Ты подкинул Зербрагу эту идею. Манипуляции Доминума на крови наш магно-генум делает лучше кого бы то ни было.
– Ты прав, – пожал плечами Арктур, словно они обсуждали нечто пустяковое.
Альдебаран сжал кулаки от нахлынувшей ярости, но почти мгновенно заставил себя успокоиться. Он больше не собирался тратить столь сильные эмоции на отца.
– Ты буквально отдал меня в рабство другой душе.
– Это было полезно для тебя и для Света! Наиболее продуктивное служение интересам Армии. – Арктур всплеснул руками, словно пытался достучаться до нерадивого сына. – Важное для всего генума! Ты мог бы и сам согласиться ради нас, ради общества. Ты должен был делать все возможное для Света, отдавать ему всего себя! Это бы возвысило тебя в глазах луца Зербрага. А тебе до сих пор нужно указывать, как лучше поступать.
– Так вот в чем дело. Не в том, что Зербраг был бы лучшим Верховным. Просто мы как генум упали в глазах Магистрата после преступлений Поллукса. Ты хотел вновь получить лучшее расположение среди верхушки Света и вернуть отобранные привилегии.
Арктур уже открыл было рот, чтобы сказать, почему Альдебаран в очередной раз неправ, но тот не дал ему и шанса:
– Что бы ты ни делал, это не для нашего генума. Не для Света. А ради твоего честолюбия.
– Мы бы не потеряли наш статус, если бы не Поллукс! – прошипел Арктур, взрывавшийся всякий раз, когда речь заходила о младшем сыне. Он встал на ступеньку повыше, лишь бы не смотреть на Альдебарана снизу вверх, и рассерженно уставился ему в глаза. – У него было достаточно свободы, и что он с ней сделал?! Предал Свет, очернил всех нас! Хочешь, чтобы мы тонули и дальше?! Чем мы сильнее, тем больше пользы можем принести Армии! Люби свою судьбу и отведенное тебе место! Свобода – это малая жертва и мечта, недоступная даже сильнейшим мира сего. Когда весь горизонт будущего един, мы почти не можем ничему противостоять. Повинуйся и делай что должно. Иначе кто знает, куда тебя вынесет судьба. Я не позволю и тебе опорочить нас, как тот предатель!
Альдебаран с холодным равнодушием выслушал отца, после чего протянул Арктуру небольшой сверток.
– Меня попросили передать тебе.
Тот нахмурился, взяв дар в руки. Когда же Арктур развернул его, по помещению пронеслась волна горячего воздуха, от которого даже окна запотели. Пальцы Арктура дрогнули. Он с прожигающей яростью взирал на вещь.
– Что это? – прошипел он сквозь зубы, поднимая на сына покрасневшие глаза. – От кого это?
– От того, кого ты в свое время окрестил мертвым, – с довольством ответил Альдебаран, удовлетворенный реакцией Арктура. – Он передает свое почтение.
В свертке лежала стальная фибула с гербом Белзирака – звездой Света, нижний луч которой превращался в лезвие меча. Вокруг нее была повязана прядь черных волос.
Гнев Арктура раскалил пальцы настолько, что содержимое свертка вспыхнуло, а еще через несколько секунд на пол закапал яркий расплавившийся металл. Сам эквилибрум в бешенстве смотрел в пустоту, пока вокруг глаз проступали алые вены.
Альдебаран наслаждался увиденным, хоть виду не подавал. Каждое мгновение стоило любых воспоминаний. Он вскинул голову и уже собирался уходить, как вдруг в груди появилось нарастающее тянущее чувство, зазвенело в ушах. Будто кто-то схватил его за сердце и пытался утащить прочь. Альдебаран не стал отбиваться и позволил себе раствориться прямо посреди лестницы Зеркального Шпиля.
* * *
Восемнадцатого декабря Змееносец передал звание Смотрителя мне. Я не совсем понимал, что должен делать, но остальные Высшие протекторы обещали помогать в первое время.
Тот день был примечателен еще и тем, что это был мой девятнадцатый день рождения. Многие меня поздравляли, откуда-то прознав о дате, даже что-то дарили, несмотря на мои попытки отказаться. Все это так меня поразило, что я с трудом подбирал неловкие слова благодарности. Фри подарила мне новый блокнот для записей, Дан откуда-то притащил патефон. За несколько дней до этого, тринадцатого числа, я застал именины Коула и уже тогда отметил ажиотаж вокруг него. Мне подумалось, что его так активно поздравляют из-за заслуг и возраста: Змееносец ведь старый протектор, всеми уважаемый. Но теперь я понял: все в Соларуме искренне почитали этот праздник. Еще один год. Кто знает, застанешь ли ты следующий день рождения?
Когда ко мне подошла Ханна, я не знал, что сказать, – думал, она все еще винит меня. Однако Дева сказала, что ей все рассказали об Антаресе. Поэтому она не держит на меня зла и рада, что со мной все хорошо. Для всех живущих в Соларуме я стал местным героем. Не каждому довелось вернуть на небеса почившего Верховного. Теперь все знали историю о том, как я по старым воспоминаниям Антареса нашел его оболочку в стазисе и в конце концов его воскресил. Гортраса протекторы в расчет не брали – то уже были дела заоблачников, которые Земли никогда не касались, – так зачем волноваться?
Отпраздновать не удалось, даже мне было не до того. Протекторы не могли отлынивать от работы, особенно после хаоса, устроенного заоблачниками. Но, несмотря на это, я был бесконечно благодарен им всем. Каждому, кто принял меня. Даже и не помнил, когда в последний раз на душе было так тепло.
В конце дня я вернулся от Фри – она с энтузиазмом согласилась на просьбу обучить меня ближнему бою. Мечи я до сих пор недолюбливал, но неумение владеть ими ужасно раздражало. Похоже, этот недостаток был у меня хроническим, потому как в комнату я вошел избитым. Фри слабины не давала.
Немного отлежавшись, я принялся раскладывать оставшиеся вещи, запинывая дорожные сумки и коробки под кровать. Патефон Дана уже нашел себе место у окна, а Фри откуда-то притащила темный ковер и развесила под потолком гирлянду, так что здесь стало даже уютно.
Пока я прятал в комод перо для вызова заоблачников, которым, судя по заряду, можно было воспользоваться еще пару раз, в комнате раздался голос:
– А хорошо устроился.
На перилах балкона сидела Луна.
Когда я вышел к ней, она недовольно закатила глаза и вскинула руки.
– Чтоб ты знал: я не хотела тебя убить, отправляя в темницу. В смысле, у меня не было выбора.
– Ты просто не знала, что делать, – сказал я. – Тебе поручили только привести меня в Соларум и обучить. Остальное не должны были взваливать на твои плечи. За это отвечала Мемора. Но все вышло так, как вышло, поэтому ты действовала по ситуации. Кто-то должен был доставить осколки Антареса в то странное невозвратное место. И ты подумала: не зря же он заставил тебя взращивать его сына?
– Смотрю, ты много размышлял над случившимся, –
