Перед ним открылась глубокая яма. В ней что-то поблескивало.
Сэйзед замер. Он отпустил метапамять, сила ушла, а тело сделалось таким же, как всегда. Одежда снова стала просторной. В зале было тихо. Сэйзед смотрел на яму, заполненную до середины, – на бесчисленное множество спрятанных там металлических зернышек.
– Мы называем это Сокровенностью, – негромко пояснил Хаддек. – Отец передал нам это на хранение.
Атиум. Тысячи и тысячи частиц атиума. Сэйзед охнул.
– Атиумный запас Вседержителя… так он все это время был тут.
– Бо́льшая часть атиума никогда не покидала Ямы Хатсина, – продолжал Хаддек. – Там все время присутствовали поручители, но никогда не было инквизиторов, потому что Отец знал, что полностью доверять им нельзя. Поручители вскрывали жеоды в специальной комнате с металлическими стенами и вынимали зерна атиума. Знатные семейства перевозили пустые жеоды в Лютадель, не зная, что атиума в них нет. Тот атиум, который Вседержитель все же распределял среди аристократов, контролировался поручителями. Они перевозили его вместе с казной братства, пряча среди монет, чтобы Разрушитель не увидел, как частицы его тела везут в Лютадель караваны в сопровождении служителей-новичков.
Сэйзед стоял, точно громом пораженный. «Здесь… все это время. Недалеко от того места, где Кельсер собирал свое войско. Поблизости от Лютадели, без защиты вот уже несколько лет.
До чего же хорошо он был спрятан».
– Вы работали за атиум, – встрепенулся Сэйзед. – Договоры с кандра – их оплачивали атиумом.
– Да, – подтвердил Хаддек. – Мы должны были собирать все, что только можно. Что не попадало к нам, сжигали рожденные туманом. У некоторых знатных домов были небольшие запасы, но из-за налогов и поборов Вседержителя им рано или поздно приходилось расставаться с атиумом. И в конце концов он почти весь оказался тут.
Сэйзед снова посмотрел вниз.
«Какое сокровище, – подумал он. – Какая… мощь».
Атиум всегда отличался от остальных металлов. Все они, даже алюминий и дюралюминий, добывались в шахтах или создавались естественным образом. Но атиум появлялся только в одном месте, при загадочных и странных обстоятельствах. Он позволял делать то, что обычно было не подвластно ни алломантии, ни ферухимии.
Он позволял видеть будущее. Он был предназначен не для людей… а для богов.
Он был больше, чем просто металл. Он был концентрированной силой. Силой, в которой Разрушитель нуждался. Очень сильно нуждался.
* * *Тен-Сун взобрался на вершину холма по такому глубокому слою пепла, что оставалось лишь порадоваться смене тела на лошадиное – волкодав такую преграду ни за что не смог бы одолеть.
Шел настолько сильный пеплопад, что кандра почти ничего не видел вокруг.
«Так я никогда не доберусь до Фадрекса…»
Даже стараясь изо всех сил, Тен-Сун двигался слишком медленно и не очень-то далеко сумел уйти от Обиталища.
На вершине холма он остановился, еле дыша.
И застыл. Земля перед ним полыхала.
Тириан, ближайшая к Лютадели Пепельная гора, возвышалась в некотором отдалении. Половину ее вершины снесло мощным извержением. Казалось, воздух наполнен языками пламени! Широкая равнина была залита жидкой лавой и окрасилась в яркий темно-красный цвет. Даже с того места, где стоял Тен-Сун, чувствовался жар.
Он стоял, утопая в пепле, и смотрел туда, где раньше находились деревни, рощи и дороги. Все исчезло, сгорело. Гора вдалеке треснула, и лава полилась с удвоенной силой.
«Клянусь Первым договором…» – подумал кандра в отчаянии.
Конечно, если обогнуть равнину с юга и продолжить путь на Фадрекс по дороге, ведущей из Лютадели… Почему-то Тен-Сун не сумел заставить себя это сделать.
Было уже слишком поздно.
* * *Да, существуют шестнадцать металлов. Маловероятно, что Вседержитель об этом не знал. По меньшей мере знал о тех, что упоминал на пластинах в хранилищах.
Следует предположить, что он не поделился с человечеством своими знаниями по какой-то причине. Быть может, утаил их на крайний случай, как утаил последнюю частицу тела Охранителя, позволявшую превратить человека в рожденного туманом.
Или, возможно, просто решил, что людям хватит и уже известных десяти. Бывает, что излишние знания только вредят. Отчасти я сожалею о его решении. За тысячу лет правления Вседержителя родилось множество людей, чьи способности проснулись, но так и не были применены. Эти люди даже не ведали, что они туманщики, потому что про их металлы никто не знал!
Конечно, в итоге благодаря этому мы получили небольшое преимущество. Разрушителю никак не удавалось наделить инквизиторов силой дюралюминия – требовались алломанты, которые могли его воспламенять. Но, поскольку дюралюминиевые туманщики не знали о своих возможностях, они не жгли металл, и Разрушитель не мог их отыскать. Поэтому большинство инквизиторов остались без силы дюралюминия, за исключением некоторых особо важных вроде Марша, кому она досталась от рожденных туманом. Однако убивать рожденного туманом при помощи гемалургии ради одной из его шестнадцати способностей – пустая трата резервов. Разрушитель предпочитал переманивать рожденных туманом на свою сторону, тем самым получая полный доступ к их способностям.
Незадолго до того, как Вин добралась до Лютадели, начался дождь. Мелкий моросящий дождь, от которого стало холодно и сыро. Туман не рассеялся из-за дождя.
Вин зажгла бронзу. В отдалении ощущались алломанты. Рожденные туманом. Преследователи. Их было по меньшей мере дюжина, и они неслись прямо на нее.
Приземляясь на городскую стену, Вин чуть поскользнулась, потому что была босиком. Перед ней раскинулась Лютадель, даже сейчас казавшаяся величественной. Город, основанный тысячу лет назад Вседержителем, был построен над самим Источником Вознесения. За десять веков Лютадель разрослась, став самым важным и самым густонаселенным местом во всей империи.
И она умирала.
Вин выпрямилась, окидывая взглядом огромный город. Тут и там виднелись пожары. Огонь полыхал, несмотря на дождь, и казалось, что посреди трущоб и зажиточных кварталов горят сторожевые костры. Их света хватало, чтобы увидеть, какая разруха царит в Лютадели. Многие здания превратились в развалины. Улицы казались неестественно пустыми – никто не пытался тушить пожары, никто не прятался от огня в канавах.
Столица империи, некогда бывшая домом для сотен тысяч, словно обезлюдела. Ветер тронул мокрые от дождя волосы, и сразу зазнобило. Туман, как обычно, держался на некотором расстоянии. Вин была одна в самом большом городе на свете.
Нет. Не одна. Приближались слуги Разрушителя. Она сама привела их сюда, заставив поверить, что здесь они обнаружат атиум. Их будет столько, что Вин не справится. Она была обречена.
Этого она и добивалась.
Прыгнув со стены, Вин понеслась сквозь туман, пепел и дождь. На ней был туманный плащ – скорее дань ностальгии, чем необходимости. Тот самый плащ, который она носила раньше, – подаренный Кельсером в первую ночь обучения.
С плеском приземлившись на крышу дома, рожденная туманом снова прыгнула и понеслась над городом. Как-то одной дождливой ночью она уже посетила Кредикскую Рощу. Являлся ли дождь тревожным знамением? В глубине души Вин до сих пор считала, что лучше ей было тогда умереть.
Она опустилась посреди улицы и выпрямилась. Ленты туманного плаща развевались, пряча руки и грудь. Вот она – Кредикская Роща, Холм тысячи шпилей, дворец Вседержителя, место, где был спрятан Источник Вознесения.
Дворец стоял заброшенным с момента смерти Вседержителя. Жутковатое подобие симметрии выглядело еще более тревожным из-за тумана и пепла. Сломанные двери, разбитые окна. Кредикская Роща была так же мертва, как и город, над которым она когда-то властвовала.
Рядом возникла фигура.
– Здесь? – спросил Разрушитель. – Ты вела меня сюда? Мы уже обыскали это место.
Вин продолжала молча смотреть на шпили. Они казались черными металлическими пальцами, устремленными в еще более черное небо.
– Мои инквизиторы идут, – прошептал Разрушитель.
– Тебе не надо было появляться. – Вин не глядела в его сторону. – Ты должен был подождать, пока я открою место, где спрятан атиум. Теперь я не стану этого делать.
– Я уже не верю, что это место существует. Эх, дитя… – В голосе Разрушителя проступили отеческие нотки. – Поначалу я тебе поверил. Разумеется, я собрал все свои силы, чтобы принять твой вызов. Но когда ты направилась сюда, я понял, что это обман.
– Ты не можешь знать наверняка, – негромко возразила Вин.
По-прежнему шел тихий дождь.
Тишина.
– Не могу, – наконец вынужден был согласиться Разрушитель.
– Тогда попытайся заставить меня заговорить.
– Попытаться? Да ты понимаешь, кого я могу выставить против тебя, дитя? Понимаешь, что я воплощаю силы разрушения? Я всесокрушающая гора. Я волна, которая сметает все на своем пути. Я буря, для которой нет преграды. Я конец всего.
