Как я понял, под Авророй обнаружили тоннель, который ведет к аналогичной комнате, которую Оскар и Бэккер нашли в пустыне.
— Что же это получается — они нашли еще одну? — Настя была шокирована таким простым выводом.
— Новая партия тварей появилась не сразу, — вмешался в разговор Менард.
— Почему сразу всех тогда не…
— Это уже не важно. — Менард явно был недоволен всем этим рассуждением. — Есть враг, его надо устранить. Вы же сейчас ничего не можете поделать со зверьем? А с этими уродами? Ну вот и конец болтовне.
— Тебя тут никто не держит, — нетерпеливо бросила Настя, приняв его слова на личное.
— Наконец-то что-то умное сказала.
— Тебе есть что мне сказать?!
— Не слушай его! — Томас вновь выступал стабилизатором ситуации.
— Да! Лучше слушай этого парнишку, которому плевать на своего брата и то, что теперь жена стала вдовой, а ребенок сиротой. — Менард и Томас столкнулись лбами, где первый вовсю проявлял презрение и злость, пока второй через силу держал все в себе. — Ты даже не позвонил ей, хотя вроде бы родственник. Но, судя по тому, что твой брат лично был против твоего назначения к нам, это говорит о многом.
— Пыл остуди! — Оскар плавно отодвинул Настю себе за спину. — Ты злишься, я понимаю, но если мы будем враждовать, то настоящий враг, считай, победил. Если ты выговорился, что позволительно при нашей ситуации, то мы все продолжим, потому что у нас еще много работы.
Оскар удивил Настю и Томаса крайне зрелым и осмысленным подходом.
— Ваша работа уже принесла жертвы.
— И что?! — Настя, казалось, сейчас накинется на него. — Сидеть и ничего не делать?!
— Да. Потому что, как я могу судить, вчера вы все пытались и пытались предотвратить очередную трагедию. Пытались и пытались. Имейте совесть и ответственность дать более компетентным людям все исправить.
— Мы не обязаны тебя слушать, да и приказы здесь не ты отдаешь.
— В этом, пацан, ты прав. Но почему-то вы меня слушаете. Сами догадаетесь? Может, пора уже принять тот факт, что от вас проблем больше, чем решений? Да, здесь у нас самое высокое звание у Настенки, только каждый ее приказ с нашей встречи приносит лишь смерть. Сами не устали от этого?!
И тут Томас не сдержался и ударил по лицу Менарда, что вылилось во вполне суровую драку между двумя опытными бойцами, где агрессор проявил свою жестокость с пугающей яростью, вынудив оппонента защищаться приемами вольной борьбы. Оскар сразу же перекрыл собой Настю, и они отошли назад, освободив обоим, кажущимся ныне воинами, место. Настя уже хотела что-то возразить, но спокойствие Оскара усмирило ее пыл, позволив вновь ощутить заботу защитника.
— Из-за вас, уродов, погибли все мои друзья! — Менард, сохраняя чуть больше самообладания, смог обхватить сзади Томаса и, выдерживая вес этого здоровяка, лежать на спине, выполняя блокировку всего яростного тела. — Люди гибнут! Вы же продолжаете делать вид, что обладаете хоть каким-то контролем!
Томас пытался яростно вырваться, но злость туманила разум, высвобождая накопленное и спрятанное. Менард освободил хват, Томас отцепился и, лежа на полу, закричал во все горло, заражая всех болью, после чего встал и ушел в ванную, громко закрыв дверь. Менард поднялся и сказал то, что было нежеланной правдой:
— Мы нужны друг другу. Потому что лишь с вами я доберусь до этих уродов, которые все начали. А вам не придется жалеть себя, что не спустили курок, когда наступит нужный момент. Я это сделаю без колебаний, испачкаю за вас свои руки.
— С чего такие перемены?
— Как будто вас волнует мое мнение. С вами у меня хоть какой-то шанс расплаты. Хотя я уже не уверен. — Только Настя собралась возразить на очередную наглость, как Менард, перед тем как выйти за дверь, пугающе вразумительно произнес: — Знаешь, почему эти предатели просили прощения, плакали и несли прочий бред? Чтобы вывести вас на эмоции, и, пока они свершают задуманное, вы перемалываете сопли, слепо повинуясь дружеским чувствам. Вас развели, как лохов. Простая манипуляция всегда самая действенная.
Менард вышел за дверь, оставив Настю и Оскара одних.
Усталость вновь давала о себе знать, пусть лекарства и стимуляторы были приняты не так и давно. Настя внезапно поняла, как далек стал тот последний момент личной безопасности, случившейся всего лишь вчера, но из-за большого количества событий крайне серьезного характера время пугающе растягивалось. И этот последний момент напрямую связан с Оскаром, так же как и сейчас, охранявшим ее от агрессии страшного мира. Вчера, когда их преследовали бунтующие агрессоры, им пришлось сражаться за свою жизнь и по итогу спрятаться. Сейчас она смотрит на него и вновь ощущает безопасность, пусть с этим, как и вчера, неразрывно связана угроза их жизни, но только вместо людей их окружают монстры.
— Сегодня мой отец впервые говорил со мной как с сыном, даже, как мне показалось, с равным себе. — Оскар хотел поделиться этим именно с Настей, потакая желанию отвлечь ее. — Может, угроза смерти, может, в нем взыграли инстинкты, но я еще никогда не видел его таким… таким… человечным. Забавно, правда? Монолит столкнулся с войной, а мой отец обрел что-то человеческое, хотя именно сейчас это, наверное, нужно меньше всего.
— От этого ты пытаешься быть лидером?
— Не ожидал, что настолько заметно.
— Я думаю, ты справляешься лучше, чем я. — Настя грустно улыбнулась, все более открываясь ему.
— Эй, посмотри на меня. — Их глаза встретились в самом честном взгляде. — Настя, это я поехал за Родой с Бэккером, и это я упустил его. Я мог убить Бэккера там, мог ранить или оставить в пещере. Одно решение, одно действие — и сегодня мы жили бы другой жизнью. И я не хочу и не позволю тебе гнобить себя за то, что сделал он.
— Я дала разрешение…
— Ты, как и все мы, стала жертвой лжи и манипуляции. К тому же не забывай, ты хотела отправить с ним Томаса, но это я вызвался и переиграл все, помнишь? Так что, как ни смотри, здесь я несу бремя, которое ты не заслужила.
Она поддалась его объятиям, которыми он спрятал ее от мира, позволив безопасно выпустить накопившуюся злость, отчаяние и боль сквозь слезы. В этот момент, проявляя самую большую заботу в своей жизни, Оскар всерьез ощутил не только свое взросление, но и важность быть лучше и сильней ради совершенно особенного человека, которым Настя стала самыми естественными путями. Эти два дня сблизили их, выковав между ними какую-то особую, ранее невиданную ими связь.
— Я
