тот не удержавшись на качающейся палубе врезался в хозяина.
– Да, кто это тут! Да я… – господин упал в объятия слуги и тут же стал из них вырываться. Пришлось хорошенько приложить его подвернувшейся под руку колотушкой, не совсем по-рыцарски, но с учетом обстоятельств и окружающей водной стихии, сойдет.
Сознание он не потерял, ибо сопротивляемость пьяных к подобным ударам судьбы, как известно, велика, однако и на ногах не устоял. Упав на колени, он продолжил исторгать из себя угрозы в адрес обнаглевших богомольцев, и что-то там еще про Папских угодников.
Кончилось тем, что слуга все-таки утащил его прочь. Я понемногу успокаивался и подошел к борту корабля, дабы успокоить и свой мочевой пузырь. Звезды тихо мерцали над нашим судном, и полная луна смотрела укоризненно. Суета сует.
Завершив процесс, я уж совсем было решил продолжить свой отдых, как негромкий голос сзади произнес ключевые слова:
– Святой Бенедикт не ведает о том, что творится под стенами Акры, не так ли?
Я быстро обернулся, сзади стоял и требовательно смотрел на меня средних лет смуглый человек в рясе с надвинутым на лицо капюшоном.
«И никакие они не слепцы», – отчего-то подумалось мне, когда я взглянул в его черные пронзительные глаза. Это были глаза воина и монаха. Шрамы, украшающие его лицо, говорили сами за себя, и я на короткий миг поймал себя на мысли, что смотрю на свое отражение.
– Тампль, – непослушным языком произнес я, все-таки это было довольно неожиданно, хотя я и ждал чего-то подобного ,– Замок на горе, даст приют страждущим и блаженным.
Монах или воин кивнул и пожал мне руку орденским тайным пожатием, после чего произнес:
– Идем брат, нам о многом нужно поговорить…
Я пошел за ним. Еще два монаха мирно сидели на корме, перебирая четки и творя молитву. При нашем приближении они вскочили и учтиво поклонились. Глядя на их хитрющие итальянские морды, я признал в монахах близнецов. Эти были проще, но как говорится из молодых да ранних.
– Мы братья, – пояснил тот, кто обратился ко мне с паролем, – по вере и по крови. Я – Франциско, это двое Пьетро и Паоло…
– Да уж… – я не знал, что тут и сказать. Петр и Павел да еще и бенедектинец Франциско, что уже само по себе забавно.
Франциско улыбнулся, от его улыбки бросало в дрожь, черты лица исказились неимоверно, шрамы сложились в странный узор… Ммм. Не знаю, как это описать, но смотреть на него стало нестерпимо, я с трудом сдержался, чтобы не отвести взгляд:
– Именно так.
Я скомкал ненавистную оранжевую тряпку и бросил ее за борт. Братья проводили ее полет взглядом.
– Аминь, – прокомментировал Паоло.
– Слишком вызывающая, как по мне, – откликнулся Пьетро.
– И кто у них следит за маскировкой…
– Руки оторвать, – в глазах братьев гуляли веселые чертики. Я непроизвольно сжал руки в кулаки.
– Цыц, – приказал Франциско, и птички щебечущие умолкли в момент, только чертики из глаз никуда не исчезли.
– Забавные ребята…
– Слишком молоды.
– Это, к сожалению быстро проходит. Вас всего трое…
– О, эти двое стоят целой армии…
– Не сомневаюсь…
Один монах шмыгнул носом, другой дал ему подзатыльник.
– Стойте смирно бродяги, – строго шикнул на них Франциско, – Пьетро старше на 20 минут.
– На полчаса…
– Закрой пасть!
Пасть захлопнулась с громким стуком. Франциско отвел меня в сторону.
– Каждый из нашей команды выполняет свою работу. Тот, что постарше отменный лазутчик, проберется там, где не пройдет никто.
– А тот, что помладше?
– О, это особый случай он умеет управлять той штукой, за которой мы идем…
–А что это…
–Не знаю, и никто не знает. Но парень разберется, когда она окажется у него в руках.
«Достали эти загадки, право…»
Мы вернулись к нашим, ммм, баранам?
– Меня зовут Клемент, – сказал я.
– Кто зовет? – неловко пошутил Паоло и уставился на меня своим ясными голубыми глазками.
«А глаза у братьев разные, у Петра серые, у Франциско черные. Чудно.»
Я оскалился и он осекся. Не все выдерживают, я понимаю, у меня Арк примерно также скалится, сарацинские лошади бегут от него без оглядки. Эти двое воинами не были. Что ж у них другие таланты. Пускай.
– Несчастный случай, – поклонившись произнес старший монах, как я его назвал про себя, – остер подлец на язык и бабам нравится, несмотря на сутану, липнут как мухи.
– Ах, вот как?
Он чуть дернул краешком губы и пригласил меня за собой.
– На этом пока распрощаемся, я не знаю, кто тут еще плывет с нами, и потому не стоит привлекать внимание частыми беседами. Вы рыцарь, мы служители. По прибытию на место мы будем двигаться к Городу вместе с другими паломниками, прибьемся к какому-нибудь каравану, будет неплохо, если вы Клемент найметесь в охрану этого каравана, будем держаться вместе.
Я кивнул, все это выглядело разумно.
– И еще, германца своего тоже прихватите, такой человек может оказаться полезным, для нашей миссии…
На том и расстались.
х х х
Глава IX
Grateful Dead “Dead”
явь
Сегодня работаем в ночь. И спать не придется совсем. Ночи, я вам скажу, разные бывают. Бывают, как говорит Петрович, с молодкой, а бывают даже и без водки. Сегодня как раз такая, и все оттого, что действительно надо потрудиться. И еще будет хорошо, если вовремя из туннеля выйдем, а то бывает, что и сигналы уже все закончились, и время жим-жим, а не успеваешь. Хоть плач. Бывало и дежурная в тоннель за нами бегало, мол, уже бы и поезда пора пустить. А вы все трудитесь.
Замена тоннельного водопровода. Целое дело, как положено, с дрезиной, сварщиком, сварочным же аппаратом и толпой долбоебов вроде меня. Которые все это тягают.
Скажу сразу, и все меня поддержат, что центральной фигурой при таком виде работ является сварщик. Попадется хороший, все успеем вовремя, без особого шума и пыли, попадется такой как Блохин, пизда-ляля.
Этот, во-первых, трезвым никогда в ночь не выходит, во-вторых, все нервы выебет окружающим, а в-третьих, что самое интересное – варить не умеет. Резать – да. Варить – нет.
А где хорошего сварщика сейчас найти на государственное предприятие? Негде, все по фирмам. И это факт. Неоспоримый.
А у нас больше из народа. Простые. Один был из бывших эсеров, наверное, не иначе. Бутылка водки с утра вместо завтрака, под чебурек, в обед – бутылка, как положено, под кашку с помидорчиком, ну и в шабаш, само собой, разумеется, под че придется, в смысле под че попадется. И хоть бы хуй.
Ну, поварит когда-никогда, ерунду. А трубу никак. Сидит, плачет и никак. Нервный зараза был. Уволился, ушел в ЖЭК.
Другой разговоры любил разговаривать. Вместо работы. Тут тебе, допустим, надо по-быстрому, чух-чух, а он сядет кабеля раскидает и сидит трындит. То электрод не такой, то условия. Всю душу с тебя вынет, падла. Час целый протрындит, потом насрет вокруг шва и давай собираться, и
