«Жаль, ничего не слышно! Ветер неудачный. Вот невезенье!» — злилась Риша на природу, на случай, на девчонок-соперниц.
Оставшись наконец наедине, Гаус и Сави направились через сад прямо к башенке, на крыше которой пряталась Риша. Они держались за руки.
«Больше нечего выяснять», — Риша перевернулась на спину, сжала кулаки. Хотелось поскорее отсюда убежать. Она снова подползла к краю: Гауса и Сави не было видно. Разбежавшись, Риша оттолкнулась от самого краешка крыши, долетела до толстого высокого ярусника, скользнула по бархатистой поверхности, зацепилась одной рукой за потемневшее углубление, каких на старом грибе был уже добрый десяток. Качнувшись назад и вперёд, девочка спрыгнула на следующий ярус, скатилась по нему до самой земли и, не оглядываясь, побежала по дорожке за башню.
Остановившись возле длинного одноэтажного склада с пологой крышей, Риша схватилась было за край оконной рамы, чтобы залезть наверх, как вдруг сбоку раздался полный досады и отчаяния возглас:
— Никогда не смогу этого! Бесполезно!
Риша выглянула из-за угла. Ленц, угрюмо уставившись на свои руки, сидел на длинной трубе для упражнений. Закреплённая на двух стойках над землёй, эта труба (вместе с трамплином и турником) была указана теверками как снаряд для обязательных тренировок. За успешное выполнение упражнений начислялось много баллов, и Риша (дело совсем не удивительное!) все задания, положенные новичкам, сдавала блестяще. А вот у бывшего пилота с волосами цвета инопланетного дерева и двумя пятнышками на щеках дело, кажется, не ладилось.
— Привет, — Риша помахала рукой.
— Привет, — ответил Ленц без особого энтузиазма.
— Не получается баланс?
— Да, это не для меня. Пройти в одну сторону я ещё могу. Так ведь от третьего класса требуют развернуться на одной ноге, развернуться ещё раз посередине. И всё это на время!
— Хм… Я думала, пилотам это легко, — искренне удивилась Риша.
— Здесь я отстающий, — махнул Ленц рукой. — Кажется, скоро окажусь в четвёртом классе.
— Дай я попробую!
Риша запрыгнула на трубу, пробежала до конца, в прыжке развернулась и медленно пошла обратно к центру. Ленц захлопал в ладоши:
— Вот это техника! Это сколько же надо тренироваться?
— Здесь гордиться нечему, — улыбнулась Риша. — У нас в деревне есть похожая игра. Главное — использовать хвост!
— Хвост?
— Ага. Иначе будешь руками махать, как ветряная мельница. И всё равно упадёшь. Чем меньше движений, тем лучше.
— Поня-я-ятно, — Ленц забрался на край трубы, встал ровно, опустил руки, как Риша. — Кажется, начинаю понимать!
«Лен-Лен!!» — раздался со стороны башни звонкий голос одного из пилотов. Ленц, смутившись, спрыгнул на землю:
— Это Санти. Мне надо идти. Спасибо за урок!
— Не за что! — ответила Риша.
Оставшись одна, она ещё пару раз пробежалась по трубе, села на моховую кочку и задумалась. Что если она покажет теверкам, что может выполнить упражнения третьеклассников? Риша была уверена, что уж к четвёртому классу точно готова. Достать бы учебники старшеклассников! Но у каждого ученика своя электронная тетрадка, в которой хранятся его личные задания, учебники, отметки. И у Гауса теперь точно не попросить! «А с Ленцем так просто. Будто всегда дружили», — Риша, сама того не желая, начала вспоминать те ощущения, что оставались каждый раз после разговоров с Гаусом. И хотя в них было предостаточно интереса, очарования пилотами вообще и лучшим из них… такого «просто», как сейчас с Ленцем, в них не находилось.
Вспомнив о времени, Риша побежала к дому новичков. Неясные пока ещё надежды переполняли её сердце.
Теверки объявляли о тестах и экзаменах внезапно. На подготовку иногда оставался всего день. К тому же правила обучения постоянно менялись. «Это само по себе — лучшая подготовка!» — объясняли пришельцы. Менялись правила начисления баллов, программа, расписание. Разумеется, это не могло нравиться ученикам, но хапуру — народец особый, весьма непохожий в этом отношении на землян: недовольство соседствовало с врождённым стремлением приспособиться, и это приспособление даже превращалось порой в какое-то тайное, молчаливое соревнование.
— Я хорошо к пришельцам отношусь, ты не подумай, — разламывая очередное печенье на мелкие кусочки, жаловалась Риша подруге.
— А мне повезло! Теперь за правописание в два раза больше баллов, чем за математику, — Катоди развела руки в стороны. — Но ты права: всё это странно!
— Вот-вот. Как будто они не хотят переводить меня в четвёртый. Вместо математики завтра спортивный экзамен, который я уже сдала. И баллов больше не заработаю!
— Надеюсь, что я наконец свои получу. Кста-а-ати… Ты ведь знаешь, что после нас будут старшие классы? Нам разрешили остаться посмотреть! Кроме того, учитель сказал, что у всех классов скоро будут общие занятия. Счастье! Хотя нет. Как я буду выглядеть перед Архи? Надо срочно начинать учиться!
Риша вдруг села на кровати и серьёзно посмотрела на подругу:
— Мой шанс. Теперь не отвертятся.
— Чего ты задумала? Нам это не аукнется?
Риша пожала плечами:
— Ничего такого ужасного я делать не буду. Просто я действительно хочу в четвёртый.
* * *
Катоди получила за равновесие высшую оценку.
Все новички остались на игровой площадке, и теперь сидели на холмике, ожидая выступления старших классов.
Ребята из четвёртого класса по сигналу учителя подходили к турнику, делали переворот, красиво спрыгивали на землю. Затем в том же порядке выполняли тест на равновесие.
— Видела? Видела? — Катоди захлопала в ладоши, когда Архи в победном жесте поднял вверх руку. — Молодец! — крикнула она, не удержавшись.
Начали свой экзамен третьеклассники. Своя «группа поддержки» была у каждого пилота: от холма постоянно раздавались аплодисменты или подбадривающие возгласы. Единственным, кто сражался с турником в тишине, оказался Ленц. «Неужели он никому не нравится?» — с какой-то необъяснимой досадой удивилась Риша.
С турником у Ленца ничего не вышло. Расстроенным он не выглядел: шутил, улыбался… Рише очень хотелось поддержать его — девочка не решалась. Гаус подошёл к Ленцу, снисходительно похлопал того по плечу, что-то сказал, затем отправился выполнять упражнение. Он был последним, и вместо положенных двух вращений сделал восемь — результат, судя по реакции пилотов, выдающийся. Теперь хлопали все, кроме Риши, и Катоди, заметившая странную реакцию подруги, удивлённо посмотрела на неё — Риша только качнула головой в ответ.
«Ты справишься, ты справишься!» — про себя повторяла Риша, когда Ленц подошёл к трубе. От волнения она зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела радостную улыбку пилота, его поднятую к плечу ладонь и направленный в её сторону взгляд. Она тоже улыбнулась и помахала рукой в ответ.
Гаус снова оказался лучшим. Спрыгнув на утоптанный сиреневый мох, он подбежал к холму, к тому
