Ознакомительная версия.
Сын без трубы – которого я зачислил в умные – поставил на доски пусковую площадку, медленно и благоговейно, как алтарный служка – чашу Святого причастия. А на пусковой площадке возвышалась самая большая гребаная ракета, какую я когда-либо видел, если не брать в расчет телерепортажи с мыса Канаверал. Пол опустился на колено и поднес зажигалку к фитилю. Как только полетели искры, схватил обоих сыновей, и они побежали к другому концу причала.
В отличие от «Духа ярости», паузы не было. Ракета взлетела, словно «Аполлон-19», поднимаясь на столбе синего огня, который стал пурпурным, потом красным. А секундой позже звезды затмила гигантская огненная птица, накрывшая озеро от берега до берега. Полыхая, она взорвалась. И будь я проклят, если из взрыва не вылетели маленькие птички и не устремились во все стороны.
Толпа обезумела. Взрослые сыновья Пола обнимали отца, колотили по спине и смеялись.
«Пошли в дом, Олден, – сказала мама, и такой печали в ее голосе я не слышал со дня смерти отца. – Мы проиграли».
«Сделаем их в следующем году», – пообещал я, похлопав ее по плечу.
«Нет, – покачала она головой, – эти Массимо всегда будут на шаг впереди. Потому что они – люди со СВЯЗЯМИ. А мы – всего лишь бедняки, которым пару раз улыбнулась удача, и, я думаю, на большее рассчитывать нам не приходится».
Когда мы поднимались на крыльцо нашего маленького домика, от большого белого дома на другом берегу донесся трубный глас: Ва-а-а-а-а-ах! Как же у меня разболелась голова.
Говард Гамаш сказал мне, что последний фейерверк назывался «Петух судьбы». Он видел этот фейерверк на ютьюбе, но люди на видео всегда говорили на китайском.
«Как Массимо провез этот фейерверк в страну – для меня загадка», – сказал Говард. Дело было месяцем позже, ближе к концу лета, когда я наконец набрался духу и поехал к двухэтажному вигваму в Индиан-Айленде, чтобы рассказать здоровяку о случившемся: как мы долго держались, но в итоге вновь потерпели жестокое поражение.
«Для меня это не загадка, – ответил я. – Вероятно, его прислали китайские друзья, вместе с очередной партией опиума. В качестве подарка. Мол, спасибо, что сотрудничаете с нами. У вас есть что-нибудь круче этого? У мамы жуткая депрессия, мистер Гамаш. Она не хочет участвовать в состязании в следующем году, но я подумал, если есть что-то такое… чего уже ничем не переплюнешь… я готов заплатить тысячу долларов. Ради того, чтобы в следующем году Четвертого июля увидеть улыбку мамы».
Говард сидел на заднем крыльце, его колени возвышались над ушами, как две горы, господи, не человек, а великан. Он думал, размышлял, прикидывал. Наконец сказал: «До меня доходили слухи».
«Какие слухи?»
«Есть нечто особенное под названием «Близкие контакты четвертой степени». Мне рассказывал парень, к которому я обычно обращаюсь за пиротехникой. Его настоящее имя – Сверкающая Тропа, но все зовут его Джонни Паркером. Он из племени кайюга, живет неподалеку от Олбани, штат Нью-Йорк. Я могу дать тебе его имейл, но он не ответит, пока не получит от меня письма, в котором я скажу, что с тобой можно иметь дело».
«Так вы мне его дадите?» – спросил я.
«Конечно, – ответил он, – но за это придется заплатить, бледнолицый. Пятьдесят баксов».
Деньги перешли из моей маленькой руки в его ручищу, он отправил электронное письмо Джонни «Сверкающей Тропе» Паркеру, и когда я, вернувшись на озеро, послал свое письмо, он сразу ответил. Но говорить о «БК-4» согласился только при личной встрече, заявив, что правительство, как известно, читает все имейлы коренных американцев. С этим я спорить не стал: не сомневаюсь, что эти говнюки читают письма всех и каждого. Поэтому мы договорились о встрече, и в самом начале октября я на нее отправился.
Естественно, мама захотела узнать, по каким делам мне понадобилось ехать в северную часть штата Нью-Йорк, и я не стал что-то выдумывать, потому что она видела меня насквозь с тех времен, когда я ходил в коротких штанишках. Выслушав ответ, мама покачала головой. «Поезжай, если тебе того хочется. Но знаешь, они все равно придумают что-то получше, и в результате нам опять придется слушать, как этот итальянский козел дует в свою трубу».
«Возможно, – не стал спорить я, – но мистер Сверкающая Тропа говорит, что его фейерверк положит конец всем прочим фейерверкам».
И, как сами видите, это оказалась чистая правда.
Дорога была прекрасная, а мистер Джонни «Сверкающая Тропа» Паркер был отличным парнем. Его вигвам находился в Грин-Айленде, где дома почти не уступали размерами коттеджу Массимо. Жена Джонни приготовила потрясающую энчиладу. Я съел три штуки с острым зеленым соусом, и на обратном пути у меня прихватило живот, но к истории это прямого отношения не имеет. Я и так вижу, что Арделл теряет терпение. Могу только поблагодарить Господа за влажные салфетки.
«“Бэ-ка-четыре” – это особый заказ, – объяснил Джонни. – Китайцы изготавливают только три или четыре штуки в год, во Внешней Монголии или в каком-то другом месте, где снег лежит девять месяцев в году, а младенцы растут вместе с волчатами. Подобные взрывчатые штуки обычно доставляют в Торонто. Полагаю, я могу заказать одну и лично привезти из Канады, хотя вам придется оплатить мне бензин и время. А если меня поймают, то, вероятно, дадут пожизненное в “Ливенворте” как террористу».
«Господи, я вовсе не хочу навлекать на вас такие неприятности», – встревожился я.
«Ладно, может, я чуть сгустил краски, – усмехнулся он, – но “Бэ-ка-четыре” – потрясающий фейерверк. Такого никогда не было. Я не смогу отдать вам деньги, если ваш дружбан на той стороне озера его переплюнет, но готов отдать полученную в этой сделке прибыль. Вот как я уверен в “Бэ-ка-четыре”».
«А кроме того, – вставила Синди «Сверкающая Тропа» Паркер, – Джонни любит приключения. Возьмите еще энчиладу, мистер Маккосленд».
Я отказался, и, наверное, это меня спасло, иначе мои внутренности взорвались бы где-то в Вермонте. На какое-то время я и думать об этом забыл, но сразу после Нового года позвонил Джонни.
«Если вас все еще интересует та штуковина, о которой мы говорили прошлой осенью, она у меня есть, но цена – две тысячи долларов».
У меня перехватило дыхание.
«Дороговато».
«Не буду спорить, но взгляните на ситуацию вот с какой стороны: вы, белые, получили Манхэттен за двадцать четыре доллара, и с тех пор мы ищем способ отплатить вам за это. – Он рассмеялся, потом сказал: – А теперь серьезно. Если вы отказываетесь, ничего страшного. Может, я договорюсь с вашим дружбаном с другого берега».
«Даже не вздумайте!» – ответил я.
Он снова рассмеялся. «Должен сказать, это нечто. За долгие годы я продал много фейерверков, но никогда не видел ничего подобного».
«Но что это? – спросил я. – На что похоже?»
«Это надо увидеть своими глазами, – ответил он. – Я не собираюсь отправлять вам фотографию через Интернет. А кроме того, на вид в этой штуке нет ничего особенного, пока не… запустишь ее. Если приедете, я покажу видео».
«Я приеду», – пообещал я и через три дня приехал, трезвый, чисто выбритый и причесанный.
А теперь слушайте меня, вы двое. Я не собираюсь оправдываться за то, что сделал… и маму, пожалуйста, в это не втягивайте. Именно я купил эту хреновину, я привел ее в действие, но скажу вам вот что: «БК-4» на видео, показанном мне Джонни, и тот фейерверк, что я запустил прошлым вечером, – разные вещи. На видео он был гораздо меньше. Я даже отметил размер коробки, когда мы с Джонни грузили ее в кузов моего пикапа: «Наверное, упаковки они не пожалели».
«Конечно, – ответил Джонни, – они же не хотели, чтобы товар повредили при перевозке».
Он тоже ничего не знал. Синди «Сверкающая Тропа» Паркер спросила, не хочу ли я открыть коробку, чтобы убедиться, что все на месте, но крышку приколотили на совесть, а мне хотелось вернуться домой до наступления темноты, потому что зрение у меня уже не такое, как прежде. Однако я пришел сюда с тем, чтобы выговориться начистоту, а потому должен признаться, что солгал. Вечера я коротал с бутылкой и не хотел терять ни секунды. Вот это правда. Я знаю, что это плохо, и знаю, что с этим надо что-то делать. Наверное, если я получу срок, у меня появится шанс, правда?
Наутро мы с мамой вскрыли ящик и посмотрели на то, что я привез. Дело было в нашем городском доме, потому что стоял январь, холодный, как сиська ведьмы. Упаковки в ящике хватало, это точно – какие-то смятые китайские газеты, – но ее было гораздо меньше, чем я ожидал. Размером «БК-4» был не меньше семи футов и напоминал посылку, завернутую в коричневую бумагу, только промасленную и такую тяжелую, что она больше напоминала брезент. Снизу торчал фитиль.
«Думаешь, взлетит?» – спросила мама.
«Если и нет, то что такого?»
«Мы потеряем две тысячи баксов, – ответила мама, – но это будет не самое худшее. Самым худшим будет другое: если он поднимется на два-три фута, а потом рухнет в воду. После чего этот юный итальяшка, который похож на Бена Аффликта, дунет в свою трубу».
Ознакомительная версия.
