чтобы за бесценок отдать свою жизнь. Острие меча начало подрагивать, и дядя изменился в лице.
– Ты не можешь знать техники девяти Воронов, почему он…
Меч тяжелел в руке У Баолина, пока наконец сила клинка не разжала пальцы и лезвие с грохотом не упало на пол. Я не стала его поднимать, я не стала отводить взгляд. Мы оба знали, что у меча Трехлапого Ворона может быть лишь один господин. И пока господин жив, никто другой не удержит этот меч.
– Как ты смогла усмирить его?
– Я лишь коснулась меча, и он признал меня.
Дядя схватил мою руку. На запястье и правда горело перо ворона.
– Как ты смогла? – Он прятал страх за злостью.
– Я не знаю. Этот меч сам признал меня хозяином и даже принял мою технику боя.
– У Минчжу! – Он не верил мне.
Его пальцы сдавили мое запястье. Что ж, я терпела и не такую боль. Но ему не стоило это знать. Я вскрикнула и попыталась вырвать руку.
– Дядя…
Мои глаза смотрели на него умоляюще, покорно.
– Дядя, меч сам признал меня. Я лишь хотела отдать его тебе, чтобы обменять на свою жизнь… и жизнь Синфу. Я не хотела… Прошу тебя…
Его хватка ослабла.
– Ты хорошо подготовилась, дорогая племянница. Думаешь, я не посмею тебя убить?
Не посмеешь.
Убийство того, чью власть признал меч Трехлапого Ворона, равно оскорблению самой богини Сихэ. Это знали все в Учении. И он, будучи Главой, не мог нарушить запрет, если этот человек не совершил предательство. Как мой отец. Но я при всех признала У Баолина Главой и покарала изменника. Он не мог убить меня так просто. И не мог удержать меч.
– Дядя… – я продолжала стоять на коленях, – ты прав, мой отец был глуп. Но я не хочу закончить как он. Если бы я жаждала отобрать твою власть, я бы сегодня не склонилась перед тобой. Пусть этот меч признал меня, но я… я все еще дочь семьи У, а значит, меч вновь в руках нашей семьи. Никто больше не осмелится оспорить твое право управлять Учением. Я на твоей стороне, а предателей вроде Жу Цао ждет один конец.
– Думаешь, моя власть здесь так ничтожна, что можешь…
– Дядя! – Я подняла на него умоляющие глаза. – Я вернулась, чтобы исправить ошибки отца и служить тебе.
– Разве не затем, чтобы убить меня?
– Дядя! Это место всегда было моим домом. Если бы отец не отдал меч Главе Лотоса, я бы вернулась раньше. Но я знала, что не могу прийти сюда, пока меч в руках врагов. Дядя!
– Ты…
Я хотела, чтобы у своих ног он видел ту слабую девочку, которую когда-то не успел убить.
– Позволь мне жить, – прошептала я, смиренно склоняя голову. – Позволь мне просто жить и наконец вернуться домой. К брату.
Он усмехнулся, но я не поднимала глаз.
– Пусть этот меч признал меня, но я…
Тихий смех разлетелся по стенам.
– Господин, если эта девушка и правда У Минчжу, вам не стоит ей верить.
Из темноты вышла длинная раскачивающаяся тень.
– Господин, – тень поклонилась Главе У, потом ее взгляд упал на меня. – Госпожа Гао.
Черные одеяния, черная лента и светло-зеленые глаза. Я не сразу узнала его.
Ну конечно, он был здесь.
– А Яо, почему ты стоял в стороне? – недовольно бросил У Баолин.
– Мой господин, я лишь наслаждался игрой этой прелестной госпожи. Не зря ее наставницей была сама Юэ Гуан.
Я лишь улыбнулась:
– Плох слуга, который переживает господина. Но еще хуже тот, кто своего господина убивает. Не правда ли, помощник Нан?
Правая рука Чи Дяня. Мы встречались не часто, но каждая из этих встреч раскачивала бубенцы смерти.
Его губы изогнулись в усмешке.
– Господин, в Хэши эту девушку звали Гао Фэнь. Это из-за нее были закрыты рудники Хэйцзинь Гу и убит Чи Дянь. Она совсем не так покорна и слаба, как пытается казаться.
– Гао Фэнь?
Губы У Баолина искривились.
– Ты?
Я мысленно прокляла этого Шэ Яо, жалея, что он не отправился вслед за своим господином испить чай тетушки Мэн [11].
– Дядя… Я и правда погубила Чи Дяня, но откуда мне было знать, что судьба какого-то торговца из Хэши будет волновать Главу У? – Потом я повернулась к Шэ Яо: – Я удивлена, увидев вас здесь, помощник Нан. Я и не думала, что удача пошлет нам новую встречу и я наконец смогу узнать, каким чудесным ядом вы отравили меня в Хэши?
– О, это было редкое сокровище. Один из Семи Высших Ядов.
– Как жаль, что такая ценность была истрачена впустую.
Помощник Чи Дяня рассмеялся. Тихий пронизывающий смех. Он ведь и правда чуть не убил меня.
– Господин, вы должны знать, что Гао Фэнь не только виновна в смерти Чи Дяня, она также часть Учения Белого Лотоса.
Шэ Яо любил доводить дела до конца. Не убил тогда, так решил прикончить сейчас?
– Белый Лотос? – У Баолин усмехнулся. – И зачем же Бай Син послал тебя сюда? Неужели он и правда думал, что…
– Неужели, дядя, ты и правда держишь подле себя таких глупцов? – Я смерила Шэ Яо презрительным взглядом. – Если бы я не стала частью Белого Лотоса, как бы я попала в Учение и отыскала меч отца? Или вы, господин помощник, не знали, что меч Трехлапого Ворона все эти годы хранился в руках Лотоса?
– Вздор! – отрезал дядя. – Ты сбежала с мечом отца. Никто в Учении Лотоса его не видел.
Дядя был так в этом уверен.
Я усмехнулась.
– Боюсь, у госпожи Ду были неверные сведения. Убить моего отца не составило ей труда, а вот добыть тебе меч, дядя, у нее не вышло. Но я исправила ее ошибку.
– Ты…
– Да. – Я сжала боль, скручивающую вены. – Я знаю, что это она отравила отца. Но я не убила ее. – Если дядю и правда когда-то связывали нежные чувства с тетушкой Цзюань, это должно было сыграть мне на руку. – Я отказалась от мести, потому что госпожа Ду делала все это на благо Учения Ворона. А я все еще считаю это место домом.
– Господин, Гао Фэнь – искусная лгунья, я слышал, что в Учении Лотоса она пользовалась расположением их Главы.
– А я слышала, будто помощник Нан не сумел уберечь рудники и даже упустил самое важное. Он столько лет плел интриги в Хэши, но так и не узнал о существовании наследника Чжоу.
Его глаза темнели. Он хорошо владел собой, но следить за ним становилось даже интересно. Проведя столько времени с Бай Сином, я и забыла, что глаза могут так выдавать.
– Дядя, если тебе интересно, как я жила эти годы, я расскажу. Но прежде позволь доказать… – Моя рука резко сорвала с шеи кулон. – Я никогда не предавала Учение Ворона. И никогда не предам. Поэтому Осколок Сихэ я принесла тебе.
– Осколок Сихэ? Это?
Деревянный кулон был выполнен грубо, такой не привлек
