Арис присел на корточки и протянул руку, коснувшись меха, прикрывающего ее лицо, отогнул мех и вздохнул. Лара была похожа на ледяную скульптуру. Кожа белая, как снег. Каждая черта будто вырезана из жесткого камня. Она высохла, жизненные соки иссякли. Он даже поднес руку и тут же отдернул ладонь — её обожгло холодом.
Где-то в глубине души он надеялся, что дух Кукуранау встретит ее на Той стороне и поможет вернуться. Теперь ясно, ничего такого не произошло. Она все равно, что мертвая и неизвестно как ей помочь.
Едва он вылез из под навеса как увидел Унау. Она прищурилась и ее глаза, покрасневшие от слез, сверкнули на миг каким-то непонятным чувством. Гнев? Ярость?
— Где же Каену? — спросил он злясь на то, что Унау видела его лицо, когда он вылез из под полога и злясь, что он пытается скрыть от нее свое лицо, хотя ничего ей и не должен!
— Я уже говорила, вождь Арис, где Каену. Но если ты хочешь, я пойду и поищу его в лесу, хотя скоро стемнеет и он и сам придет!
— Нет. Не нужно ходить за ним. Пусть делает все, как надо. Я посижу у воды, а ты… ты делай, все что нужно. Завтра мы тронемся в путь.
Но едва он шагнул в сторону, Унау шагнула наперерез:
— Арис! Посмотри на меня! Разве я не хороша? — её глаза горели как две звезды. Она тряхнула головой и волосы разлетелись по ее плечам.
Вот чем она там занималась — плакала и причесывала волосы, чтоб в нужный момент они рассыпались вот так вот. Он сжал губы, чувствуя раздражение, но невольно что-то внутри дрогнуло. Она была очень хороша. В племени говорили про таких: оживший цветок. Такая юная, свежая.
— Посмотри же на меня, Арис! — она распустила завязки у горла и он увидел, как ее малица заскользила вниз по молочно-белой коже.
— Довольно! — желание хлестнуло изнутри. Зверея от ярости он рванул наверх её одеяние. Зубы Унау клацнули друг о друга, но она рассмеялась.
— Чего ты хочешь? — он тряхнул её. — Хочешь, чтоб я взял тебя, как собаку⁈
— Я хочу только тебя! — закричала она, темнея лицом и схватилась пальцами за его руки, — Я не желаю, чтоб ты искал мне мужа! Возьми меня как хочешь, мне все равно! Главное, чтобы это был ты!
Отпустив её, Арис отступил на шаг:
— Женщины так не говорят!
Она воскликнула:
— Женщины не бросают свое племя и не уходят на юг через ледяные поля! Женщины не охотятся, не тащат большую поклажу среди волчьей стаи. Женщины сидят дома! Но я больше не та Унау что жила на берегу Океана и покорно ждала своей судьбы! Я… — она запнулась и вскрикнула:
— Разве я не хороша для тебя⁈ Я дочь шаманов. Я чиста, ты увидишь, что я не лгу! Каену не касался меня в пути и никто другой, прежде… — она всхлипнула. — Я горю, когда ты рядом со мной! Я хочу твоих рук на моем теле!
Впервые женщина так говорила с ним.
Он опустил голову, чтобы не видеть её глаз.
— Унау! Прости. Я напрасно заговорил с тобой, как с обычной женщиной. Ты настоящий воин и говоришь как мужчина с большим сердцем, полным желаний. Но мы должны помнить о чести…
— Нет… нет! — задыхаясь проговорила она.
— Хватит спорить! — он дернул ее малицу. Зря. Край съехал, обнажая молочно-белое плечо. Он невольно сглотнул и она все поняла. Арис отступил не зная куда деть руки.
— Я хочу только тебя!
— Да замолчи же! Говорю тебе — я не могу стать твоим мужем!
— Но почему⁈ Разве я не хороша⁈
— Из-за неё.
Ему не нужно было объяснять о ком он. Унау посмотрела через его плечо тоскливым взглядом.
— Она твоя жена? Или ты просто любишь ее?
— Нет, она не моя. Но она открыла мне то, чего я не видел прежде. С такой, как она, я мог бы понять себя. Когда мы говорили, она видела мою душу. В ней есть то, что находило отклик внутри меня. Я не хочу потерять это пока не узнаю, стоит ли оно чего-то.
— Она очень красива… — горестно проговорила Унау.
— Нет, — отрезал Арис, — ты красивее! Но дело не в ней! Я не могу найти нужных слов… внутри нее горит огонь и он горит так же, как и мой. Я хочу встретить девушку, под стать себе. Ту, с кем моё сердце запылает ярко. Ты хороша, ты очень добрая и смелая девушка, но ты чужая мне и так будет всегда. Наши сердца не могут гореть вместе!
Унау кивнула:
— Да. Ты прав — во мне нет огня. Я дочь ледяного Океана…
— Ты не понимаешь меня, Унау! Ты очень хороша. Ты найдешь того, кто будет жить в твоем сердце, — проговорил он тихо.
Время капало вязкой смолой. Арис чувствовал что-то мутное, будто обидел Унау, но ведь это не так?
— Ты думаешь, что полюбишь ее когда она очнется, — Унау вдруг вытерла слезы, — Хорошо.
— Я думаю не о ней, — с тоской произнёс он. Как объяснить то, что и сам едва понимает? Как рассказать, что мечтаешь о ветре в небе⁈
Она подняла голову, стягивая у горла свою малицу. Заходящее солнце золотило ей волосы.
— Я не знаю, чего хочу!
В Унау вдруг что-то изменилось. Слезы высохли, хоть глаза еще блестели.
— Пусть так. Ты узнаешь её потом… когда она проснется. Но сейчас она спит, а я нет, — Унау протянула руку и прижала к его губам, словно просила молчать.
— Ты сам говорил, что колдун придет и может быть очень скоро мы умрем. А еще может быть, она проснется и ты поймешь, что вы чужие. Все это будет, или не будет, а я люблю тебя сейчас и я здесь. Мое сердце горит от любви. Если ты отвергнешь меня, оно умрет. Ни о чем больше я не попрошу тебя, кроме твоих поцелуев и ласк! Сделай меня своей. Будь мои господином, а я буду хранить тебе верность во всем и вечно. Ни словом, ни взглядом не упрекну тебя! Мне будет довольно если ты иногда будешь вспоминать обо мне и приходить к своей Унау! О мой возлюбленный Арис! Разве ты не хочешь меня?
— Нет! — Арис обнаружил, что тяжело дышит. Воздух с трудом прорывался внутрь. Наверное потому, что сердце внутри стало большим и горячим, — Ты не знаешь, о чем просишь! Пройдет время и ты захочешь, чтобы кто-то любил тебя!
— А кто будет любить тебя, о, Арис? — она тряхнула головой и солнце вспыхнуло горячими искрами в прядях ее волос, — Кто положит твою голову себе на колени и будет отгонять дурные мысли когда ты устанешь? Кто будет тебе опорой и помощью в долгом пути? Разве тебе не нужен кто-то, кто будет тебя любить? Разве она любит тебя? А я люблю! Это чувство живет так глубоко в сердце, что его уже не достать оттуда. Оно живет вот тут. Смотри, Арис. Смотри…
Он не мог отвести от неё взгляда. Унау медленно подняла руки. Арис сглотнул, когда ее пальцы нащупали завязки у горла и распустили их. Малица поползла вниз невыносимо медленно, обнажая точеные плечи, узкие ключицы и ложбинку между грудей. Ее кожа была белее снега. Золотое солнце плавилось в изгибах плеч и шеи.
— Возьми то, что уже есть. А что буде после — будет после.
Малица упала к ее ногам. Переступив через неё, Унау шагнула вперед.
— Ты победила меня, Унау, — прошептал он и она счастливо засмеялась.
2
Эта река была полна жизни. Каену никогда прежде не видел такого изобилия. Он хотел бы сидеть на берегу целый день и любоваться красотой этого чудесного края. Берега заросли кустом и деревьями, а трава растет так густо, что не видно земли. Лес кишел зверьем. Каену видел оленьи следы, слышал зайцев и птиц. За день их было столько, сколько и за год не найти у них, на берегу сурового Океана.
Перед закатом, когда они с Унау набрели на озеро кипящее рыбой, волки ушли. Умчались прочь, прорываясь сквозь заросли на другом берегу, будто их гнали. Как-то сразу они с Унау поняли, что волки ушли навсегда. А значит Арис вот-вот очнется.
Едва подумав об этом, он увидел, что Унау уже поднялась на ноги:
— Я посмотрю, что там.
Он только пожал плечами и сделал вид, будто не заметил, как блеснули ее глаза. За время пути его надежды рассыпались в прах. Вставая на лыжи на берегу Океана, он надеялся, что долгий путь поможет покорить ее сердце. Да, Арис выше него, сильнее и больше знает, но он спит. А им с Унау предстоит долгий путь рядом друг с другом.
