, этот жребий был у нас наследственным.
-Мама… - его голос тоже немного изменился, но все равно я бы узнала его среди тысяч.
Крепко обняв сына, прижалась щекой к его плечу и заплакала.
-Мой мальчик! Вот и все, больше я тебя никуда не отпущу.
-Не плачь, мама. Все уже хорошо. Дядя Карл вернулся, Лиран с нами. Осталось совсем немного...
Я отстранилась, и, вытерев слезы, улыбнулась ему. Теперь, чтобы взглянуть в янтарно-золотистые глаза, требовалось поднять голову. Сын перерос меня.
-Это от радости, Элладий. Слишком долго я этого ждала.
Мы сели на застеленную пледом кровать, где когда-то я пришла в себя после ранения и, не разнимая рук, проговорили часа четыре. От Карла и, частично от отца, сын знал те события, которые произошли со мной за эти пять лет, и попросил только рассказать о смерти Парамана и судьбе Лиран. О Пророчестве я не сказала ни слова. Сложно было решить, нужно ли знать сыну собственную судьбу, но пока этого не требовалась, открыть горькую правду казалось слишком жестоко.
Зная, что ему необходимо выговориться, я слушала и слушала, изредка кивая и улыбаясь. Эллад не хотел вспоминать дни своего заключения, и я, как никто другой, могла его понять. Зато последний год он расписал почти по дню. Путешествие на юг было опасным и потребовало от него всех навыков, которые он получил в детстве. С Фирсом они разминулись всего на пару часов, но от его слуг пришлось скрываться от самого Артелена и до границы Лаусенса. Предместья Парамоновых владений были во власти жрецов, и там беглянку никто не ожидал увидеть. Но Фирс, тем не менее, понял, где именно скрывалась Лиран. Понял он и то, что из Артелена ее забрал кто-то из рода Крови. Сыну удалось сбить Орден со следа, сделав приличный крюк на запад, но ни он, ни я, не были уверены, что ищейки Земар-ар не доберутся в итоге до Замка. Однако найти Лиран здесь будет даже сложнее, чем в лесных просторах Королевства. Я рассчитала все очень верно.
Незаметно наступил полдень. Пора было прощаться. О моем визите к принцу, знал, без сомнения уже весь Замок, а может и гораздо дальше - голубиная почта всегда летала быстро. Я понимала, что в ближайшее время не смогу навещать Элладия так часто как хотелось. Пока все не решиться и наши враги не будут повержены, игра должна была идти по всем правилам.
Вниз по крутым ступеням я летела, точно птица. Крылья за моей спиной из голубиных превратились в орлиные. Я снова могла сдвигать горы и изменять течения рек. Мое Королевство, мои дети, мои близкие… У Земар-ар не было ни малейшего шанса! Теперь, зная исход, я могла сражаться еще ожесточеннее и отчаяннее, чем раньше - было ради чего...
***
Ночь была теплой и безветренной. Черный небосвод, словно гигантский купол, сиял мириадами звезд. Кошки умиротворенно мурлыкали, развалившись на мягкой траве. Время их шумных свадеб закончилось. Шли первые дни апреля, а погода уже дышала летним зноем. Я любила это время года.
Сказав Линни, чтобы она предупредила Белого герцога, кивнула старшему офицеру и, бодрым шагом спустилась с парадного крыльца. По обе стороны лестницы, горели факелы: плавная линия огоньков спускалась к земле и уходила вдаль к самым воротам Сада. Гости, посланники, и бесчисленные обитатели Замка могли прибыть даже в глухую ночь, поэтому главная дорога всегда освещалась.
