Хранитель продолжал постукивать пером и хмуриться. Что же его беспокоило?
«Говорят, я буду нести будущее целого мира в своих руках…»
Слова Аленди, записанные им в дневнике давным-давно. Эти слова, по свидетельству Первого поколения, были правдивы.
Вин могла сделать кое-что еще. Но сила Источника Вознесения иссякла. Закончилась. Как же можно было сражаться без нее? Сэйзед посмотрел на сидевших перед ним древних кандра.
– Так в чем же все-таки заключается сила Источника Вознесения?
– Даже мы не знаем всей правды, юноша, – покачал головой Хаддек. – Когда мы еще были людьми, наши боги уже покинули этот мир, оставив Террису лишь одну надежду – Героя.
– Расскажите мне об этом, – подавшись вперед, попросил Сэйзед. – Каким образом боги покинули мир?
– Разрушитель и Охранитель, – начал один кандра. – Они создали наш мир и нас.
– Ни один из них не мог творить в одиночку, – прибавил Хаддек. – Не мог, и все тут. Ибо сохранять что-то в неизменном виде не означает творить, а разрушение творением никогда не станет.
Это был распространенный мифологический мотив: Сэйзед сталкивался с ним десятки раз, когда изучал религии. Мир создавался в ходе столкновения между двумя силами, иногда их называли хаосом и порядком, иногда – Разрушителем и Охранителем. Это его немного беспокоило. Он очень надеялся услышать что-то новое от сидевших напротив людей.
И все-таки… не стоит торопиться отбрасывать идею только из-за того, что она повторяется слишком часто. А вдруг у всех мифологий один – истинный – корень?
– Они создали мир, а потом ушли?
– Не сразу, – покачал головой Хаддек. – В этом вся соль, юноша. Эти двое заключили сделку. Охранитель хотел создать людей – живых существ, способных испытывать чувства. Он добился от Разрушителя обещания, что тот поможет сотворить людей.
– Но ему пришлось заплатить, – прошептал другой кандра.
– Как? – спросил Сэйзед.
– Он позволил Разрушителю однажды уничтожить мир.
В круглом зале стало тихо.
– Вот потому и произошло предательство, – снова заговорил Хаддек. – Охранитель пожертвовал жизнью, чтобы заключить Разрушителя в тюрьму – помешать ему уничтожить мир.
Еще один знакомый мифологический мотив – бог-мученик. Сэйзед сталкивался с ним и в жизни, когда родилась Церковь Выжившего.
«Только… на этот раз это моя собственная религия», – подумал он и с мрачным видом откинулся на спинку стула, пытаясь разобраться в своих чувствах.
С чего он взял, что правда будет другой. Мыслитель в Сэйзеде спорил с верующим. Как вообще можно было поверить в это собрание мифических клише?
Он проделал долгий путь, убежденный в том, что получил последний шанс отыскать истину. Но теперь, обдумывая новые сведения, с ужасом осознавал, что религия Терриса невероятно похожа на те, которые он признал фальшивыми и отбросил.
– Тебя что-то тревожит, сынок, – заметил Хаддек. – Ты беспокоишься из-за того, что мы рассказали?
– Простите меня. Это личная проблема, не связанная с судьбой Героя Веков.
– Прошу, расскажи, – попросил один кандра.
– Это сложно, – со вздохом признался Сэйзед. – На протяжении некоторого времени я изучаю религии человечества, пытаясь определить, какие из них являются истинными. Я уже отчаялся когда-нибудь отыскать ту единственную, в которой будут ответы на все мои вопросы. И тут мне рассказали, что религия моего народа все еще существует, потому что ее защитили кандра. Я пришел сюда в надежде найти истину.
– Так вот же она…
– Я встречал ее в каждой религии. – Сэйзед чувствовал растущую досаду. – Но еще я обнаружил в них непоследовательность, логические нестыковки и требование веры, которое я считаю неприемлемым.
– Мне кажется, юноша, – улыбнулся Хаддек, – что ты ищешь то, чего невозможно найти.
– Правду? – спросил Сэйзед.
– Нет, – покачал головой Хаддек. – Религию, которая не нуждается в вере своих последователей.
– Мы следуем Отцу и Первому договору, – кивнул другой старейшина, – но верим не в них. Мы верим в нечто… высшее. Мы верим, что Охранитель знал о наступлении этого дня и что его желание защитить окажется сильнее, чем желание Разрушителя уничтожить.
– Но вы же не знаете, – не согласился Сэйзед. – Доказательство своей правоты можно получить, только если поверишь, но когда ты веришь, что угодно может показаться доказательством. Замкнутый круг.
– Вера не подчиняется логике, сын. Видимо, в этом все дело. Ты не можешь «опровергнуть» то, что изучаешь, равно как мы не можем доказать тебе, что Герой спасет нас. Мы просто верим и принимаем все, чему нас учил Охранитель.
Этого было недостаточно. Но пока что Сэйзед решил не углубляться. Он еще не узнал о религии террисийцев все, что требовалось. Возможно, разобравшись в ней как следует, он и сам все поймет.
– Вы говорили о тюрьме для Разрушителя. Расскажите, как это связано с силой, которую использовала леди Вин.
– Боги не обладают телами, как люди, – сказал Хаддек. – Они… силы. Энергии. Разум Охранителя померк, но его сила осталась.
– В виде бассейна с жидкостью? – спросил Сэйзед.
Первое поколение закивало.
– А темный дым снаружи?
– Разрушитель, – пояснил Хаддек. – Замерший в ожидании свободы.
Сэйзед нахмурился:
– Пещера с дымом была намного больше, чем Источник Вознесения. Откуда такая разница? Неужели Разрушитель настолько сильнее?
Хаддек тихонько фыркнул:
– Они равны, юноша. Они силы, не люди. Две стороны одной монеты. Разве одна сторона может быть «сильнее» другой? Они в одинаковой степени влияли на мир, окружавший их.
– Хотя, – добавил другой старейшина, – согласно одной истории, Охранитель пожертвовал слишком многим, чтобы сотворить человечество, создать нечто, содержащее больше от него, чем от Разрушителя. Но каждый человек получил лишь малую частицу. Такую маленькую, что ее легко упустить из вида… пока не пройдет много-много лет…
– Как же быть с разницей в размерах? – недоумевал Сэйзед.
– Ты не понимаешь, юноша, – возразил Хаддек. – Сила в бассейне – это был не Охранитель.
– Но вы же сказали…
– Это была часть Охранителя, если быть точным. Он ведь сила – его влияние ощущается повсюду. Часть его, видимо, пребывала в бассейне. Остальное… везде.
– Однако разум Разрушителя был сосредоточен именно там, – уточнил другой кандра. – И его сила находилась рядом с разумом. По крайней мере, ее там оказалось больше, чем силы Охранителя.
– Но не вся, – засмеялся еще один старейшина.
– Не вся? – наклонив голову, переспросил Сэйзед. – Предполагаю, остаток тоже рассеялся по всему миру?
– В каком-то смысле, – согласился Хаддек.
– Мы заговорили о том, что написано в Первом договоре, – остерег его кто-то из Первых.
Хаддек помедлил, потом повернулся и посмотрел Сэйзеду в глаза:
– Если этот человек говорит правду, значит Разрушитель на свободе. Он ищет свое тело. Свою… силу.
Сэйзед почувствовал озноб.
– Она здесь? – тихо спросил он.
Хаддек кивнул:
– Мы должны были ее собрать. Первый договор – так Вседержитель определил, какая роль нам уготована в судьбе всего мира.
– У всех его детей была цель, – прибавил другой кандра. – Колоссов Отец создал, чтобы сражаться. Инквизиторы стали его жрецами. А нам он дал другое задание.
– Собирать силу, – уточнил Хаддек. – Защищать ее. Прятать. Хранить. Ибо Отец знал, что однажды Разрушитель сбежит. И тогда он начнет искать свое тело.
Престарелые кандра уставились на что-то, расположенное позади Сэйзеда. Нахмурившись, тот повернулся, следя за направлением их взглядов. Они смотрели на металлическое возвышение.
Сэйзед встал и медленно подошел к этому возвышению. Оно было большим – наверное, футов двадцать в поперечнике, – но не очень высоким. Сэйзед шагнул на него, кто-то из кандра охнул, но не попытался остановить.
Платформу пересекал шов, в центре которого находилось отверстие – маленькое, размером с монету. Сэйзед заглянул в него, но увидел лишь темноту.
Он отступил.
«У меня еще немного осталось, – подумал Сэйзед, глядя на стол, где лежала метапамять. – Я заполнил одно кольцо за несколько месяцев до того, как отказался от метапамяти».
Он быстро вернулся к столу и отыскал маленькое пьютерное кольцо. Надел на палец и посмотрел на Первое поколение. Они отворачивались, встречая его вопросительный взгляд.
– Делай, что должен, сын, – подбодрил Хаддек, и его слабый голос эхом отразился от стен зала. – Мы не смогли бы тебя остановить, даже если бы захотели.
Сэйзед вернулся к возвышению и зачерпнул из пьютерной метапамяти силу, которую отложил больше года назад. Его тело тотчас же стало в несколько раз сильнее обычного, и одежда сделалась тесной. Затем ухватился мускулистыми руками за металлический диск и повернул одну из его половин в сторону.
Перед ним открылась глубокая яма. В ней что-то поблескивало.
