за мной.
6.
Я очнулась в тумане. Шанти лежала рядом, уткнувшись холодным носом в мое плечо. Когда я открыла глаза, она завиляла хвостом.
Под нами был мох. Я зарылась в него рукой. Пахло хвоей и травами.
— Это же лес, Шанти… — прошептала я и поднялась на ноги.
Сквозь плотный туман было видно только клочок земли вокруг моих ног. Со всех сторон — белое молоко и ничего больше.
Я развернула карту, но дорога заканчивалась на обрыве, с которого мы спрыгнули. Я разревелась. Мы проделали такой путь, и я ожидала, что в конце меня ждет счастье, но вместо этого — только туман, страх и одиночество.
Шанти заурчала на собачьем что-то поддерживающее, потом легонько потянула меня зубами за штанину, и мы пошли дальше, в туман.
Шанти шла впереди и виляла хвостом, а я плелась за ней, глотая слезы. Мы с трудом пробирались сквозь ветви хвойных деревьев. Прошло несколько часов, с каждой минутой становилось темнее, а туман все не рассеивался.
Наконец, мы заметили как сквозь туман, где-то впереди, сияют зеленые огни. Мы подошли ближе и увидели частокол из человеческих костей с насаженными на наконечники черепами. Из глазниц и открытых ртов и шел зеленый, сияющий свет.
Шанти подбежала к калитке, обернулась ко мне и сказала:
— Гав, — что означало: “Мы пришли, заходи внутрь”
— Точно? Нам надо туда?
— Гав, — что означало: “Да, я уверена”.
Меня мутило. На негнущихся ногах я подошла к калитке, открыла ее и вошла внутрь, переступив линию частокола.
За частоколом была высокая изба, украшенная деревянной резьбой с изображением волков, воронов и других лесных тварей.
Во дворе на пеньке сидела пожилая женщина, очень изящная, в элегантном черном платье, и с отвратительным лицом. Часть челюсти осталась без кожи и было видно торчащую белую кость с наростами мяса. На плече у нее сидел огромный ворон. Груди опускались до самой земли, словно она выкормила весь Лес. А глаза такие, будто это сама смерть.
Длинным красным ногтем она лопнула на лице волдырь, смотря прямо мне в глаза. Из волдыря полилась гниль. В другой руке она держала тонкую сигару в мундштуке. Она затянулась и выдохнула столп тумана.
— Зачем пожаловала? — ее голос был похож на звук подземного бубна.
— Мне нечего есть и негде жить, — ответила я, сжавшись от страха.
— Что ты отдашь мне за еду и кров?
— У меня ничего нет.
Она помедлила секунду и ответила:
— Хорошо. Можешь остаться, если будешь выполнять работу.
— Я согласна.
Ее звали Дхумавати, что означало “несущая дым”. Она дала мне задание: вымести и прибрать всю избу, перебрать и перемолоть зерна, перебрать кости, постирать ее одежды в лесном озере и посадить цветы.
— Закончить должна до рассвета.
— Но я не смогу все это сделать до рассвета, — жалобно ответила я.
— Не сможешь сделать — значит, не сможешь остаться.
— Дайте мне хотя бы поспать и поесть, я очень устала.
— Если ты пришла сюда жаловаться — лучше уходи прочь. И не вздумай есть мою еду.
Она посмотрела мне в глаза и исчезла в тумане.
На землю опускалась ночь. Я уныло поплелась в избу. Когда открыла дверь — свечи зажглись сами собой. Пол был черным от грязи, а на полках скопился жирный слой пыли. Как-будто никто не убирался здесь уже сотни лет.
Единственным чистым местом в доме была кухня. Она была ярко освещена горящими свечами. На большом и чистом деревянном столе стояла тарелка с пышными пирожками, накрытая белоснежной салфеткой. А рядом с ней — чайный сервис и самовар, из которого шел пар.
Я завороженно подошла к тарелке с пирогами, оставляя на чистом полу кухни черные следы. Шанти заурчала и мягко потащила меня за края кофты подальше от стола.
— Я возьму только один, Шанти. Никто и не заметит. Наберусь сил и начну приборку.
Я налила из самовара горячего чая в белоснежную фарфоровую кружку, оглянулась по сторонам и приступила к пирожкам.
— Шанти, ты не представляешь, как же вкусно! Возьми и ты один, — я кинула ей пирожок на землю. Шанти поворчала, но есть не стала.
— Это ничего страшного, Шанти! Тут их много. Я возьму еще один.
Я и сама не заметила, как доела все пирожки, выпила весь чай и сладко заснула за столом, положив голову на руки.
Утром лесная ведьма выставила нас вон. Я слышала, как ее ворон хохотал над нами и кричал вслед: “Не вздумайте возвращаться”
7.
Шанти повела меня дальше в лес. Чем больше мы отходили от частокола с горящими черепами, тем меньше становился туман. Хохот ворона преследовал меня, но я забыла обо всем, когда увидела, как лучи солнца играют с листьями деревьев.
Через время вышли еще к одной избе. Выглядела она более ухоженно и обычно. Никаких заборов, тумана и сияющих зеленым светом мертвых глазниц. Рядом с домом был разбит сад, и стройная девушка в длинной юбке и изящной шляпе поливала цветы.
Она увидела меня и улыбнулась:
— Привет! Ты идешь ко мне?
— Не знаю, я просто иду… а ты… живешь здесь?
— Да! Я не просто живу, у меня должность — я вестник смерти. Я должна каждый день напоминать людям о том, что они могут умереть уже сегодня или завтра на них может упасть камень, но…. напоминать некому, к сожалению…
— А кто назначил тебя на эту должность?
Она слегка удивилась:
— Я сама, конечно!
— Аааа… а зачем напоминать людям о смерти?
— Чтобы не забывали жить, конечно. Вот ты сегодня не забыла пожить?
— Не знаю… я…. честно говоря, у меня есть подозрения, что я давно умерла
— Это определенно не так!
— Как ты можешь быть так уверена? Как можно это проверить?
— Мы не можем это проверить, но нам не остается ничего другого. Я каждое утро здороваюсь со своими цветами, они вырастают, расцветают и умирают к зиме… и я считаю, что это знак жизни. Они говорят мне, что мы живы, и я предпочитаю им верить…. А сейчас я говорю тебе, что мы живы, и ты жива… и может быть, ты сможешь поверить? Потому что иначе, как же я буду напоминать тебе о смерти….? Если ты не будешь верить, что ты жива?
— Я попробую, правда..
— Тогда оставайся у меня? Ты будешь моим первым клиентом. И вообще я тебя очень ждала.
Так я осталась жить у странной девушки в шляпе, которая в действительности, была счастлива 70 % времени, хоть и жила совершенно одна в чаще дремучего леса.
