цеплялась за стволы елей, упрямо не желая покидать чащу.
Мартин распорядился привязать коней в ложбинке рядом с горой. Солдаты потушили факелы, и сам Мартин для пущей верности с головой укутался в свой шерстяной плащ, дабы блеск шлема не выдал его.
Торкилю поручили стеречь коней.
– Будь здесь, – велел ему Мартин. – И смотри не потеряй серебряные палочки.
Неслышно ступая по мягкому мху, солдаты заскользили между стволами елей вслед за Мартином и Габриелем с Корлом на плече.
Внезапно следопыт остановился и поднял руку.
– Туда.
Лес внезапно расступился, и отряд вышел на широкую дорогу, ведущую в Орсу. На другой стороне дороги во мраке темнело три черных бревна. Там стояла бревенчатая изба.
Ни единого звука не доносилось из-за плотно закрытых ставен. Со стороны можно было подумать, что семья безмятежно почивает в своих теплых постелях. Или хутор поразила чума.
Но в действительности все было куда страшнее.
Первое тело Мартин увидел, когда отряд пересек дорогу.
Старик, совсем седой. Он лежал на обочине, уставившись в небо невидящим взором. Исподняя рубаха на груди вся исполосована и залита кровью. Должно быть, его разбудил странный шум снаружи. И он вышел из дома, чтобы проверить…
Солдаты молчали. Мартин быстро провел отряд через кусты брусники и дальше между елей.
Теперь каждый из них держал наготове свой меч.
– Нам нужно быть начеку, – прошептал Мартин следопыту.
Габриель кивнул и поднял руку с сидящим на ней Корлом.
Маленький фей улетел в ночь, словно большая черная оса. Мартин увидел, как он резко обогнул угол дома. И сел на заднюю стену избы.
Одна из ставен там была открыта. Корл влетел туда, и свист его крыльев резко оборвался.
Фей был в доме.
Мартин замер в ожидании, с мечом наизготовку.
Оконный ставень внезапно задрожал. Тихий свист раздался снова, и вскоре Корл опустился на плечо Габриеля и принялся что-то тому рассказывать, быстро двигая крыльями.
Габриель кивал. Затем он поднял голову и взглянул на Мартина.
– Мы пришли слишком поздно.
– Что здесь произошло? – спросил Мартин. – Что он увидел внутри?
– Тела людей, – тихо произнес Габриель. – Отец с матерью и пятеро детишек. Все, кто жил на хуторе… пока не пришли хвитры.
Мартин задержал дыхание. Теперь они должны напасть на Врага в его временном логове, и он будет тем, кто возглавит атаку.
Шепотом он принялся раздавать приказы своим солдатам:
– Вы – обходите сзади, вы – спереди… А вы трое отправитесь со мной к сараю.
В сарае нашлось сухое сено. Солдаты неслышно рассредоточились вокруг дома, пока Мартин не запалил все факелы. Он раздал их воинам, и сам присел на корточки перед бревенчатой стеной.
Хутор по-прежнему безмолвствовал. Мартин поднял руку. И опустил.
Факелы дружно ткнулись в сено, и во мраке ночи взметнулось яркое пламя.
Мартин с солдатами отступили назад и смотрели, как огонь гложет бревна верхнего этажа.
– Враг сейчас сытый, – прошептал Мартин. – Хвитры хорошо поели и теперь спят… Но мы их разбудим.
Пламя расходилось все сильнее. Огонь бушевал уже под самой крышей.
Мартин огляделся. Габриеля нигде не было видно. Опять он куда-то улизнул. Ну ничего, зато его отряд рядом, держит наготове мечи и луки.
Мартин готов был дать сигнал к началу атаки, когда почуял за спиной какое-то движение.
Еловая лапа мелко дрожала. Рядом раскачивалось еще несколько ветвей. Без всякого ветра. Тут что-то неладное. Мартин засомневался, но в конце концов поднял свой меч.
– Вперед! – закричал он.
Почти одновременно с ним глухую тишину ночи разорвали еще несколько криков. Дверь и окна дома хлопнули, из пламени вылетели странные существа. Черные тени бросились на солдат.
– Огонь! – выкрикнул Мартин.
Девять стрел взметнулись в воздух и одновременно поразили легкую цель. Существа взвыли и повалились навзничь.
Все стихло, и в наступившей тишине ушей Мартина коснулся чей-то шепот. Он шел от елей позади солдат.
Мартин повернулся и взмахнул мечом.
– Они прячутся на деревьях! Сзади!
Сотни еловых лап вздрогнули одновременно. В свете пламени блеснули острые зубы.
Враг атаковал со всех сторон.
– Назад! – завопил Мартин, плотнее запахиваясь в свой плащ. – Бежим!
Последнее, что он слышал, прежде чем тьма объяла его, было ржание коней и пение тетивы лука в руках Торкиля, который одну задругой посылал в ночь свои стрелы.
Жизнь после черной смерти
Пробуждение
Ристин Ширококрылая проснулась голодной на своей каменной постели.
Пища?
Мне нужна пища…
Вокруг черным-черно, но Ристин чувствует под собой подстилку из мха. Когда она ложилась спать, подстилка была свежей и толстой. Теперь же она сухая и плоская.
Она лежит на своей постели в Верхнем Покое, на самой вершине замка хвитр, что на горе Салаяк.
Ристин не знает, сколько месяцев она спала.
Ее тело затекло и замерзло. Кожаные одежды высохли и затвердели. Малейшее движение крыльями отдается болью. И голод. Неуемный голод плоти, истосковавшейся по свежей сочной пище.
Ристин поднимает голову и сипит в темноту:
– Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь проснулся?
Хриплая трель ее голоса отдается эхом в Верхнем Покое и замирает.
Тишина.
Ристин была сытой, когда заваливалась в спячку. Голод подкрался к ней незаметно, во сне, через толстый зимний снеговой покров. И стал лишь еще сильнее.
Какое сейчас время года? Все еще темная зима? Или светозарная весна? Ристин не знает. Но ее черные волосы на голове стали гуще. И когти на руках удлинились в два раза.
Она садится. Медленно, чтобы не повредить отощавшие конечности. И не поранить крылья на спине.
Окошки в круглых стенах башни закрыты тяжелыми каменными ставнями. Но Ристин видит белый свет, пробивающийся через щели. Богиня Солнце пробудилась и парит высоко в небе. Значит, теперь уже весна. Она всегда внезапно, безо всякого предупреждения наступает для обитателей Салаяка.
Хвитры спокойно спят зимой в своем замке на горе. Долина внизу занесена снегом, крепостная стена вокруг замка покрыта льдом, и опасность схода лавины удерживает людей на расстоянии от Салаяка.
Весной раньше всех остальных хвитр пробуждается сотня воинов и отправляется на юг. Им поручено набрать первой еды для всего замка. С их возвращением пробуждается королевская семья, и пир длится до самого прихода Богини Солнце.
Отправилась ли Сотня уже в дорогу? Или уже вернулась? Ристин двигает своими заостренными ушками и прислушивается. К счастью, ее слух остался таким же чутким, как и до сна.
Она слышит, как капает талая вода с крыши замка.
Слышит пение птиц в вышине над Салаяком.
И свист ветров внизу в долине.
Вокруг башни так много звуков, но в Верхнем покое пока все тихо. Ристин смотрит на каменные ложа вдоль стен башни. На каждой виднеется недвижная тень. Ристин пробудилась первой в королевской твердыне хвитр.
Она принимается тихонько напевать, чтобы пробудить свой голос к жизни. Чтобы он окреп и стал сильнее.
Ее тело затекло от долгого лежания на каменной постели. Все время, пока она спала, крылья оставались сложенными вдоль спины, и теперь она медленно и осторожно начинает их расправлять.
Шурша, крылья достигают потолка.
Но во мраке Ристин слышит еще один звук: с ложа
