– Я уже послал за лекарем, государь, – проговорил он обеспокоенно. – Прости, что не стал дожидаться твоего распоряжения, но я слишком хорошо тебя знаю. С твоим кезанкийским упрямством ты не позовешь врача, пока не свалишься в предсмертных судорогах!.. – Кейлаш изо всех сил пытался шутить, но мало что получалось. – Думаешь, я не помню, как девять лет тому назад, когда мы бились в Граскаальских горах, ты отмахал десяток лиг с гиперборейской стрелой в животе? Той ночью было темнее, чем в стигийской гробнице, так что никто и не знал, что ты ранен, пока ты попросту не завалился лицом вниз!..
Эльдран слабо улыбнулся:
– Верно, мы с тобой всякого хлебнули в те времена… Однако ты преувеличиваешь, приятель. Насколько я помню, я тогда протащился всего две или три лиги… Ладно, дай отдохнуть. Каким образом, по-твоему, я должен поправляться, если ты вес время ревешь мне в ухо, точно осел?.. – Король понюхал воздух и сморщился: – Не говоря уже о том, что и пахнет от тебя, как от осла… Не беспокойся, дружище ослик… я скоро выздоровею…
Эльдран пытался бодриться, но сам видел, что обмануть Кейлаша не удается. Он закрыл глаза и скоро погрузился в дремоту.
…Почти сразу его посетил очень странный и страшный сон. Он увидел людей, многие из которых были его близкими друзьями. Все они стояли кругом странного каменного алтаря и смотрели на его макушку. Где-то на заднем плане король заметил Ламици. Евнух держал в руках лиру и наигрывал на ней погребальную песнь. Здесь же стоял и Вальтреско, но, когда Эльдран попробовал обратиться к нему, полководец молча отвернулся. Король стал пробираться сквозь толпу, спрашивая каждого, по ком все плачут. Никто не пожелал ответить ему, даже Кейлаш: верный горец попросту смотрел сквозь своего сюзерена, словно не узнавая его. Добравшись наконец до алтаря, Эльдран разглядел черноволосую женщину необыкновенной, дурманящей красоты. Она протянула ему руку, и он без усилия взобрался к ней на алтарь. Бывшие вокруг начали поворачиваться и уходить прочь.
Незнакомка тем временем обняла его и страстно принялась целовать. Изумленный король попытался высвободиться из ее объятий, но не сумел. Потом, посмотрев через ее плечо, он заметил свою жену и дочь, молча стоявших у алтаря. Ламици продолжал наигрывать похоронный мотив. Пальцы евнуха так быстро летали по струнам, что сливались в одно мутное пятно.
Потом в чертог ворвался могучий мужчина с горящими синими глазами. Он яростно размахивал длинным прямым мечом западной работы. Он кинулся прямо на дочь и жену Эльдрана, занося блестящий клинок!.. Перед ним возник Вальтреско, но полководец был безоружен. Подняв голову, Вальтреско посмотрел на Эльдрана, взглядом умоляя его дать ему меч. Король выхватил из ножен отцовский клинок и бросил его полководцу – тот подхватил меч с легкостью и изяществом жонглера. А потом рубанул наседавшего варвара, не давая ему добраться до беспомощных женщин.
От прикосновения кезанкийского лезвия черноволосый гигант рассеялся, словно горстка пыли. А Вальтреско… безо всякого предупреждения повернулся к дочери и жене короля и проткнул мечом сначала одну, потом и другую!.. Эльдран отчаянно закричал, но с его уст не сорвалось ни звука. Ламици все так же терзал лиру, что-то вполголоса напевая. Теперь он играл старую бритунийскую танцевальную песню, часто звучавшую, когда праздновались победы.
Странная незнакомка, по-прежнему сжимавшая Эльдрана в железных объятиях, запрокинула голову и торжествующе расхохоталась, показывая жуткие ряды по-змеиному остроконечных черных зубов. Вот ее голова вновь качнулась вперед… и змеиные клыки впились прямо в его беззащитное горло. Король судорожно забился, но силы быстро оставляли его. Женщина пила его кровь, словно огромная двуногая пиявка. Он почувствовал, что теряет сознание…
Эльдран очнулся в поту, сотрясаемый жестоким ознобом. В его жилах бился огонь. Он закричал бы, если бы мог совладать с собственным горлом, перехваченным неведомой силой. Он чувствовал страшную слабость, туман перед глазами то рассеивался, то сгущался. Сколько он проспал?.. Он смутно помнил кошмарный сон: какая-то женщина… черный алтарь… Воспоминание быстро погасло в охваченном лихорадкой мозгу. Он кое-как разглядел рядом с собой лекаря и Кейлаша. Они тихо переговаривались у его постели. Эльдран хотел приподняться, но тело было чужим. Лекарь вытер лоб короля прохладной влажной тряпицей. Он что-то говорил Кейлашу, но сознания Эльдрана достигали только бессвязные обрывки слов.
– Внезапное пробуждение… да, вчера он… травы… колдовство… метался в бреду… нужен жрец…
Лекарь вышел из комнаты. Кейлаш склонился над другом, с бесконечной заботой вглядываясь в его лицо, потом положил мясистую лапищу ему на плечо. Он заговорил, но Эльдран едва его слышал.
– Держись, дружище, лекарь скоро вернется… Мы разыщем…
Краски мира вновь померкли для несчастного короля. Эльдран закрыл глаза и опять погрузился в сон, где снова и снова раскручивался все тот же кошмар. Безумное представление, разыгранное на подмостках глубочайших бездн преисподней…
Кейлаш выпустил плечо друга и беспокойно заходил по опочивальне. Ему приходилось видеть Эльдрана, как говорится, во всех видах. И пьяным, и мечущимся в лихорадке из-за ран, полученных в битве, и смертельно усталым, и страдающим от солнечного удара. Но чтобы он вот так в мгновение ока поддался непонятной болезни?.. Такого с ним никогда еще не бывало. Правду сказать, вчера король выглядел бледноватым, но сейчас он был попросту похож ни привидение. Теперь он спал, но сон не освежал его, а скорее мучил: Эльдран вскрикивал и метался на ложе. Лекарь не смог ни разбудить его, ни унять боль. Временами король открывал глаза, но почти сразу вновь опускал веки. Ни о пище, ни о питье не было речи. Они попытались было его накормить, но кончилось тем, что он чуть не задохнулся.
Кейлаш подозревал, что дело не обошлось без колдовства. Было очень похоже на то, что какой-то нечистый дух, вызванный из глубин ада, пытается сокрушить душу и тело Эльдрана. Потому-то и бесполезно было искусство самых лучших врачей. Только жрец или волшебник мог спасти вождя и друга Кейлаша. Он уже послал троих самых стремительных своих наездников за кезанкийским шаманом. Но даже если бы парни не скакали на лошадях, а неслись на крыльях, путешествие заняло бы много дней. Слишком много.
– Держись, друг!.. – утешал короля Кейлаш. – Гони демона, впившегося в твое сердца! Клянусь Эрликом, ты сумеешь его одолеть!..
Он ходил и ходил по комнате, гадая, сколько еще времени отпущено Эльдрану. Всем своим существом горец чувствовал, как покидала короля жизненная сила. Неведомый враг высасывал ее капля за каплей, а он, Кейлаш, ничего поделать не мог…
