– Может быть, зря доверяешь?
Длинноносый опустил ресницы, посмотрел то ли вдаль, то ли на носки своих сапог, потом поднял взгляд на меня:
– А я не могу жить без доверия. И никто не может. Даже ты. Ты поэтому хочешь от нее избавиться? Потому что не доверяешь? Она где-то оступилась? А впрочем… – Он обреченно выдохнул: – Неважно. Если хочешь, все можно устроить.
– Я не хочу.
Киф удивленно моргнул, услышав мои слова. Пришлось высказаться более подробно, хотя это оказалось не самым легким занятием:
– Не хочу. Я прекрасно понимаю, что она хороша. Верю, что защитит мою жизнь от любой напасти. Но она знает, что отслужила службу, и с каждым днем будет только больше сопротивляться приказам. Я смогу с этим справиться. Думаю, что смогу. Но я не хочу ее ломать. Понимаешь?
– Конечно, себя-то сломать гораздо легче. А главное, прощения просить ни у кого не придется.
* * *
Все верно. Настолько верно, что скулы сводит.
То, что мне не одержать победу в споре, стало понятно еще несколько вопросов-ответов назад, а значит, в моем распоряжении остался всего один способ добиться желаемого. Переупрямить противника. Просто и тупо переупрямить. Хотя с каждой новой минутой упрямство начинало казаться все большей глупостью. Может, послушать наконец, что умные люди говорят? Ньяна и впрямь не переломится, пару лишних месяцев проведя на непыльной службе, а за это время найдут очередного мученика ей на замену.
Или мученицу. Которая первые годы будет неимоверно счастлива и горда возложенными на нее обязанностями, поскольку еще не научилась понимать, что происходит. И которая только потом, много позже начнет исполнять приказы не с воодушевлением, а с покорной обреченностью.
– Срок договора истек. Она должна стать свободной.
Киф вздохнул:
– Она – да. Это в ее праве. А что ты знаешь про себя и свой договор?
Ничего. Ровным счетом ничего. И честно говоря, не желаю знать. Вдруг кошмары будут по ночам донимать?
– Неужели от меня что-то скрыли?
– Угу. – Длинноносый чуть наклонил голову, глядя на меня искоса. – Например, что срока не было и не будет.
– Ты имеешь в виду…
– Ну да. Смотритель назначается пожизненно.
– Звучит как приговор.
– В какой-то мере он самый и есть. Но можешь не переживать. – Киф коснулся кончиками пальцев золотого знака на своем мундире. – Каждый, кто получает такую штуку, тоже движется по жизни дальше либо на ногах и строевым шагом, либо вперед ногами.
Я хотел было сказать, что будничные трудности Звеньев – не та тема, которую сейчас уместно обсуждать, но тут до меня дошел весь смысл небрежно оброненной золотозвенником фразы. Пожизненно?! Что же получается, я никогда больше не смогу даже надеяться на лучшее, нежели то, чем меня наделили? Ну и сволочи же!
А с другой стороны, что мне было нужно? Покой. И он у меня есть, причем в избытке. Одно и то же место, одна и та же жизнь, одни и те же рыжие морды вокруг. Благодать! Не нужно думать, как прожить следующий день, потому что он ничем не будет отличаться от предыдущего. Вчера, сегодня, завтра, и так по кругу, выход из которого – смерть.
Но если я и впрямь приговорен…
– Тогда мне положено желание.
– Последнее? – подмигнул Киф.
– Пока не знаю. Я ведь еще не взошел на плаху.
Длинноносый расхохотался:
– А я, признаться, не поверил, когда Керр сказал, что свою рыбку в мутной воде ты выловишь всегда!
– Керр? Это еще кто?
– Ты его знаешь.
– Тот золотозвенник, что отправил меня сюда?
– Ага, он самый.
– А еще что-нибудь говорил?
– Всякое разное, – уклончиво ответил Киф, давая понять, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. – Итак, ты все еще уверен в своем жел… требовании?
– Да.
– Хорошо. – Он спрыгнул со стола, подтянул, ровняя, складки мундира, распахнул дверь и крикнул в коридор: – Эрте Иси, будьте любезны предстать перед нами для получения дальнейших указаний!
Эхо еще не успело стихнуть, а коротышка уже стоял на пороге комнаты, сгибаясь в поклоне:
– Чего изволите?
– Пришлите сюда посыльного. А сами займитесь пока всем необходимым для принятия гостей.
– Их будет много?
Киф подумал и ответил:
– Двое.
Сереброзвенник понимающе кивнул и вприпрыжку куда-то ускакал. Ньяна, по-прежнему занимающая пост возле двери, вопросительно посмотрела на меня, но ответил ей мой собеседник, а не я:
– Вам, милочка, сейчас следовало бы найти укромное местечко и позаботиться о том, чтобы ничего лишнего в вас до начала выхода в отставку не осталось.
– Лишнего? – непонимающе подняла брови моя защитница.
– Именно, – подтвердил Киф и, видимо поняв, что выразился слишком туманно, пояснил: – Желудок почистите. И все остальное. Надеюсь, не нужно учить как?
Ньяна замотала головой и покраснела.
– И учтите, что времени не так уж много. Вы все еще здесь?
Вот что-что, а командовать длинноносый умел. Мне наверняка пришлось бы рявкнуть, а тут совершенно невинным тоном заданный вопрос заставил предпринять предложенные действия без каких-либо колебаний, и мгновение спустя мы с Кифом снова остались одни в комнате. Правда, ненадолго.
Этого парня я уже имел удовольствие видеть, когда получал последние наставления от золотозвенника по имени Керр. Видимо, когда длинноносый упомянул про посыльного, он имел в виду именно кого-то подобного, а мне наконец-то удалось увидеть, каким образом голосовые послания отправляются адресату.
Парень снова убрал волосы за уши, на сей раз скрепив пряди заколкой, чтобы не мешали, и закрыл глаза. Киф подошел к нему вплотную, положил ладони на ставшие заметными и похожими на лягушачьи пузыри припухлости, с минуту чего-то дожидался, а потом заговорил коротко и внятно, четко проговаривая каждое слово:
– Нужен чистильщик. Место чистки: Литто. Степень сложности: третья. Вызывающий: Цапель.
И хотя я не понял почти ничего из произнесенного, наибольшее удивление, а вместе с ним и вопрос вызвало окончание послания.
– Цапель?
Киф с заметной брезгливостью встряхнул кистями рук, как будто и впрямь прикасался к лягушке:
– Потому что роюсь длинным носом во всяком дерьме.
Тому, кто придумал это прозвище, не отказать в умении посмеяться. Вот только интересно, было ли смешно самому Кифу, когда его в первый раз так назвали?
– Как скоро послание будет принято?
– Уже, – ответил бронзовозвенник, открывая глаза. – Можно считать, что вам повезло, эрте.
И он откланялся, исполнив свою работу. А длинноносый хмыкнул:
– Повезло? Да уж! Оттрубить лишние сутки в этой дыре – куда ж больше везения?
– Почему сутки? Ты же все сделал, зачем оставаться?
– Затем, что местный портал не то что столичный и в любой миг его не откроешь.
