class="p1">— Пожалуйста, хватит. Мы должны быть вместе. Вместе против врага, который там — не здесь. Вы меня знаете… На мне есть вина, и целый год я жила с ней… Жила заслуженно. Вы простили меня, дали шанс возместить ущерб… пусть это и невозможно. Теперь я могу сделать больше, чем раньше. Дайте нам уйти, потому что мы знаем, как остановить этих существ, напавших на нас из-под земли. — Ингрид встретилась взглядом с Настей, чье сочувствие пробивалось сквозь слабеющую агрессию. — Мой муж виноват в этом, — продолжила Ингрид в слезах, обращаясь к меняющей настрой толпе. — И я обещаю вам, что мы исправим… Я обещаю, что сделаю все, чтобы наказать виновных! Да. Вы заслуживаете большего. Как бы нам ни было трудно сейчас, если мы проиграем, если уподобимся нашему врагу, то тем людям, кто будет после нас, станет еще трудней! Я могу сколько угодно спасать людей, но что толку, если смерть никуда не денется. Мы тут боремся с симптомами — эти люди, Техгруппа, дают мне шанс излечить саму болезнь! Навсегда! И я готова на любую жертву, потому что мы сражаемся не ради себя! Мы сражаемся ради тех, кто будет после нас! И сейчас я и эти люди идем на жертву, чтобы настоящий монстр, который прячется под человеческой личиной, больше никогда не вредил нам, людям! И я обещаю вновь, что сделаю все, чтобы мужчина, которого я когда-то любила, который был моим мужем, отцом моего ребенка, — чтобы этот монстр перестал быть угрозой нашему будущему!
С самого детства Юсту было тесно. Монолит давил своими стенами, сдерживая не только волю человека к новому, но и собственное развитие, став заложником чрезмерной практичности. Взять даже последние возмущения по поводу увеличения числа экзоскелетов на интуитивном управлении, следующий этап чего позволяет и вовсе управлять сформированным механизмом со стороны, многократно уменьшая человеческое присутствие в процессе. Вроде и хорошо — меньше несчастных случаев, больше продуктивность, освободившиеся люди смогут открыть себе что-то новое… Так думал Юст и единицы — большинство видело лишь принижение человека в угоду машин. Все это злило его до невозможности, это ограниченная пародия на мышление с пренебрежением собственного потенциала. Как же он восхищался Техгруппой, их влиянием на Монолит, все же решившим открыть новые университеты для просветительской деятельности в ранее чуждых областях науки. Это и стало точкой пересечения молодого энтузиаста Юста и Андрея Дикисяна. А когда Дикисян аккуратно завербовал Юста на работу, дабы тот был невидимыми ушами и глазами внутри примитивной сети Монолита, то в глаза хакера наконец-то отразился горизонт грядущих перемен. Много было ошибок — тут спору нет, но прогресс чистым не бывает.
Юст и подумать не мог, куда заведет его это тяга к большему. Прямо в Топи, на территорию беспощадной природы дикого нрава, куда Техгруппа отправляла людей по приказу Опуса для разведки и сбора данных. Но Юст знает, что на самом деле туда отправили еще и роботов, тайно, пряча эту инициативу даже от Козырева. Андрей не мог не знать, как и не мог не знать об опытах на людях в Тиши. Юст был рад хотя бы этому, ведь планета не особо добра к чужакам. И как же его раздражало и продолжает раздражать факт не сокрытия тайны от Монолита, а факт ненависти жителей даже к простым роботам. Он хотел увидеть хотя бы одного своими глазами, покопаться в чипе, изучить систему ориентирования и механизм функционирования. Но все было без лишних движений: звездолет привез людей на Тишь, потом закинул роботов в Топи. Никто не мог видеть этого со стороны по причине отличной маскировки самих звездолетов, к тому же все было ночью, да и далеко от Монолита. Казалось, упрямая глупость Монолита приемлема на фоне важных проектов, да и мешать меньше будут, но вместе со страхами Козырева развивался беспорядок Опуса. Проекты сменялись быстрее, чем появления существенного прогресса. Спешка приносила мало плодов.
Только вот если на Опусе процессы суровой эволюционной революции были столь значимые, сколь непостижимые для жителей Монолита даже при донесении сводки, то процессы жизнедеятельности города пожирали сами себя. Карточный домик, тесный, тушащий любое развитие, приносящий бедное богатство ума. Отчасти Юст рад тому ужасу, который вчера сотворил Клот, не только из-за впрыска адреналина в народ, возможно, возжелавший жить, не существовать, — а еще и потому, что те погибшие дети не познают говенную, пресную и бессмысленную жизнь Монолита. Почти все содержимое можно автоматизировать, тут он не сомневается, уверен достаточно для ставки своей жизни на кон в аргумент правоты. Все эти выводы неправильные, он знает, ругает себя за них — но в разрезе истории оценка обретает иной характер.
Бэккер дал тому шанс проявить себя в долгосрочной перспективе больше, чем Техгруппа. Он наконец-то реализует потенциал, который дала природа, но который был не нужен. Любопытство и страсть к раскрытию, обузданию и направлению безграничного потенциала чуть ли не впервые ощущаются им нечужеродными. Идя через Топи, ему даже хочется снять скафандр и лично прикоснуться к запретному, притягательному своей чуждостью. Ему плевать на жителей Монолита, пусть смерти он и не рад, но смерть была и будет, а вот жизнь ценна в процессе, неуважение к которому противоречит самой природе. Так что ни один момент с момента знакомства с Бэккером не проходит зря, тут Юст позволяет себе жить как следует. Ну а сам план Бэккера интригует не меньше, чем причина этих по-настоящему чудовищных, но оттого и уникальных решений.
Юст ждет уже не дождется, когда заберут второй Осколок, подготовят Петю с его офигенным костюмом, аналог которого Юст мечтает себе заполучить, доведут замысел до логичного свершения, а там уже он спокойно, заслуженно и гордо улетит на Опус. Величественный мир технократов, достойный восхищения в глазах жаждущего знаний и развития потенциала творца. И он, Юст, после окончания этого похода добудет не просто билет в лучший мир, но и создаст свое наследие, принеся Опусу великие перемены за счет грядущих трофеев.
Монолит и эта Кома… планета — еще ладно, самая большая в ИМБе, тут еще копать и копать, жизни не факт что хватит, но копать-то надо не руками или лопатой — чем-то основательным. Вот Опус и даст ему необходимое за заслуги перед человечеством. Хотя, честно признается он себе, должность студента будет не менее приятна за счет нового старта на жизненном пути в окружении лучших людей. Вновь он повторяет себе, как здесь ему тесно, прогресс тормозится, там и интеллект иссыхается
