становится не самый сильный волшебник, а самый мудрый, — ответил он. — Но Вальтаг может собраться в любой момент, когда им кажется, что Первый Сиел стал ошибаться чаще, чем следует.
Юти кивнула. Все же многие отщепенцы, которые и создали это горное и свободное, как они заявляли, общество, были северянами. И привнесли сюда порядки, им известные.
— Сейчас будет тинг? — спросила Юти, уже зная ответ.
— Да, — кивнул Сигур.
— Тогда почему прочие жители деревни остались внизу?
— Свой голос в тинге имеют лишь сиел, — ответил Горбоносый. — Редко остальные участвуют в собраниях. Но не в этот раз.
— Почему?
— Фальг, тот самый, кто создал дракона, очень сильный Одаренный. Потому его судьбу будет решать ближний круг. К тому же… — Сигур поколебался, думая, добавлять ли новые сведения, но все же решился. — Он единственный сын Первого Сиел Вальтага.
Их встречал седоволосый северянин, опирающийся на палку. Не знай Юти, сколько Ерикану лет, то подумала бы, что этот дряхлый мужчина намного старше учителя. Правда, тут же поправила себя, разве она ведала об истинном возрасте наставника? Лишь предполагала.
Рихан Рыба, как представил незнакомца Сигур, приветствовал их сдержанно, но без всякого недовольства. Для северянина, в земли которого привели чужаков, подобное могло называться расположением. А после рассказанной Сигуром победе над драконом и вовсе улыбнулся, демонстрируя невероятно крепкие для своего возраста зубы.
Юти же не просто стояла истуканом, но изучала двух сиел. Горбоносый рассказал все без утайки и не исказив правду. Что Одаренной тоже показалось немалым. Север был суров, но даже на своем опыте дева несколько раз сталкивалась с тем, что в пересказах два разбойника превращались в банду головорезов, а худой волк увеличивался в размерах до целого медведя. А еще чаще в него и обращался. В этом плане честность Сигура сыграла тому на руку. Горбоносый и прежде понравился Юти своей открытостью и прямотой, а теперь добился истинного уважения.
Рихан Рыба ни разу не перебил Сигура. Но вместе с тем глаза его не знали покоя, перебегая с сиел на деву, а с нее на мешки в руках Фромвика, разве что на Ерикана взглянул всего раз. Правитель Вальтага, наверное, понимал, к чему все ведет. Потому первая улыбка, возвестившая об избавлении от чудовища, быстро сошла с лица Рихана. Он понял — путники не принесут спокойствия и радости, несмотря на оказанную помощь. Но что он мог сделать?
Когда Горбоносый закончил говорить, Первый Сиел Вальтага тяжело вздохнул, совсем как та самая женщина внизу, в перевале. Только если с этим звукам несчастная, постоянно переживающая за своего мужа или сына незнакомка, выпустила из себя всю тревогу и страх, то Рихан Рыба напротив, расстался со всякой надеждой на благополучный исход. Но ему хватило чести пригласить гостей в свой дом и распорядиться принести еды и «жидкого хлеба».
Ерикан ел жадно и торопливо, запивая вяленое козлиное мясо слабым пивом, а Юти кусок в горло не лез. Лучше бы было, чтобы Рихан Рыба разгневался их приходу. Проявил неуважение или даже оскорбил. Так бы Ютинель стало легче.
Но Рихан Рыба был воином. Не самым сильным — дева чувствовала лишь слабое возмущение силы, исходящее от его дряхлого тела, но настоящим. Осознанным, нашедшим свой пути и идущим по нему. Таких воинов Юти встречала невероятно редко. Оттого Одаренной было больно и грустно.
По голосам и далеко разносящемуся топоту Одаренная понимала, что сиел, тем временем, прибывают. Та самая перевальная стража и часть дозорных, о которых говорил Сигур. И потому Юти стала трапезничать еще медленнее, оттягивая неприятный момент. Но Рихан сам поднялся, всем своим видом показывая, что время пришло. Его поддержал Ерикан, тут же вскочивший на ноги, а за ним и Фромвик, прежде вкушавший дары вальтагцев с выражением, будто ему под нос поставили корзину с сушеным навозом.
Их повели еще выше, по самому краю каменистого выступа, пока взору Юти не открылась большая, явно отвоеванная у горы кирками и зубилами ровная площадка с каменными скамьями. Здесь их уже поджидало несколько десятков сиел и сила, по ощущениям Одаренной, клубящаяся в воздухе.
Северную деву с южной кровью встретили как старую приятельницу, приветливыми кивками головы или внимательными, но добрыми взглядами. Впервые за всю жизнь, когда они появлялись перед незнакомыми людьми вместе, внимания удостаивалась Юти, а не Ерикан. И надо отметить, что на короткий миг подобный интерес вскружил Одаренной голову. Но совсем ненадолго. Когда со стороны выступа послышались шаги и показался виновник сего события, дева вновь вспомнила о своей скорбной роли.
Они оказались в чем-то похожи. Юти и Фальг. Юноша тоже родился в одном месте, но не был пронизан духом своей родины. Отпрыск истинного северянина даже не заслужил достойного его прозвища, потому парня называли Фальг, сын Рихана.
Как и Юти когда-то, юноша был худ и угловат и на фоне крупных дозорных, точно слепленных из мышц и широких скул, казался чем-то иллюзорным, ненастоящим, не принадлежащим этому миру.
Даже холщовая сорочка со шнуровкой висела на нем безразмерным мешком, словно в него юношу заточили против его воли. Как и те кули, в которых Юти привезла свой приговор этому мальчику. Пусть тот и казался старше Одаренной лет на пять.
Двигался Фальг неторопливо, сложив руки перед собой и глядя под ноги. Не чтобы не упасть. Даже сейчас, в минуту, когда должна была решаться его судьба, сиел оставался в своем мире, не желая отвлекаться на всякие пустяки. Многие смотрели на него с неодобрением, порой даже с откровенной злобой, другие с сожалением. Рихан Рыба старался и вовсе не глядеть на сына, превратившись в часть скалы, подле которой стоял.
— Приветствую, Вальтаг. Я, Сигур Синезубый имею слово, — начал Горбоносый, когда все собрались.
— Давай, говори.
— Говори, Сигур.
— Рассказывай.
Собрание всколыхнулось, зашумело, как Ледяное море по весне, скидывающее с себя снежные оковы. Опытные и грозные сиел, видевшие кровь, смерть и пережившие темные дни, превратились в крикливых мальчишек, которым не терпелось узнать все подробности.
— Мы нашли дракона. Но в этот раз не смогли совладать с ним. Нам помогла северная дева, — указал Сигур на Юти, зардевшуюся, как маковый цветок.
Горбоносый коротко пересказал произошедшее, вновь обратившись к правде, а не принявшись возвеличивать собственную роль или содеянное Одаренной. Вальтаг слушал его внимательно, сосредоточенно, лишь изредка в историю сегодняшнего дня вплетались едва различимые северные ругательства. И когда Сигур закончил, то какое-то время на крохотном
