огня не было, жрица стояла напротив них, почти обнаженная, и ее черная кожа стала покрываться яркими пятнами румянца. Слегка рыжеватые, они расползались, становился все светлее, накалялись, так что кожа жрицы стала практически белой. Тогда свечение озарило комнату и вырвалось наружу звенящей яркой вспышка, растворило в себе тело девушки и все вокруг.
Мои руки были связаны за спиной, и я попыталась прижать лицо к плечу, чтобы этот яркий свет не сжег мне зрение. От стола послышали возгласы черных.
В миг все превратилось, свет исчез. Жрица стояла, как прежде, пристально смотря на сына Командующей.
– Я могу предложить нечто большее, чем еще одну лекарку, – сказала она. – Я могу предложить Остову Божий Дар.
Молодой писарь жался в угол, стараясь убрать драгоценную бумагу подальше от жрицы, Управляющие осторожно вернулись на свои стулья.
Серый, хотя и отстранился от жрицы, смотрел на нее с восхищением. Огонь блестел в его глазах, и я, кажется, знала, о чем он думал. Теперь эта жрица не отделается от стражи никогда в жизни.
– Так делают все оранжевые? – вкрадчиво спросил он, выдохнув.
– Нет. Я единственная. Поэтому наш вождь объявил меня ведьмой и хотел изгнать. Поэтому я решила уйти.
Серый понимающе кивнул.
– Я слышал, что у некоторых на Огузке развиваются… дополнительные органы чувств, которые помогают им понимать природу, подобно птицам и рыбам. Слышал, что есть некий уникум, который якобы читает мысли и способен вызывать дождь. Но о таком… ничего подобного никогда не было. Определенно, твои способности можно назвать выдающимися. Если хочешь быть среди стражников, мы найдем для тебя дело, достойное твоих талантов.
Жрица удовлетворенно кивнула и вернулась ко мне.
Серый с трудом отвел взгляд от девицы и нехотя заговорил со мной.
– А ты, Яшма? – скучающе спросил он. – Что же нам с тобой делать?
– Напомню, что она нарушила клятву, убила двадцать одного стражника, на ее руках кровь твоего брата и тех, кто отправлялся на мирные переговоры! – воскликнул один из черных. – Я знаю, Серый, что у тебя вертится в голове, но после всего мы обязаны убить ее! Она опасна!
– Мы не можем закрыть глаза на ее преступления!… – вторил другой.
– То, что она выбралась живой из подземелий, еще не повод прощать ее!..
– Однако, она выбралась живой из подземелий, – ухмыльнулся Серый. – Много наших оттуда возвращалось? Тай сказал, что она ориентируется в темноте, совсем как упыри, и способна драться с ними на равных…
– Ее нужно убить, пока она не прикончила еще больше наших людей!
Поднялся гвалт, черные кричали наперебой друг другу, их было не унять.
– Видишь? – Серый улыбнулся мне. – Они все хотят твоей смерти. Ты мне нравишься, но мне ведь еще с ними работать… да и брата я любил.
Я промолчала.
Они могут хотеть чего угодно, но яды меня не берут, а казнить меня некому. Я все равно сбегу, а если мне это не удастся, то перед смертью убью куда больше стражников, чем они могут позволить себе потерять. Оранжевые не просто так посадили меня в пещеры: они тоже это понимали. Понимал это и Серый.
– С радостью познакомлюсь со своим палачом, – я усмехнулась, осматривая Управляющих – самых трусливых стражников. – Кто первый, ребята? Может быть, ты? – я уставилась на самого рослого из них. Он громче всех кричал, что лучше меня прикончить. – Бывал на арене?
Конечно, он был на арене. Все, кто из знатных и влиятельных семей, бывали на арене с детства. Все они знали, на что я способна.
Черный, на которого я смотрела, не шелохнулся, его лицо оставалось невозмутимым. Но и с места он не встал.
Наступившую тишину оборвал торопливый стук. Стражник, на которого я смотрела, аж вздрогнул от неожиданности.
Не дожидаясь ответа, неизвестный распахнул дверь и вбежал внутрь.
– Срочное послание с Огузка! – воскликнул задыхающийся гонец, осматривая присутствующих. – Временный, это для вас!
Серый встал из-за стола и вышел из комнаты, сделав гонцу знак, чтобы шел за ним.
Когда дверь закрылась, Управляющие зашептались. Им всем хотелось обсудить, что могло быть в послании.
– Чую, тут очередные проблемы!…
– Если она просит подмогу, мы просто не можем ей ее дать! Мы теряем власть над людьми!…
– Ее ошибки стоили нам слишком многого! Когда в последний раз от нее были добрые вести? Все время расходы и потери, и больше ничего!…
Но стоило двери скрипнуть, разозленные черные тут же сменили настрой и стали обеспокоенно переговариваться. Похоже, это было сделано для того, чтобы Серый не заподозрил неладного в резко наступившей тишине.
– Хорошие новости, друзья, – объявил Серый. Расплывшись в длинной улыбке, он прошел на свое место. – Мой брат жив! Сегодня утром отряд моей матери вернул его из плена. Проказник Солнце, этот противный жрец, упрятал его в свои пещеры. Те самые, из которых выбралась Яшма.
Черные заулыбались и начали поздравлять его, но их искренними переживаниями можно было травить крыс со свалки.
– Что ж, Яшма, – Серый посмотрел на меня, все еще улыбаясь. – Белый Дельфин спас моего брата, так что обвинения в смерти Горы с тебя и с твоего дружка сняты. Так же твой белокожий приятель нашел подземные тоннели, через которые можно попасть в любую точку Огузка. Это отличная работа, не так ли? Уверен, моя мать захочет его поощрить, вернув тебя в целости. И я принял соответствующее решение. Ты останешься на Остове, пока не сможешь драться в полную силу. Потом ты вместе с отрядом стражи отправишься вниз. У вас будет особое задание: расчистите тоннели от упырей, чтобы по ним можно было безопасно передвигаться хотя бы стражникам. И еще. Я настолько рад, что мой брат жив, что буду очень добр к тебе! Я разрешу тебе снова надеть черное и жить в казармах во время выполнения задания. Если будешь себя хорошо вести, то, как только решатся проблемы с Огузком, может быть, мы тебя даже отпустим. Но это пока не точно. Ну, что скажешь?
– Отлично, – я улыбнулась. – Я буду хорошей девочкой.
Советники начали поднимать недовольный шум, но Серый прервал их, подняв руку.
– Ради спокойствия этих добрых и честных людей, скажи честно, планируешь ли ты еще убивать стражников?
– Пока они не трогают жителей Огузка, я буду драться за каждого из них, – ответила я, смотря ему в глаза.
Я не врала.
Черные были так милы, что вернули мне мою комнату. Дорогие платья и оружие, разумеется, отсюда давно растащили, но зато остались безделицы вроде большого зеркала, картин на стене
