class="p1">Однажды я увидела в парке танцовщицу. Она танцевала потусторонний танец и не обращала внимание на других людей.
Я была заворожена танцем и разбита разницей между ней и мной — божеством и заплаканной нищенкой, которая не могла смириться со своим уродством.
Я хотела подойти к ней, но не решилась.
Через неделю она вновь танцевала в парке, я вновь не решилась.
На третий раз я собралась с духом, дождалась окончания танца и подошла. Я спросила, как она научилась так танцевать и возможно ли это для таких, как я.
Она ответила, что во сне летает в другие реальности.
— Я засыпаю и просыпаюсь во сне. Там я сама решаю, что мне сновидеть и где быть. Я выбираю зеленые луга и море. А потом летаю над ними, раскинув руки. Однажды я встретила там, в горах, колдунью. 7 ночей она учила меня танцевать.
И девушка станцевала свой танец специально для меня. Такому ее могла научить только колдунья.
— Ищи руки во сне, — сказала она, — И ты проснешься не просыпаясь!
С тех пор каждую ночь я искала руки во сне и каждую ночь у меня не получалось, но спустя 108 попыток я вдруг проснулась во сне.
4.
Когда я проснулась во сне, все вокруг стало очень настоящим и даже более реальным, чем вне сна. Я стояла в темной комнате, кишащей пауками. Насекомые копошились на полу, покрывали стену плотным ковром, заползали на меня, ползли друг по другу.
В комнате было окно. Я схватила табуретку и со всей силы кинула в стекло, но оно не разбилось. Тогда я решила пройти сквозь стену, ведь это же сон.
Разбежалась и легко пролетела сквозь стену, а там взмыла в воздух. Набрала высоту и повернула туда, куда дул ветер. Ветер подхватил меня и понес все дальше и дальше, мимо домов, темных городов и выжженной земли. Я летела над скалами и зелеными лесами, а сверху надо мной нависала луна. Она щедро поливала все серебристым светом, и я ощущала родство с ней.
— Ты и я, мы ведь из одного теста слеплены, правда? — шептала я.
Ветер аккуратно положил меня на вершину скалы. Я подошла к обрыву и посмотрела вниз: под ногами сияли звезды и плавали горящие кометы. Я почувствовала чье-то присутствие рядом и обернулась. Передо мной стояла молодая женщина. Кажется, у нее было мое лицо, только другое.
Глаза добрые и полны любви. Она сияла изнутри:
— Та девушка, которая рассказала тебе, как путешествовать по снам, она слишком увлеклась и забыла о том, что есть еще эта реальность — та самая, в которой она живет, когда бодрствует. Но тебе не нужно идти по ее стопам, у тебя другой путь. Ты начнешь его, когда проснешься. Я дам тебе карту, иди по этой карте и ты найдешь Древний Лес, в котором обретешь себя.
— Я буду любима?
Она протянула мне карту, но ничего не ответила
— Можно тебя обнять? — робко спросила я.
— Конечно, — она раскинула руки-крылья и стала похожа на лебедь, — ветер понесет тебя дальше. Туда, где тебе нужно быть.
Ветер подхватил меня и понес прочь от скалы, возвышающейся над звездами, от луны, разливающей серебряный свет, от лесов и морей. Он принес меня в выжженный город, к родному дому и аккуратно поставил у порога.
Я тихо прошла сквозь стену и вошла в дом. Брат в своей комнате чертил пентаграмму под свет горящих свечей. Мать тихо плакала, свернувшись в кресле на кухне, а отец умирал. Я подошла к нему и взяла за руку. Кажется, он почувствовал. Он посмотрел на меня так, словно видит. Я поцеловала его в лоб.
— Я очень люблю тебя, папа, — тихо сказала я.
Он умер.
5.
Я вышла в путь на рассвете. Пепельная собака плелась за мной.
— Ты поможешь мне оплакать отца, Шанти?
Шанти была особенной собакой. Все домочадцы, кроме матери, периодически срывали на ней злость и били ее. Даже я порой грубо с ней обращалась, но она все равно нас любила и помогала моей слепой матери найти дорогу. Шанти понимала все, что ей говорят и молча отвечала своими проникновенными, говорящими глазами. Я всегда знала, что она и не собака вовсе, а дух, который почему-то решил нам помогать.
Мы с Шанти доехали на повозке до границы города и вышли куда-то в пустошь. Дальше нас везти отказались. Только за большие деньги, но ведь я была нищая.
Мы шли до самой темноты. Не останавливались на привал, потому что нас гнал страх. Я очень надеялась, что к ночи мы куда-нибудь придем, но мы дошли только до сгоревшего леса. Мертвые, обожженные деревья стояли, словно насмехаясь над людьми. Я выбрала место рядом с обгоревшим деревом — его присутствие меня почему-то успокаивало. Мы с Шанти сели, прижавшись друг к другу. А когда вышла луна, Шанти завыла. Она обещала мне оплакать отца.
Я легла спать и обняла Шанти, чтобы не замерзнуть ночью. Я падала в сон, как вдруг почувствовала, что собака напряглась. Я открыла глаза: Шанти навострила уши и обнажила клыки, вглядываясь в сумрак ночи. Из темноты на нас смотрела дюжина глаз, и они явно были настроены враждебно. Шанти вскочила.
— Бежим, — крикнула я, и мы рванули во мглу, в том направлении, куда вела нас карта.
Звери бесшумно бежали за нами. Я не слышала их, но чувствовала чье-то теплое дыхание на затылке, пока мы не пересекли остатки сгоревшего леса и какую-то невидимую черту.
Я остановилась и обернулась. Из темноты на меня по-прежнему смотрели горящие глаза сгоревших животных. Шанти заплакала. Я тоже.
Мы поклонились мертвым обитателям мертвого леса и мерно пошли дальше. От бессонной ночи мы вошли в состояние транса. Время исчезло: мы шли вечность и должны были идти еще столько же.
Но вечность закончилась, когда мы вышли к обрыву. Солнце вставало прямо перед нами. Я оглянулась: направо и налево простиралась линия резкого обрыва. Перед нами — чернота бездны. Не видно ни камней, ни скал, ни земли внизу. Сплошная тьма. Я достала карту. На этом самом месте моим почерком было написано: "Край земли. Доверься и прыгай в бездну".
Я повторила вслух:
— Доверься и прыгай в бездну. Что думаешь, Шанти?
Шанти только дотронулась до моей руки мокрым носом и повела ушами.
— Да, Шанти, я уверена. Ты со мной?
Я посмотрела в ее глаза цвета моря, повернулась лицом к обрыву и шагнула в бездну. Шанти бесшумным призраком прыгнула следом
