Откуда мне знать? Должен ли я познакомиться с ними, даже теми, кто не делает мне подношений? – Он резко остановился. – Что ты думаешь об этом, Кассандра?
Не меня надо было спрашивать о таком!
– Если мне не удастся отговорить Париса и Елену от совместного побега, но смогу убедить их хотя бы не ехать в Трою, – я уже буду счастлива. Но тогда погибнут люди где-то в другом месте. – Эта мысль волновала меня. – Ты презираешь меня?
Он присел на корточки и улыбнулся.
– Ты совсем как я, только без ветра.
Я рассмеялась. Он всегда знал, как меня подбодрить.
Эвр внезапно выпалил:
– Если бы Аполлон дал тебе силу видеть будущее богов, ты могла бы сказать мне, к чему приведет насланная мною погода.
Я бы с удовольствием это сделала!
Кое-что о его далеком будущем я и правда знала, хоть и молчала об этом. Смертные забудут о богах. Их алтари и храмы сохранятся только для того, чтобы на них глазели. Я была уверена, что Эвра это сделает несчастным, и хотела как-то помочь ему будущему.
– Ты же будешь навещать меня в Аиде? Когда бы я там ни оказалась?
– Конечно же. – Он улыбнулся.
– И даже спустя много лет и целые столетия?
Он нахмурился.
– Да! Я же сказал, что буду.
– Хорошо. – Значит я буду видеть его, смогу его утешить. А он утешит меня.
Бог сказал:
– Наша дружба будет длиться вечно.
В том мрачном месте мы бы обрели свет счастья. Я ответила:
– И даже погребальный костер не разлучит нас.
На третий день мы приземлились на крутом холме возле Спарты, когда уже близился вечер.
Спарта стояла на берегу широкой реки и на деле оказалась немногим больше деревни. Пока мы летели, я не заметила ни величественного дворца, ни гражданских зданий, ни даже городской стены, хотя горы, окружавшие его с трех сторон, и холмы, на которых мы расположились, с четвертой, наверняка, неплохо защищали город.
Ветер донес Эвру, что мой брат всего в миле от нас, о чем и сказал мне бог. Мы сели на замшелый камень и стали ждать.
Если мы потерпим неудачу здесь, то останется только одна последняя ступенька. Я то и дело вскакивала на ноги, затем снова садилась. Я напомнила себе, что надо просто помешать Елене покинуть свой дом, своего мужа, свою дочь – всех тех, кто любил ее. Вряд ли могло найтись дело проще.
– Стоит ли мне отправиться в город вместе с вами?
Я боялась, что Афродите может не понравиться вмешательство малого бога.
– Могу я просто позвать тебя, если мне понадобится помощь?
– Конечно! Я подожду за городом. Тебе будет достаточно просто прошептать мое имя. Я буду слушать.
Парис обогнул валун, и мы увидели друг друга. Брат всплеснул руками.
– Ты преследовала меня!
Вот как он обрадовался при виде сестры.
Мы с Эвром тут же вскочили на ноги.
Парис же, кажется, взял себя в руки.
– Волосы у тебя спутались, как птичье гнездо, словно боги покарали тебя безумием.
Я забыла взять с собой гребень!
– Это Энона послала вас двоих, чтобы вернуть меня назад?
– Нет, – возразила я, – но Эвр может отнести тебя к ней обратно, домой.
Ну же! Уходи!
– Сначала я приму дар богини. – Брат продолжил свой путь к Спарте.
Я присоединилась к нему.
– Значит, ты приведешь Елену к своей жене?
– Энона больше не моя жена. Я ушел от нее.
Таков был обычай. Мужу достаточно было уйти от жены чтобы их брак считался расторгнутым. Жене же нужно было разрешение отца на то, чтобы развестись.
– Но если ты вернешься к ней, – сказала я, – вы останетесь супругами, а это будет просто поездкой, – отец иногда уезжал по делам Трои, но мать не переставала быть его женой.
– Зачем мне возвращаться, если Афродита обещает мне женщину, о которой мечтает каждый?
– Какой же ты негодяй! – Эвр обзывал Париса всеми известными мне ругательствами: злодеем, недоумком, подлецом, лопухом. – Да ты просто мерзавец!
Парис от него только отмахнулся, но я не сдержала ухмылки. Среди обвинений Эвра звучали и довольно ужасные оскорбления, описывавшие человека, что на словах превозносит тебя, а на деле бьет в спину.
Эвр дышал яростью.
– Это все правда.
Я напомнила Парису, что он обещал не привозить Елену в Трою.
– Правда?
Тропу сменила мощеная дорога.
Эвр остановился.
– Да помогут тебе боги, Кассандра.
– Спасибо! – я коснулась его руки, и мы оба покраснели.
Пока мы с Парисом спускались к Спарте, тот спросил:
– Сестра, как считаешь, смог бы я покинуть Энону, если бы меня самого не бросили умирать?
Неужели все это начали мать с отцом?
Мы миновали небольшой дом – глиняные стены, черепичная крыша, двухэтажный, совсем маленький – очень похожий на дома моей родины. Слева показался еще один. Всего через несколько метров улица стала уже; дома стояли все ближе, пока не встали вплотную, точь-в-точь как в сердце Трои.
Мимо промчалась стайка девочек, всего на три или четыре года младше меня, они играли в пятнашки и весело перекрикивались.
Мы так похожи и все равно будем убивать друг друга.
Наш путь пересекали другие улицы. Пастух посохом направлял нам навстречу с полдюжины коз, и я чувствовала прикосновение их шерсти, когда мы проходили мимо.
Я пыталась придумать, что сказать царю и Елене, и боялась, что подберу не те слова или что даже верные слова ничего не изменят.
Примерно через полмили улица стала шире и вскоре вывела нас на площадь, где отдельно от остальных стоял дом, который я видела в пророчестве. Он оказался не таким уж и большим, особенно в сравнении с дворцом отца, но явно был величественнее любого из тех, что я видела здесь до сих пор. Фасад ровняли мраморные колонны, которые поддерживали балкон, огороженный деревянными перилами. Над балконом нависала черепичная крыша.
Три ворона приземлились на перила.
В Трое в таком доме жила бы знатная семья, но здесь это была резиденция царя. Навстречу нам вышли люди, в том числе Менелай и Елена.
– Ах, – только и смог выдохнуть Парис.
Губы Елены приоткрылись. Выражение ее лица оставалось, как у умиротворенного младенца, огромными глазами наблюдающего за миром. Я увидела ту же тоску, которую заметила на Иде: «Молю тебя – дополни меня, сделай меня цельной».
Мог ли хоть кто-то исполнить это ее желание? Могла бы я это сделать?
Нет. Когда ее глаза остановились на моем брате, они расширились. Царица улыбнулась и изменилась, словно ночь обернулась днем.
Я тоже посмотрела на
