— Нам запрещено посещать Ара-каз, потому что по итогам Истребления эти земли принадлежат эльфам, — тихо произнесла Элладор. Несмотря на внешнее спокойствие каждое, сказанное ею слово источало холодную ярость. — Эльфы оставили Ямы — резервации на севере, но запретили живущим вне полуострова кевтам въезд на родину. Миротворцы не берутся спорить с ушастыми тварями. Мы никогда, никогда не увидим нашу землю. Нам остается только сражаться!
Остальные кевты молчали, понуро опустив головы, только Тик что-то тихо говорил Келарес. Элладор оглядела своих друзей, ища поддержки, но те лишь отворачивались, морща носы и поджимая губы. Кевтиянка презрительно покачала головой.
Внезапно мы услышали шаги и приглушенные голоса: разговаривали двое мужчин.
— Вышло недоразумение, сэр, мы сейчас же её освободим, — быстро говорил полицейский, щелкая каблуками.
Он выскочил из полумрака коридора, держа в вытянутой руке иденкарту. У его правого плеча, опираясь на трость, замер пожилой мужчина. Старик хмурился, не сводя глаз с Келарес и Тика, который, заметив пристальный взгляд незнакомца, отступил назад.
— Здравствуйте, мистер Лоран, — произнес парень, стягивая с головы кепку.
Старик свирепо глянул на кевта.
— Кела, почему ты снова связалась с этими проходимцами?
Кевты, как по команде, вскочили на ноги.
— Это её выбор, а вам никто не давал право обвинять нас! — рявкнул Рассалар, сжимая кулаки.
Мистер Лоран вскинул трость, ткнул ею между прутьев решетки.
— Остынь, громила!
— Отец, он прав! — взвизгнула Келарес, хватая Тика за руку. — Это мой народ! И я буду бороться за него!
— Ты — моя дочь, а я — человек, — глухо отозвался старик. — Значит, и ты — человек!
— Мне двадцать, и я молода, как и моя мать, а ты… ты уже отжил своё!
— Кела, — Тик дернул её за руку. — Тише.
Старик злобно глянул на замешкавшегося у решетки полицейского.
— Чего ждешь? Открывай и вытаскивай её оттуда!
— Да, сэр, — полицейский провел иденкарту через считыватель, и решетка отъехала на метр в сторону. — Мисс Лоран, прошу.
— Только со всеми…
— Я пока что твой отец, Кели, так что живо вытащила свою задницу из камеры, иначе тебя отправят в карцер! — потрясая тростью, орал старик. Его голос эхом разносился по пустым камерам, замирая где-то в глубинах коридора. — Такая же вертихвостка, как твоя мать!
Тик подтолкнул девушку к выходу.
— Пожалуйста, иди…
Келарес замерла у выхода и, схватившись рукой за прут решетки, обернулась.
— Прости, — выдохнула она и шагнула в коридор. — Идем, отец, прошу тебя.
Пока полицейский закрывал камеру, мистер Лоран с нескрываемым призрением посматривал на кевтов, и только тут заметил меня.
— Приехали, — буркнул он. — И ты туда же. Что за бестолковая молодежь…
Когда их шаги замерли в конце коридора, мы будто бы пришли в себя. Тик обернулся, и тут-то я поняла, почему кевты наделили его таким прозвищем. Правая сторона лица парня нервно подергивалась, как будто он морщился. Я отвела глаза.
— Вот что получается из-за смешанных браков, — сухо произнесла Элладор, усаживаясь на лавку. — Самое ужасное, что её ребенок может родиться без способности к продлению жизни.
— Она и сама могла быть такой же легкосгораемой, как её папаша, — отозвался Рассалар. — Не в обиду, Анти.
Я махнула рукой.
— Как её мать пошла на такой риск? Единственный ребенок — и полукровка! — Элладор покачала головой.
— Хватит! — неожиданно злобно огрызнулся Тик. — Она такая же, как мы! И дети её будут кевтами!
— Ну, ты уж постарайся, Тики, — съехидничал Гатерас. — А то Кели, не ровен час, как мамочка, найдет себе человечка.
Я даже глазом моргнуть не успела, как Тик стянул Гатераса с лавки изящным лассо. Кевт завопил, вскочил на ноги и хотел было кинуться на Тика, но между ними встрял Рассалар, и тут же угрожающе загудели поля. Я поморщилась. Элладор заметила мою гримасу.
— В чем дело?
— Вы так синхронно хватаетесь за поля, что в голове звенит, — ответила я, потирая висок.
— Постой, ты слышишь поля? — кевтиянка вытаращила глаза.
Парни как-то забыли о потасовке и обернулись к нам.
— Эм, — меня смутило такое пристальное внимание. — Как бы, да. Одно поле я могу и не услышать, а вот несколько — гудят. Как в электрическом щитке. А что?
— Она — человек, — неожиданно резко произнес Рассалар. — И хватит об этом. Это не то!
Элладор кивнула и отвернулась от меня.
— Что? Вы о чем?
— Антея Тейер!
От неожиданности все подскочили. В коридоре, за прутьями решетки, сверкал Тьмой глаз Арельсар. Офицер СБО, как всегда, выглядел нелепо, одетый в изношенные черные джинсы и рубашку желтого цвета в широкую синюю полоску, но кевтская молодежь как-то странно отреагировала на его появление. Нестройно, но четко, каждый из кевтов прикладывал тыльную сторону ладони правой руки к губам и склонял голову.
— Что за показуху устроили? — осадил их Арельсар. — Элладор, твой отец уже едет сюда, уйдете все вместе. А пока я забираю эту…, - кевт, нахмурившись, кивнул на меня.
Полицейский открыл камеру, но я медлила.
— Арельсар…
— Живее, у меня нет времени.
— Пока, — виновато произнесла я, проходя мимо кевтов.
— Приезжай в наш отель, поболтаем, — шепнула Элладор, ловя меня за руку и пожимая её. — До встречи.
Я шла по коридору впереди Арельсара, но лопатками чувствовала его взгляд. У входа нас поджидала растрепанная и красная Хельма.
— Наконец-то! — она со всей силой двинула меня в бок, едва не вышибив дух.
— Ты сдурела?! — хватаясь за руку шедшего рядом кевта, завопила я. — Какого…?
— Ты совсем разум потеряла, — потрясая кулаком у меня перед носом, провозгласила Хельма. — Что за спектакль?! "Я вызову демона!" Я тут весь день просидела, вызванивая знакомых! Уж не знаю, каким чудом выцепила телефон офицера!
Арельсар молча повел нас к машине.
— Это было очень глупо, Антея, — произнес он, открывая мне дверь. — Я завидую мисс Шатар, она может тебя хорошенько стукнуть, а я лишен такой милости.
В попытке успокоиться, я глубоко вдохнула пряный вечерний воздух. Солнце уже село, на широкой улице, где кевт оставил машину, зажигались фонари, а у входа в полицейский участок покачивался синий светильник, бросая отблески на матовые стекла дверей.
— Холодно, — я поежилась.
— Садись, — процедил Арельсар. — Или погулять желаете?
— Нет-нет-нет, едем домой, — Хельма уселась на заднее сидение. — Я весь день не ела.
