Узкая рука с когтями касается ее руки.
Это хвитра Кари. Они с Ристин всегда спят рядышком.
Ристин кладет свою руку на руку подруги и поет вместе с ней. Хвитры умеют говорить, но чаще всего они поют. По сравнению с пением хвитр обычная людская молвь похожа на блеянье или кваканье.
Ристин медленно складывает крылья и поворачивается к Кари.
– Я слышала, как они отправились в путь.
– Тогда давай дождемся их вместе.
Сотня – мощь хвитровской рати – скоро вернется и принесет с собой пищу. Корзины. Много корзин со свежей едой.
Сумасшедший на поле
– Убийца! Дядя-убийца!
Пронзительный мальчишеский крик эхом разносится над Долиной Скорбей, долетая аж до самого края Змеиного Хребта.
От этого крика куры с шумом разлетаются в стороны, а конь Роскиль перестает жевать сено.
– Тихо, ты, малявка! – раздается рев в ответ. – Я никого не убивал, но ты будешь первым, если не заткнешься!
Йоран Вострый карабкается на горный хребет, но, заслышав новый крик, вздрагивает и чуть не валится обратно в долину.
– Ты убил отца!
Йоран поворачивает голову и смотрит в долину. Оттуда доносится жуткий рык:
– Я тебе башку снесу, Никлис! Из-за тебя я пролил свое вино!
Можно подумать, что ревет тролль, хотя на самом деле это не так. Ну, почти. Это всего лишь дядя Стейн, брат матери Йорана, который в очередной раз затеял свару с Никлисом, братом Йорана.
Оба терпеть друг друга не могли, и так было всегда. С тех самых пор, как Стейн живой вернулся домой с осады крепости в Аксвалле, где воевал солдатом, в отличие от отца братьев, который остался там навсегда.
– Убийца! – снова кричит Никлис. – Это ты ударил его ножом в спину! И забрал его кошель!
Йоран смотрит, как дядя Стейн вышагивает по полю – грузный, широкоплечий, потный. В одной ручище он сжимает кувшин с вином из одуванчиков. В другой – топор.
Дядюшка Стейн. Вечный кошмар братьев.
– Никлис! – ревет Стейн. – Я ж тебя сейчас зарублю, ублюдок!
Йоран весь день пахал поле с братьями и теперь залез на горный хребет, чтобы передохнуть. Отсюда он высматривает Торкиля. Йоран хочет забраться как можно выше, чтобы первым увидеть, как его старший брат возвращается с Севера.
Как же им всем его не хватает! Торкиль держал Стейна в узде, сколько хватало терпения, а потом плюнул на все и отправился на поиски приключений.
Теперь некому остановить Стейна. Вдрызг пьяный и совсем свихнувшийся дядя шумно топает по полю, размахивая топором.
– Стой, маленький дьявол!
Когда Стейн напьется, ему всегда хочется кого-нибудь убить. Тогда он режет кроликов, отрывает головы курам и бросает камни в птиц. А сейчас он, похоже, вознамерился прикончить сына своей сестры.
– Я тебя убью и здесь зарою, Никлис! – Стейн тычет топором в свежевспаханную землю. – Прямо здесь!
Внезапно он спотыкается об кочку и чуть не роняет свой кувшин.
– Ах ты, дьявол тебя за ногу!
Йоран видит, как Никлис остается стоять в центре поля. Брату некуда деться – он впряжен в плуг, к которому привязан единственной – и лучшей в Смоланде! – веревкой семьи Вострых. И тем не менее он храбро отвечает:
– Не выйдет, дядя! Пьяным псам несподручно махать топором!
– Закрой пасть! – рычит Стейн. – Я расщеплю тебя как колоду!
И тут над пашней раздается крик:
– Бросьте топор, дядя! Уймитесь!
Это Самуэль – старший брат Йорана. Он встает между Никлисом и Стейном. Самуэлю скоро восемнадцать, и он с легкостью управляется с плугом, но он еще слишком мал, чтобы управиться с дядей.
– Не смей разговаривать с убийцей отца! – кричит ему Никлис.
– Мы не можем этого знать наверняка, брат, – отвечает Самуэль.
Йоран как можно медленнее, чтобы его не заметили из долины, продолжает дальше карабкаться на хребет, все выше и выше, к самой Голове Короля.
Своего отца он не помнит, он был еще слишком мал, когда его и дядю призвали в солдаты.
Если дядя Стейн действительно убийца, думает Йоран, то возможно судьба уже наказала его. Его собственных троих детей забрала Черная Смерть, а его жена скончалась три года назад от чахотки. Теперь для Стейна единственная в жизни радость – это собирать цветы одуванчиков и делать из них вино.
Когда цветы распускаются, он срывает их, кладет в воду и оставляет бродить на солнце. После чего начинает вливать в себя кувшин за кувшином получившегося пойла. Вдрызг напивается и начинает тосковать по своей семье. Что-то бормочет. Разговаривает сам с собой. А потом расходится и принимается рычать. Вот как сейчас.
– Ну, ты, Никлис! – ревет он. – Иди сюда, паршивый пес!
Йоран прибавляет скорость. Теперь он уже на самой вершине Змеиного хребта.
Трусливый заяц, думает он про себя. Но ему всего четырнадцать – в рукопашной от него не будет никакого толку. Он ничего не сможет сделать со свихнувшимся дядей – остается только держаться от него подальше. И карабкаться все выше.
С высоты он смотрит на север. Но там только дубовый лес и ни малейшего признака Торкиля.
Брат Торкиль уехал прошлой осенью. Он покинул хутор и отправился искать удачу на Севере, где добывают серебро и железо.
Торкилю было девятнадцать, и он вымахал почти таким же большим, как дядя Стейн. Но даже он устал от этих пьяных перепалок.
– Грязный мерзавец! – вопит Стейн. – Дерьмо собачье!
Йоран снова глядит вниз в долину.
Стейн так и не выпустил ни кувшина, ни топора. И теперь оба предмета грозно подняты к небу.
Йоран замирает и смотрит во все глаза.
Какое орудие выберет Стейн?
Привязанный к плугу
– Заткни пасть, убийца! – кричит Никлис Стейну.
Никлис не может сбежать. Он привязан к плугу. Крепкой веревкой того же сорта, что применялась на судах викингов. Сделанной руками братьев и дяди Стейна.
Снова раздается голос Самуэля:
– Успокойтесь, дядя! Давайте просто поговорим!
Никлис знает, что Самуэль мечтает походить на рыцаря. Три года назад по их Долине Скорбей проскакал один рыцарь в сопровождении копейщиков, оруженосцев и собак. На рыцаре были красные одежды, и на его щите красовался герб с изображением черного волка. С тех самых пор Самуэль возжелал стать рыцарем, хотя один лишь боевой конь стоил не меньше сорока марок.
Стейн не остановился, но Никлис улыбался по-прежнему. Скоро он умрет. Погибнет, как его отец. Отца убили под стенами крепости в Аксвалле, и теперь он, должно быть, пирует вместе с викингами в Чертогах Предков – Вальхалле [7].
– Мелюзга сопливая! – орет Стейн.
– Пьянь подзаборная! – не остается в долгу Никлис.
Внутри него все кипит – ведь в его жилах течет горячая кровь викингов.
Ох, как же Никлису не хватает сейчас меча! Настоящего меча викингов. Тогда бы он разрубил им путы, которые удерживают его у плуга, и снес бы дяде голову.
Но у него не было никакого оружия. Даже ножа.
У Самуэля тем более. Но он
