побежала трещинами.
— Силён, — покачал головой Войнич, провожая взглядом.
— Угу, — кивнул Руфис и оценивающе осмотрел живых, — Что у вас тут стряслось?
— Да мы и сам не поняли, — почесал затылок Нарус.
— Это те двое, — с застывшими глазами зашептал один из охранников, — Они лежали тихо, как покойники, да и выглядели уже так же, а потом… Бруч вскочил, страшно захохотал и побежал во двор, его кожа стала черной, а глаза горели алым. Он кидался на всех подряд…. Народ всполошился, начал разбегаться, а пока мы его ловили, — мужик судорожно сглотнул и, моргнув, поднял на них глаза, — Второй… Везунчик…, — мужик снова сглотнул, — его грудь разорвалась и черная кровь упала на пол, впиталась в камни, и появились круги, а потом и твари.
— Так, — нахмурился Руфис, быстро сопоставив все в уме, — Раздевайтесь! Все. Сами и тех, кто умер тоже.
— Зачем? — удивленно уронил челюсть охранник.
Эльфу очень хотелось пошутить, по поводу очевидного, но он сдержался и сухо пояснил:
— Ищите укусы или царапины. Если найдете, тащите сразу ко мне. И это, повнимательней, а то все начнется заново.
***
Риз тяжелым взглядом смотрел, как стаскивают тела в одну большую кучу. На всех были и следы укусов и раны, зачастую жуткие. По словам алхимика, то, что они мертвы, не значит, что в них эта гадость не заведется и посоветовал все сжечь. А Руфис добавил, что лучше, если это сделает Дирт, своим пламенем, так как обычное, не факт, что их сможет убить. Но все равно, сжигать надо, по крайней мере, этой гадости будет сложнее зацепиться и вызвать собак. Живых он осмотрел сам, и у двоих вытащил паразитов. Один из них был Нарус.
Когда Риз говорил, что с появлением Руфиса, начнутся невероятные вещи, такого он точно не ожидал. И не обязательно это связанно, но хорошо, что эльф тут. Пламя Дирта вещь эффективная, но в живых не оставляет никого. Да и в мертвых…. Холодный огонь способен сжигать не только тела, но и души. Эльфы сумеречной реки даже сначала хотели отправить его сына к тёмным, но Луаз лично взялся учить Дирта.
Мортре тоже спустился. Ошалело уставился на Руфиса, а потом порывисто и крепко обнял. Похоже, старику было все равно, в каком виде вернулся его ребенок. Они долго о чем-то беседовали, а Филип все время украдкой утирал слезы.
Герцог вздохнул, глядя в странные фиолетово-зеленые языки пламени. Он тоже рад Руфису, вот только ему не всё равно. А ещё надо вернуться к эльфам, забрать сына и рассказать о том, что случилось. Риз поморщился, он чуть не забыл про письмо короля, да и про самого короля тоже, а вот тот про него, наверняка не забыл, так что и этот вопрос тоже надо решить.
***
Лари бросился за рыжей подружкой и, конечно же, не догнал. Хуже того, потерялся сам и уже несколько раз пожалел о такой опрометчивости.
Это был настоящий лес, а он совсем не эльф, чтобы ему в нем было уютно, как дома. Когда он вышел к озеру, то жутко обрадовался, отсюда он знал дорогу до пещеры, а оттуда, сможет вернуться к эльфам или в замок.
Мальчишка очень переживал за Руви, хотя и не понимал, чего она убежала? Её же отец нашелся, а не пропал, или умер. На последнем слове Лари вздрогнул и поежился, он все еще не хотел принимать этот факт. Да и потом, вот же случилось! Так почему так не может быть и с ним? Лари скучал, очень сильно скучал. Слезы непрошено побежали по щекам, а губы позвали самого дорого человека: «Мама».
Утерев лицо рукавом, он еще раз обвел взглядом спокойную поверхность озера, и резко кивнув головой, чтобы отогнать разное и не нужное, направился к пещере.
Маленький зелёный огонёк через несколько минут появился на его месте, покрутился над следами и юркнул в лес, следом за мальчишкой.
Резко стемнело, и Лари чуть снова не потерялся, почти проскочив нужное место. Досаднее всего было то, что он попросту забыл про свой рюкзак, помчавшись в лес, можно сказать, в одних штанах.
«Даже светлячков нет!» — обиженно подумал он, вглядываясь в густые тени, становящиеся с каждой секундой еще темнее, как прямо перед ним завис зеленый светляк, очень похожий на те, что делал Дирт. Мальчишка обрадовался, закрутил головой, и навострил уши, готовясь услышать очередную колкость от брата, который наверняка пошел его искать, но вокруг было тихо.
Светляк висел напротив его лица и слабо пульсировал. Через какое-то время мальчик почувствовал, как свет заслонил от него весь мир, а там внутри есть что-то очень знакомое и родное. Но огонек дернулся, и наваждение рассеялось, а неугомонный светляк, словно живой, юркнул в кусты.
— Ты куда? — испуганно кинулся за ним Лари, страшась остаться в темноте, — Стой!
Раздирая одежду и лицо, мальчишка полз через подлесок за маленьким огоньком, то ругаясь на него, то умоляя остановиться. Светляк, словно зверек, забрался под корягу и затих. Лари пошарил рукой, но разве свет можно нащупать? Тогда он заглянул под упавший ствол дерева, светляк был там, а под ним сверкало что-то еще.
То ли со страху, то ли от возбуждения, но Лари довольно легко сдвинул корягу с места и присел рядом с огоньком. Нащупал сверкающую вещь и, поднеся к глазам, рассмотрел небольшой камушек на шнурке. Вроде похожий он видел у Руви? Потеряла?
Решив потом спросить, он сунул безделушку в карман и протянул руку к светляку. По телу что-то побежало, отвратительно щекоча кожу, а из рукава куртки снова выглянула маленькая зелёная головка.
«А вот когда он звал, она молчала!» — разозлился на неё мальчишка.
Змейка блеснула ему глазками, и внезапно кинулась к огоньку. Светляк даже не подумал убегать, и маленькая треугольная головка, раскрыла непомерно широкую пасть, заглатывая его в себя.
— Нет! — заорал мальчишка, но уже всё произошло. Змейка спустилась обратно на ногу, обвив ступню и испуская теплую, уютную пульсацию, а вокруг стало темно. А потом еще и страшно. Резко поднявшись, мальчишка оглядывался вокруг, но все было одинаково чёрным. С темнотой пришел страх, а с воспоминаниями снова нахлынула боль. До рези в глазах Лари вглядывался в ночной лес, и уже он готов был заплакать от чувства полной беспомощности, как рядом с ним снова появился огонёк, правда, уже оранжевый, а знакомый недовольный голос буркнул:
— Ну и чего ты тут забыл?
— Руви! — с облегчением выдохнул мальчишка и кинулся к ней на шею, — А я тебя искал, —
