что ступивших на путь совершенствования. Те, в силу своих слабых познаний, частенько неправильно накладывают печати, и выходит так, что если кто-то и возрождается, то так под крышкой своей «вечной жизни» и остается заживо гнить.
Когда юноши вновь отворили двери и вошли, всем в нос ударил яркий затхлый запах сырой земли, который всегда царит в склепах. Усыпальницы обычно находятся на глубине пяти, а то и десяти чи; пол засыпают углем, что собирает в себя излишки влаги, а из-за необработанных земляных стен стоит аналогичный запах затхлой почвы. Но было одно «но»: если гробы усопших были неправильно запечатаны, то вдобавок ко всему в округе разило гнилой плотью. У Чан сделал верное замечание, произнеся «земляная скверна». Энергия смерти просачивалась из гробов, отчего усыпальницы наполнялись ей и становились опасными для обычного смертного.
После сделанного вслух предположения У Чан поспешно сказал: «Я, конечно, могу ошибаться», но из-за его спины раздался тонкий голосок:
– То верно… Когда я присутствовал на погребении дяди, в склепе клана стоял похожий смрад.
У Чан и Мэн Чао обернулись на голос и увидели зеленого, будто листва дуба, Ба Циншана. Казалось, он вот-вот испустит дух. Мэн Чао растрогал его вид:
– Наверняка так оно и есть. Я читал о подобном способе захоронения… Но нам все равно придется пройти в глубь комнаты, поэтому, господин Ба, прошу, держитесь…
В ответ тот, скривив лицо, кивнул и подошел ближе. Вязкой волной хлынул на них запах разложения, будущим богам казалось, будто они стоят среди болота, усыпанного гниющими телами. Комната была той же, что и днем: у входа стояли опустошенные кувшины из-под вина «Двухсотлетняя хризантема», на столе – та же круглая и большая курильница, только уже давно потухшая, на полу рассыпан пепел от сожженных благовоний, который ворвавшийся сквозняк разнес по углам. Но вот самой предсказательницы не было видно, как и любой другой живой души.
Ба Циншан сделал вдох, чтобы прийти в себя, но все же, не выдержав страшного смрада, согнулся в три погибели, схватился за живот и не в силах идти дальше уселся у выхода.
Мэн Чао обошел всю комнату по периметру, но никаких свидетельств присутствия предсказательницы не нашел: ни книги, что она доставала перед лицами юнош, ни именных мешочков. Он уже зашагал к выходу, как ногой задел единственный в комнате столик. Из-под него выглянул лоскут белой ткани и что-то, слабо напоминающее ступню. Сапогом он поддел край стола и откинул его в сторону, а присмотревшись, чуть не стал похож на зеленеющего у входа Ба Циншана.
Мэн Чао словно ошпаренный отпрыгнул и врезался в спину приятеля. У Чан обернулся и, не сдержавшись, издал звук, который издает кошка, когда ее рвет комком шерсти.
На полу у их ног лежал наполовину разложившийся мертвец: даже кожных покровов на нем почти не осталось – кости да мясо. К тому же в глаза бросалась странная поза – тело было неестественно сложено втрое, словно его, как лист бумаги, несколько раз свернули, чтобы полностью вместить под маленький чайный столик!
Со стороны входа послышалось страдальческое «извините!», а затем топот: Ба Циншан, увидев тело, вдруг понял, что не будет более его желудок ему подчиняться, выбежал в коридор и устремился вниз по лестнице.
От того, что он так шустро выскочил, оставив Мэн Чао и У Чана с разлагающимся телом, никому легче не стало. Даже наоборот: оба начали переживать еще и за здоровье наследного южанина, попутно думая, что им теперь делать с ужасающей находкой. Оставаться здесь им не хотелось – это было бы, наверное, самым худшим испытанием в их жизни, – но и просто уйти они не могли. Стоило точно выяснить, чье это тело.
Если это действительно была предсказательница Му Юйбао, то что с ней случилось после того, как юноши вышли из этой комнаты днем? Или вопрос надо поставить иначе: что с ней могло случиться до того, как господа будущие боги ее посетили? Днем она выглядела ничем не хуже обычной старой женщины, лишь время от времени морщилась и старалась не улыбаться во все свои плохо сохранившиеся зубы. Сомнений, что каким-то непонятным образом она во время аудиенции с молодыми господами была уже мертва, у разглядывающих останки бренного тела не оставалось. Поскольку, умри она не так давно, ее тело не сгнило бы до состояния тухлого помидора. Значит, кто-то извлек ее из гроба и временно наделил возможностью двигаться и говорить. Оттого и запах скверны был повсюду.
Касаться ее тела, чтобы разглядеть поближе, ни у кого желания не нашлось. Но все же Мэн Чао присел над ней, пригляделся и молча указал на шею и руки. У Чан медленно склонился и с трудом рассмотрел, что тот показал: на запястьях и искареженном предплечье тела были странные отметины, похожие на следы от длинных, но невероятно сильных пальцев. Его моментально поразило осознание – кукла из мертвого человека! А там, где есть кукла, должен быть и Кукловод!
В этот же миг что-то внутри заставило У Чана поднять взор. Он пихнул Мэн Чао рукой в бок и застыл вместе с ним. Весь потолок комнаты был исцарапан, будто обезумевшее животное пыталось проделать себе ход на крышу. Множественные отметины, следы передвижения этого нечто, скапливались над их головами – именно над столом!
«Неужели в ту злополучную ночь на вершине горы Хэншань демон, представившийся именем Ми, выжил?» У Чан поднялся на ноги, однако эту догадку он быстро отбросил. Кукловод управлял чем-то очень схожим на металлические нити, которые надолго оставили тонкие и глубокие порезы на шее и пальцах наследника. Здесь же все иначе – на том, что осталось от Му Юйбао, нет подобных отметин, лишь следы, напоминающие глубокие отпечатки пальцев.
Спустя несколько мучительно тянувшихся для Ба Циншана минут Мэн Чао и У Чан наконец спустились на первый этаж. Не успел он обрадоваться их появлению, как Мэн Чао принялся браниться:
– Вот же! Нечестивцы все заранее продумали. Как я мог быть таким слепым? Будь я менее безрассудным, то понял бы – последователи Хоцзучжоу уже давно начали осуществлять свой план!
Разгоряченную речь прервал вопрос У Чана:
– Что ты имеешь в виду?
– Последователи Хоцзучжоу еще тогда днем были перед нами! Теперь я все понимаю. Какой стыд. – Мэн Чао схватился за голову и добавил: – Му Юйбао никогда не существовало! Потому эти люди и не помнят ничего о ней, кто-то из нечестивцев внушил им это, – он указал рукой на две тени у кладовой – хозяина чайной и его подручного. – Ох, Небеса, да это что ни на есть злая шутка судьбы. Тварь, что управляла телом женщины, все время маскировала свое присутствие, а чтобы скрыть смрад земляной скверны, использовала сотни благовоний. И по этой же причине от предсказательницы разило алкоголем!
Ба Циншан опешил и, все еще держась за свой слабый живот, отказался от идеи вмешиваться. У Чан поспешил с вопросом:
– Даже если это так, почему они не напали на нас еще днем?
– Не знаю! Я, видимо, ничего не знаю!
– И даже если все так, как ты говоришь, зачем ей было брать плату за свои услуги?
Мэн Чао покачал головой.
– Твои слова лишь частично верны, – произнес У Чан. – Да, она была мертва, иначе не объяснишь ее разложенное тело. – Услышав «мертва» и «тело», хозяин чайной и помощник за их спинами прижались к стене. – Тут правда что-то нечисто, но подумай сам: если бы помыслы этого демона совпадали с последователями культа Хоцзучжоу, был бы он милосерден, когда Луань Ай оказалась практически в его руках?
С его доводами невозможно было поспорить, любой из советников и генералов, присутствуя при разговоре, закивал бы в ответ, вот только реакция Мэн Чао оказалась обратной – он неожиданно прокричал:
– Я лично разрешил деве Луань одной подняться туда! – и сразу выбежал на улицу.
У Чан ринулся за ним, оставив объяснения с хозяином чайной Ба Циншану. Только он отворил дверь, как поток слов вновь хлынул на него. Теперь Мэн Чао было не перебить вопросами или убеждениями – все они пролетали мимо его ушей.
– Я ужасен! Ужасен! Покойный Луань Фэнхуа, я никчемен! Мне… мне доверить перо-то
