– Что случилось?
Лиа ухватила его за локоть, втянула в коридор и наспех оглядела на предмет жизненно опасных повреждений. Не обнаружив ничего, она нахмурилась.
– Я хочу забрать Мая, – Карел покачал головой в знак того, что больше ничего не случилось.
Даан что-то показал. Лиа согласно кивнула.
– Вот-вот, и я говорю – дурной. Так, – Лиа жестами ответила Даану, тот кивнул и ушел в спальню, – сейчас ты ложишься спать, а утром катишься на все четыре стороны, если не передумаешь. Ночью я ребенка с тобой не отпущу.
Карел понял, что спорить бесполезно. Даан постелил ему на полу в их с Лиа комнате, и Карел уснул практически сразу после того, как лег.
Лиа была права – далеко он бы посреди ночи не ушел.
Зато утром Лиа растолкала его с удовольствием. Карел потер глаза и увидел, что прямо на полу, рядом, лежит Май и наблюдает. Причем он уже был одет как для прогулки.
– Ну, привет, друг.
– Привет, – заулыбался Май и поднялся на ноги. – Мы уходим? Пошли!
– Я его уже собрала, – Лиа поставила рядом с ногами Карела объемную сумку. – Если не передумал, идите.
– Не передумал, конечно.
Май ухватил сам свою сумку и поволок ее к выходу. Карел же сначала умылся и только после этого вышел в коридор.
– Спасибо, – смущенно пробормотал Карел, обнимая Лиа и осторожно похлопывая по спине.
Та молчала, чувствуя, что что-то происходит, и не зная, что.
– Да не за что, – Лиа оторвала его от себя и отошла к Даану. – Заходи.
– Обязательно, – соврал Карел и вышел за дверь, держа Мая за руку.
Вместе они спустились по лестнице и пошли по улице к сторожевому дому у единственного выхода из Завода. Охранники лениво перекидывались картами и очень удивились, увидев Карела с ребенком.
– Это еще что? – поинтересовался один из них, тот, что сидел ближе всего к дверям.
– Нам нужно идти, – ответил Карел, понимая, что не придумал ни одного стоящего аргумента.
Май молчал, сцепившись в его руку и только зыркал по сторонам.
– У вас есть разрешение? – тот, что сидел дальше всего, смотрел не на них, а куда-то за их спины.
Именно оттуда и прозвучал голос Кристиана.
– Да, пусть идут.
Карел обернулся, Кристиан вошел в дверь следом за ними, и его, кажется, здесь все знали.
– Гуляете? – неприятно усмехнулся Кристиан. – Привет, дружище.
Он потрепал Мая по волосам. Тот подозрительно дернулся.
– Гуляем, – Карел кивнул, отходя к дверям, которые открыл один из охранников.
– Ну, гуляйте, гуляйте, – Кристиан кивнул и вышел в сторону Завода.
Они вышли в другом направлении, оказавшись посреди сухой степи.
– Ого! – выдохнул пораженный Май. – А куда мы пойдем?
– Прямо.
Карел пожал плечами и действительно пошел вперед, ведя Мая за собой. Тот покорно шагал следом.
Начался редкий кустарник, торчащие из сухой земли коряги и обломки: видимо, раньше здесь был лес. Идти становилось все труднее, Май ныл и спотыкался, а потом вскрикнул и рванулся вперед. Карел потянулся было за ним, но его вдруг ухватили со спины и резко дернули назад, зажимая рот ладонью.
Обе сумки упали на землю, но их тут же подхватили, оттаскивая Карела куда-то в сторону.
В себя Карел пришел от сильной вспышки боли и сразу же почувствовал, как саднит переносица, а по лицу обильно течет кровь.
Перспектива тупика
Станица Счастливая
Он спустился к морю и сел на борт своей лодки, глядя вниз, в чистую воду. "Счастливы утонувшие, Эстебан", – промолвил он.
Т. Уайлдер «Мост короля Людовика Святого»
Карел порой себя вел странно, но ему это прощали, делая поблажку на его непростую жизнь. Правда, иногда это переходило все границы: вот и сейчас Карел вел себя так странно, как будто немедленно собирался пойти и утопиться, а перед этим решил обойти всех, с кем когда-то был знаком.
Поэтому Элиот отпросился с работы пораньше и направился домой, снедаемый неприятным предчувствием: только все успокаивалось, и он ускорял шаг, как сердце вдруг снова начинало бешено стучать, и ему приходилось остановиться, чтобы прийти в себя. В любом случае дома была Николь, и Элиот надеялся, что она знает больше, хотя лучше всего, конечно, было бы прийти домой и обнаружить у себя Карела. Ну, или в его квартире, пусть даже скандалящим с женой.
Элиот проверил – квартира на первом этаже была пуста, но все еще оставался шанс. Он поднялся на последний этаж и шумно открыл дверь к себе. Из комнаты тут же вылетела Николь, глянула на него, жалобно скривила губы и вернулась назад.
Элиот успел рассмотреть только тяжелые веки и мешки под глазами, обезобразившие красивое лицо.
– Ник, – позвал он негромко, но не дождался ответа и пошел в комнату.
Николь сидела в мягком пуфике, подаренном Сью, поджав ноги и обняв колени. Подрагивающий подбородок покоился на коленках, обтянутых тонкой тканью брюк.
– Что случилось?
Неприятное предчувствие стало сильнее, пробралось в горло. Элиот потер ледяные руки, осторожно тронул сестру за плечо.
Та ничего не ответила, только протянула измятое письмо, бугристое от слез.
– Это тебе написали? – почти шепотом спросил Элиот, разворачивая бумагу.
Он, конечно, знал, кто его написал, но еще некоторое время просто тер шершавую поверхность пальцами.
– Нет, – хлюпнула Николь и уткнулась лицом в колени.
Элиот осторожно развернул хрустящее от соли письмо, осторожно пробежал глазами размытые строчки. Сложил и убрал в нагрудный карман, после чего потеснил сестру на пуфике и обнял за плечи.
– Ладно, – неуверенно пробормотал он. – Ушел и ушел. Столько лет без него жили и дальше жить спокойно будем.
Николь повернула к нему голову, устроилась мокрой щекой на плече.
– Это ты себя убеждаешь или меня успокаиваешь? – она еще отчаянно хлюпала носом, а рыдания переросли в икоту, но говорить Николь могла. – Я же не за себя переживаю, не за тебя даже. Он наделает глупостей, а назад ни за что не вернется.
– Согласен.
Элиот кивнул и неловко потрепал сестру по волосам. Весь дар успокаивания девушек, рыдающих на плече, куда-то делся, как будто его и не было. Николь потерла глаза, делая их еще более красными, и спустила ноги в теплых полосатых носках вниз.
– Ладно.
Она решительно хлопнула себя по коленям и встала, выбираясь из рук брата. Пригладила растрепавшиеся волосы, похлопала себя по щекам и ушла в ванную, где зашумела водой.
Уже оттуда, выключив воду, Николь прокричала:
– Продолжаем жить дальше! – и икнула, после чего смущенно захихикала.
– Конечно, – негромко ответил Элиот, утопая в мягком пуфике, заваливаясь в теплую ямку, которую просидела сестра.
