тоже подрос и возмужал, но смотрел на Йорана чуть дружелюбнее, чем Никлис.
– Как матушка? – тихо спросил Самуэль.
Йоран покачал головой.
– Матушка была рада тем монетам, что ты мне оставил.
– Священник приходил? – не отставал Самуэль. – Расспрашивал про Стейна?
– Нет… Во всяком случае я ничего об этом не знаю.
Никлис мрачно кивнул в сторону рыцарского шатра.
– И кто этот старик?
– Хасверос? Он взял меня с собой. На его ослах мы быстро добрались сюда… но я не знаю, кто он. Знаю только, что он с юга. Чинит обувь, занимается медициной и угощает сахаром. Это очень вкусно, вот бы нам такое дома иметь!
– Вот и славно, туда-то ты и отправишься, – сказал Никлис.
– Я никуда без вас не поеду! – запротестовал Йоран.
– Мы не можем покинуть войско, – вмешался Самуэль. – Нас призвал король.
– Так что возвращайся домой один, – заключил Никлис.
– Но я теперь никак не могу этого сделать, даже если бы и захотел! – возразил Йоран. – Ведь я помощник Хасвероса!
Самуэль, казалось, о чем-то раздумывает. Потом он тихо вздохнул.
– По дороге в горы нам тоже может понадобиться помощь, Никлис. С нашим-то отрядом!
Никлис внимательно посмотрел на него и кивнул.
– Да, ты прав.
И внезапно его словно подменили. Теперь казалось, что он искренне рад появлению Йорана.
– Пойдем с нами, братец, познакомишься с нашим отрядом.
И Йоран отправился вслед за братьями к берегу озера. На лугу возле самой воды он увидал небольшой загончик, обнесенный длинными кольями, скрепленные между собой потертой веревкой.
– У меня есть с собой новые веревки, – начал было Йоран, – мы сможем связать их вместе…
И внезапно умолк на полуслове.
Из загончика донеслось громкое хрюканье. Весь отряд в полном составе рылся на огороженном участочке и своей розовой щетинкой и мокрыми пятачками производил впечатление весьма довольного жизнью.
– Главное, не забывай снимать обувь перед тем, как заходишь к ним, – сказал Самуэль Йорану. – Поросята просто обожают жевать кожу.
Подмога с юга
Ловиса стояла на большом камне и махала маминым красным платком, приветствуя норвежских солдат из Нидароса, которые первыми прибыли на выручку. Рядом с Ловисой стояли ее отец и господин Сейениус. Все трое махали новоприбывшим. Сотни подданных вокруг них тоже приветствовали воинов, осыпая их цветами и преподнося хлеб и пиво.
Ловиса задумчиво смотрела на стройные ряды солдат.
– Они прибыли помочь нам биться с хвитрам, отец?
– Верно, – кивнул фогт. – И скоро прибудет еще больше с юга. Гораздо больше.
Солдаты маршировали мимо, направляясь к военному лагерю в центре острова.
– Сколько же? – спросила она, не переставая махать.
– Целое войско. Прямо сейчас оно идет к нам через леса. Когда солдаты прибудут, ты благословишь их. И тогда победа будет за нами, а не за хвитрами.
Но Ловиса сомневалась, что ее благословения достаточно для победы – она хорошо видела, какими усталыми и измученными были солдаты. Ей хотелось видеть огонь в их глазах. Видеть взметнувшиеся к небу мечи и копья и слышать ликующие крики. Но она видела только усталость.
– Им нужен отдых, – произнес фогт, словно прочитав ее мысли. – После такого длинного перехода. Прибыть с самого юга, через всю страну… Через леса, по плохим дорогам и узким тропам.
– Теперь тропы расширены до дорог, – вмешался Сейениус. – После того, как по ним прошло войско, у нас есть широкая дорога от Фрёсёна до самого Стокгольма.
Ловиса знала, что Сейениус был оттуда родом. Интересно, тоскует ли он по дому? Ловиса посмотрела на отца.
– Но хватит ли солдат?
– Должно хватить.
Ловиса перевела взгляд на воды озера.
– Возможно, они могли бы получить помощь.
– От кого? – улыбнулся отец. – От тебя?
Ловиса заколебалась было, но все же ответила.
– В некотором роде, да. Я могла бы помочь, отец… И кое-кто еще, – и Ловиса кивнула на воду. – Змей, – проговорила она, – гигантский змей из Стуршёна будет драться с Врагом, если я заставлю его выйти из воды и последовать с нами на север, к хвитрам.
– Снова твой озерный змей? – улыбнулся фогт.
– Я уже несколько раз встречалась с ним, – быстро сказала Ловиса. – Он такой большой… почти такой же длины, как фрёсёнский мост.
Сейениус угрюмо покосился на нее, но Ловиса не обратила на советника внимания.
– Я могу управлять им… Он слушается звуков моего рожка. Ночью.
Вот так. Она призналась, что покидала замок ночью.
Но ее отец не выглядел сердитым. Скорее, он колебался. Потом покачал головой.
– Тебе просто приснился сон, моя дорогая дочь, – сказал он наконец. – Ты крепко уснула, и тебе привиделось, что ты встретила змея.
Ловиса продолжала махать солдатам, сердито поджав губы. Приснилось – надо же придумать такое! Она не спала!
– Я смогу, – начала она. – Я выманю змея на сушу.
Фогт махал, не сводя с нее взгляда.
– Зачем?
– Чтобы защитить наш замок. Отец, гигантский змей сможет защитить нас от хвитр!
Сейениус невесело рассмеялся.
– Для этого нужно, чтобы он, по крайней мере, существовал.
– Он существует, господин Сейениус, – обратилась к нему Ловиса. – И я докажу вам.
Немногословный следопыт
– Поднеси факел поближе, Kleinman, – велел Хасверос. – Я должен видеть, где режу!
Йоран повиновался и приблизил факел к больному, но смотреть на то, что происходит в его свете, не стал. Там производили ампутацию. Теперь Йоран точно знал, что это такое. Мертвую ногу отрезают, чтобы смерть не распространилась по всему телу.
– Я знаю, что делать, – говорит Хасверос. – Иные лекари используют в таких операциях только топор. Я же действую куда осторожнее.
Йоран упрямо смотрит в сторону. Хасверос достает из своего мешка с медицинскими инструментами нож с изогнутым лезвием. Хорошенько промывает его и принимается за дело.
– Сейчас я сниму кожу, – говорит он. – А следом мышцы.
Человек с раненной ногой стонет, но не кричит. Перед операцией Хасверос дал ему выпить какое-то дурно пахнущее снадобье, и тот впал в полузабытье.
Йоран слышит звук ножа, режущего плоть, но продолжает отводить взгляд. Вместо этого он всматривается в темноту, где чернеет лес и зияют глубокие провалы шахт.
Вот из одной такой шахты они и достали этого бедолагу. Он добывал под землей железную руду, когда ему на ногу упал большой камень. Человек был внизу один, и никто не услышал его криков. К тому времени, когда его обнаружили, поврежденная нога успела почернеть. Другие рабочие на носилках принесли несчастного к Хасверосу в военный лагерь. Старик быстро осмотрел раненого и вынес вердикт.
– Ногу следует отрезать сегодня же вечером. Иначе он не выживет.
И теперь старик стоит, склонившись над раненым, который лежит на деревянной скамье на краю лагеря, и Йорану приходится ему помогать.
– Ты должен учиться, – говорит ему Хасверос. – Когда-нибудь тебе самому придется что-нибудь ампутировать, и ты должен будешь все сделать правильно.
Старик кладет нож на стол.
– Уже все? – спрашивает Йоран.
– Nein, – отвечает Хасверос, – пришло время резать.
И он снова лезет в мешочек с инструментами.
– Куда же она запропастилась… моя пила, – бормочет он. – А, вот она!
Звякает металл, ударившись о деревянную скамью. И следом в сумерках раздается другой звук, заслышав который, Йоран крепко зажмуривается. От этого звука ноют зубы
