что не смог найти подходящие слова, что пытался намекнуть утром, что звонивший из отдела по связам с наездниками ничего толком не объяснил, но дал понять, что решение окончательное, и что он сожалеет, что ему не хватило смелости сказать им правду. Папа зарыдал, следом за ним Кенна, а Скандар и не переставал плакать – и так они и стояли в коридоре, заливаясь слезами.
Скандар посмотрел на часы: одиннадцать вечера. Из коридора донеслись шаги Кенны, и он торопливо выключил свет. Ему не хотелось говорить. Он вообще уже ничего не хотел. Разве чтобы была мама. Хоть он её и не помнил, сейчас она была ему нужна как никогда. Может, будь она жива, подсказала бы, что ему делать теперь, когда в его будущем уже точно нет места единорогам. Но её не было. И никогда не будет. Всё, что у него было, – это мечта когда-нибудь стать наездником единорога, а теперь её не стало. И он закрыл глаза – а что ещё ему оставалось?
* * *
Скандара разбудили пять громких ударов в дверь. Он сел и различил на кровати напротив силуэт тоже проснувшейся Кенны.
– Кто-то пришёл? – шёпотом спросил он.
Но зачем стучать? У них есть домофон.
– Может, кто-то случайно захлопнул дверь, забыв ключ? – тихо предположила Кенна.
Кто бы это ни был, он опять постучал пять раз.
– Я схожу. – Кенна встала и натянула худи поверх пижамы.
– Который час? – простонал Скандар.
– Почти полночь, – прошептала Кенна и прошлёпала босиком в коридор.
Почти полночь?! Полночь после инкубаторского экзамена? Та самая полночь, когда тысячи семей по всей стране не спят в ожидании, вдруг именно их ребёнок окажется достоин вызова на Остров, чтобы дотронуться до двери знаменитого Инкубатора?!
– Кенна! Подожди!
Скандар слышал, как она отпирает задвижки, мыча себе под нос, как всегда делает, когда нервничает или чего-то побаивается. Вскочив с постели – всё ещё в школьной форме, – он бросился из комнаты.
Сестра была не одна.
В дверном проёме, подсвеченная флуоресцентной лампой лестничной площадки, стояла женщина. Первое, что заметил Скандар, – это белые шрамы от ожогов у неё на щеках, практически сгладившие скулы и мышцы лица – так мало неповреждённой кожи на них осталось. Затем он обратил внимание на её высокий рост и исходящее от неё ощущение необъяснимой угрозы, её взгляд метался по сторонам, вбирая всё вокруг, волосы с проседью, затянутые в неаккуратный узел на затылке, прибавляли ей ещё несколько сантиметров. Ей впору было командовать пиратским кораблём, и Скандар почти расстроился, не увидев в её руке сабли.
– Вы что-то хотели? – отважно спросила Кенна. Её голос лишь слегка дрожал.
Но женщина на неё не смотрела. Её немигающий взгляд упёрся в Скандара.
– Скандар Смит? – спросила она хриплым, надтреснутым голосом, будто очень давно ни с кем не говорила.
Он кивнул и от волнения затараторил:
– Вам что-то нужно? У вас что-то случилось? Сейчас середина ночи.
– Не просто середина ночи. Сейчас полночь, – мотнула головой женщина и сделала кое-что совершенно неожиданное – она подмигнула. Потом произнесла слова, которые Скандар уже отчаялся услышать: – Остров зовёт тебя, Скандар Смит.
Скандар едва смел дышать. Это сон?!
Тишину нарушила Кенна:
– Это невозможно. Скандар не принимал участие в инкубаторском экзамене, а значит, не мог его сдать. Остров не мог его вызвать. Это какая-то ошибка. – Она скрестила руки на груди, забыв о страхе.
Скандар про себя застонал: неужели она не могла промолчать?! Даже если это ошибка – он только рад. Если из-за неё он попадёт на Остров, то что такого? Сейчас ему нет никакого дела до честности или справедливости. Он хотел одного – коснуться двери Инкубатора, и ему глубоко плевать, как он до неё доберётся.
Женщина снова заговорила, понизив голос, будто опасалась, что её могут подслушать посторонние:
– В отделе по связам с наездниками знают, что Скандар утром не прошёл на экзамен. И мы приносим извинения за недоразумение. Дело в том, что мы уже несколько месяцев наблюдали за ним, запрашивали у школы его оценки – это не такая уж редкая практика в отношении перспективных кандидатов, – поэтому ему не было необходимости сдавать экзамен.
Скандар практически чувствовал исходящие от Кенны волны недоверия.
– Но я… в прошлом году у меня оценки были лучше, чем у него, и я сдавала экзамен. И меня не позвали. Где здесь логика?
– Мне очень жаль, – сказала женщина, и Скандару показалось, что она говорила искренне. – Но Скандар особенный. Его отобрали.
– Я вам не верю, – едва слышно прошептала Кенна. Скандар хорошо знал сестру, чтобы понять, что она едва сдерживает слёзы.
– Куда его отобрали? – раздался позади них хриплый со сна голос.
Незнакомка протянула папе руку:
– Рада познакомиться. Роберт, не так ли?
Он согласно кивнул, потирая глаз:
– Вы что-то хотели?
– Мы говорили по телефону, – напомнила женщина, опуская руку.
Глаза Скандара зацепились за что-то на её правой ладони, и у него ёкнуло сердце. У неё была татуировка наездника! Он много раз их видел, в книгах и по телевизору, на руках наездников, когда те махали толпе: тёмный круг посреди ладони с пятью линиями, отходящими от него к кончикам пальцев. Но наездники не работали в отделе по связям.
– Так это вы сказали мне, что мой сын не допускается до инкубаторского экзамена? Да, я узнал ваш голос. – Скандар услышал в папином тоне сердитые нотки.
Незнакомка словно не заметила его нахмуренных бровей и поджатых губ. Или намеренно их проигнорировала.
– Разрешите зайти на минутку? Нам со Скандаром скоро нужно отправляться.
– О, хотите зайти, значит? – Папа скрестил руки на груди. – Ну ещё бы. Вот только Скандар с вами никуда не пойдёт.
– Пап, пожалуйста, – прошептал Скандар. – Она сказала, что меня вызывают на Остров.
– Я всё объясню. – Она обернулась, и выбившиеся из узла пряди волос скользнули по её обожжённым щекам. – Но не здесь – это конфиденциальная информация.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить папу хотя бы впустить её на порог.
– Полнейшая безответственность, – ворчал он, ведя её на кухню. – Сначала вы звоните и заявляете, что Скандару нельзя сдавать экзамен, а теперь выходит, что он всё-таки едет на Остров? С вашим отделом не соскучишься.
Папа налил себе стакан молока, не предложив ничего их гостье. Кенна догадалась включить свет.
– Мы приносим извинения, что не объяснили всё вовремя, – быстро заговорила женщина. Она так и не села, но стиснула белыми узловатыми пальцами спинку одного из стульев. – Скандару не нужно было сдавать экзамен, потому что он уже успел себя проявить. И, как я уже
