‑ А не могли бы вы привести примеры этих злоупотреблений? ‑ спросил один из студентов.
‑ Конечно. Вот реальные истории ‑ еще при Советской власти, задолго до "перестройки". Это никакие не "ужасы", не из ряда вон выходящие эпизоды. Все это на самом что ни на есть житейском уровне. Криминала, хищений, "теневой экономики" в них вроде бы нет, но все же это было проявлением чрезвычайно опасных социальных тенденций... Один из наиболее "покладистых" подчиненных регулярно носил "чрезмерно занятому" начальнику белье в прачечную. И ‑ удивительное совпадение ‑ именно он быстрее всех рос по службе... Два дружка‑студента вместе прогуливали лекции и, естественно, не сдали очередную сессию. Но один из них был сыном декана, а другой ‑ сыном "простых смертных". Наверное, именно поэтому первый благополучно закончил институт, а второй надел кирзовые сапоги... Одна молодая особа ‑ будущий инженер ‑ проходила преддипломную практику в одном научно‑исследовательском институте. "Проходила" ‑ это сильно сказано, она там ни разу не появлялась. Но диплом благополучно защитила. Мистика? Ни в коем случае! Она была любимой дочкой начальника отдела в этом НИИ, и его подчиненные ей и сделали диплом. Не за дополнительное вознаграждение ‑ просто чтобы он не "обиделся" на них... Еще хотите?
‑ Да, да, конечно!
‑ Ну что ж, можно и еще... Эти две истории ‑ про советскую медицину... В больницу поступил пациент, которому предстояла сложная операция. А хирург почему‑то откровенно пренебрежительно и наплевательски относился к нему, в отличие от других "товарищей по несчастью". Странно, да? Но разгадка пришла быстро ‑ сосед по палате спросил "новенького", заплатил ли он деньги этому врачу. Тот ответил, что, в принципе, не против заплатить, но лишь после операции, если она пройдет успешно. На это ему возразили, что надо платить непременно до операции ‑ иначе ее исход "не будет гарантирован". Пришлось пополнить личные сбережения хирурга на тысячу рублей ‑ и это при Советской власти, когда медицина в СССР была бесплатной!.. И еще эпизод ‑ но тут уже не только социальный аспект. Врач в больнице ‑ назовем его Абрам Сагал опять‑таки наплевательски относился к своим пациентам ‑ Ивановым, Петровым, Михайловым и так далее. Но когда в больницу поступил пациент, ну, скажем, по имени Арон Шабад, то Сагал окружил его всяческой заботой и вниманием, даже предоставил отдельную палату. Тысячу рублей тот, как ни странно, не платил. И они даже не были знакомы до этого. Вот так... А теперь ответим на вопрос ‑ виноваты ли во всем этом коммунисты и Советская власть?
‑ Нет, конечно!.. Это вопреки коммунистическим принципам!.. В последнем эпизоде ‑ ярко выраженный национальный шовинизм и даже фашизм! Какая уж тут вина коммунистов!.. Да, все вопреки Советской власти!.. послышались возгласы молодых людей.
‑ Полностью согласен с вами, товарищи, ‑ сказал Гонзалес. ‑ Советские принципы даже защищали простых людей от наиболее жестоких эксцессов ‑ пусть и не всегда успешно, пусть простые люди и не осознавали это, обвиняя в своих бедах именно всю партию... И еще вопрос ‑ кем стали те самые ‑ кто умел "вертеться" и погонять другими?
‑ Ну, если не бизнесменами и не членами мафии, то во всяком случае просто их многочисленными сторонниками, надежной опорой буржуазного режима.
‑ А те, кто и тогда был "простым", при оккупации стали еще "проще", многие лишились работы, даже квартир. "Сильные" стали еще сильнее, а "слабые" ‑ еще слабее.
‑ Все злоупотребления против простого народа были на самом деле результатом грубейшего нарушения социалистических принципов, социалистической законности.
‑ Ну и что, что пройдохи были членами КПСС и даже секретарями? Ведь она же была правящей партией! Куда же идти подонкам, если не в нее? Лишь наиболее фанатичные и бешеные шли в диссиденты ‑ да и то коррупционеры специально "полоскали" их образ, чтобы врагами народа считали только откровенных западников и либералов.
‑ Мы все знаем, что Че Гевара, посетив Советский Союз, написал закрытый доклад для нашего правительства. Он утверждал, что если эти тенденции в СССР останутся неизменными, то там вполне может произойти реставрация капитализма ‑ все это Че предвидел еще в середине шестидесятых годов...
‑ Самое главное ‑ те, кто являлся настоящим коммунистом, были против всего этого. Но враги народа сваливали все с больной головы на здоровую ‑ в своих собственных злоупотреблениях обвиняли честных коммунистов, чтобы власть КПСС в конце концов свергнуть и тем самым откровенно, уже на официальном уровне, закрепить "закон джунглей" и "право сильного". В душе они, яростные сторонники социальной несправедливости, всегда ненавидели фундаментальные коммунистические принципы! Какие же они коммунисты? Они и до, и после "перестройки" были самыми настоящими бешеными антикоммунистами! А маску какую угодно можно нацепить!
‑ Да, товарищи, все правильно, ‑ сказал профессор. ‑ В свое время Ленин действительно дал жесткое определение: коммунист ‑ это только член Коммунистической партии. Но он дал его тогда, когда многие называли себя коммунистами, но ничего реального не делали; в то время, когда в выражение "нет ничего выше звания члена ленинской партии", вкладывался несколько иной смысл, нежели после смерти Сталина; тогда, когда единственной "привилегией" было первым пойти в атаку... Поэтому и называли всех членов партии коммунистами, только поэтому. А истинные убеждения не в счет... А когда лжекоммунисты отстранили от власти тех, кто своим убеждениям не изменил, и присвоили себе неограниченную власть над простыми людьми и над тем, что люди создали своим трудом за многие десятилетия, все эти злоупотребления против "слабых" стали гораздо более жестокими и беспощадными. Тогда мафия могла с каждым человеком сделать все, что угодно ‑ избить, ограбить, выкинуть на улицу, похитить, изнасиловать, подвергнуть пыткам и, наконец, убить. А всякие либералы, болтавшие о "правах человека", словно по мановению волшебной палочки стали яростными сторонниками диктатуры. Но отнюдь не той диктатуры, которая защищает простых людей от хищников, а диктатуры самих хищников, держащей в узде и обирающей и без того обобранный народ. Проклиная Сталина, они восхищались Пиночетом. Проклиная Саддама Хусейна, они не хотели замечать де‑факто существующего рабства в соседней Саудовской Аравии. Проклиная народного президента Белоруссии Лукашенко, который своих политических противников сажал самое большее на пятнадцать суток, они с добродушной иронией отзывались о "пожизненном туркменбаши" Ниязове, который своих оппозиционеров попросту кастрировал в самом прямом смысле этого слова.
