дома Рихана Рыбы, в котором Фальгу была отведена комната. По мнению девы, для взрослого мужчины-воителя обитать вместе с отцом было не самой лучшей идеей. Но и Фальг являлся не воителем, а самым странными Одаренным, которого она встречала в жизни. Не будь дома отца, он бы спал на холодной земле. Не нашел бы пропитания, так не ел бы вовсе. Самое главное для Фальга находилось в его сознании, а не окружающем мире.
Оттого просьба собеседника слегка удивила Юти. Она считала, и не без оснований, что главным убранством комнаты сына занимался непосредственно Рихан Рыба. Устланный шкурами каменный пол, хотя в жилищах внизу, в перевале, их делали глинобитными, у стены широкая лежанка, в середине огороженный камнями очаг, щит над кроватью (наверное, висящий там всю жизнь Фальга). В общем, ровно ничего примечательного. Разве что составленные в углу дорогие для здешних мест книги и рукописные свитки свидетельствовали о незаурядных увлечениях хозяина жилища.
— Теперь представь, что все вещи лишь куски шерсти, которым суждено превратиться в пряжу.
К собственному изумлению, Юти довольно просто смогла это проделать. В ее голове вместо вытянутой комнаты (редкости для северян, которые предпочитали делать дома большими и едиными) с крохотными оконцами предстал дворец отца, стук прядильного колеса и нежные руки матери, поправляющие ее маленькие, неуклюжие пальцы.
— Замечательно, — шелестел над ней голос Фальга. — Не противься прошлому, не пытайся забыть. Оно часть тебя.
— Я не забыла, — ответила Юти. — Как бы не старалась.
Кольцо, обретшее палец, не принесло сладострастной муки, дева не завыла безумным зверем, предвкушая боль и удовольствие. Она разделила все это с Фальгом, который по-прежнему держал ее.
Юти продолжала сплетать пряжу из всех предметов, которые подворачивались под руку, замечая то, на что ранее не обратила внимание. Ее невидимая пряжа выходила все длиннее, она падала к ногам девы, но не лежала там без дела, а продолжала медленно двигаться, оживать. Потом зазмеилась все проворнее, быстрее, рванув прочь от Юти, но остановившись в нескольких шагах, стала сплетаться в нечто цельное, осязаемое. Да так скоро, что Одаренная сама поразилась своему умению созидать.
— Человек, — констатировал Фальг, когда новое кольцо все еще горело на пальце у Юти, но сама дева опустила руки.
Одаренная не смогла произнести ни слова. Она продолжала смотреть на собственное создание, на мать, которую ненавидела всеми фибрами своей души и в тайне для самой себя любила. Красивейшую из женщин, какую она когда-либо знала, Карам Нирал Гарак Райдарскую. Какой запомнила ее, словно не прошло всех этих лет.
Юти вздрогнула, увидев призрака ушедшего, и человек перед ней осыпался осколками миражей, ничего не оставив после себя.
— Слишком низкая плотность создания, — заключил Фальг. — Теперь попробуй кое-что другое. Сосредоточься на одном из предметов и начни разбирать его на множество частей. Чем больше их будет, тем лучше.
Одаренная выбрала своей целью медвежью шкуру под ногами и стала медленно осматривать ее, волосок за волоском, выдранные клочки, следы от ножа. И поняла, что ей нет необходимости разглядывать все остальное. Невидимая пряжа продолжала струиться под ее пальцами, только теперь Юти создала не человека — своего питомца, скворца, который сейчас летал где-то снаружи.
Сотворенное создание не развеялось внезапно, как предыдущее. Более того, скворец несколько раз смешно повернул головой, совсем как настоящий, а после сделал круг по комнате. И только потом развеялся.
— Молодец, — улыбнулся Фальг. — Ты постигаешь это искусство невероятно быстро. А теперь, посмотри на несколько предметов, но держи в голове, что каждый из них состоит из десятка, а то и больше, частиц.
Получилось не с первого раза, Юти постоянно сбивалась с одного на другое. Но в конечном итоге образ человека все же стал вырисовываться, пока не сформировался в… Ерикана. Одаренная даже испуганно закрыла рот рукой, а «учитель» повторил ее жест.
— Когда ты перестаешь контролировать созданный образ, он начинает все повторять за тобой, — объяснил Фальг.
— Не могу поверить, что это сделала я.
— Неправда, — улыбнулся Фальг. — Если бы подобное действительно было так, то форма заклинания тут же развеялась.
Одаренная поиграла желваками, рассматривая наставника. Самого настоящего, если не знать, кто он такой. Неожиданно Ерикан икнул и стал прыгать на одной ноге, поглаживая себя по животу. А когда Юти громко рассмеялась, совсем как крохотный ребенок, которым часто веселилась на улицах Райдара, наставник исчез.
— Очень хорошо для одного кольца. Если бы ты хотела двигаться по этому направлению, то могла бы достичь многого. Сейчас твои создания чуть больше, чем иллюзии. Они могут совершить простое действие, но сотворенный воин не станет драться.
— Как дракон не будет испепелять, так?
— Ты не права, — с легкой улыбкой ответил Фальг. — Эту проблему я решил очень давно. Просто понимал, что если мое создание наделить подобной силой…
— То человеческие жертвы будут точно, — кивнула Юти.
— Да. Как я и говорил, для одного кольца у тебя все довольно неплохо. Я знаю, что ты не станешь развивать эту способность до моего уровня. Твой путь другой. Но давай хотя бы потренируемся в том, что ты можешь. Едва ли ты встретишь учителя в созидании лучше меня.
Юти не знала, сколько прошло времени. Просто в какой-то момент света за окном стало меньше, Рихан Рыба, медленно шаркая, принес им лучины, а воины покрепче — сухих сучьев для очага. Но усталости или сонливости не было. Лишь жажда знаний и возможности подольше находиться возле пылающего рядом солнца.
А потом светило потухло. Юти не могла понять, что именно произошло, пока Фальг не оторвался от нее и не подошел к двери. Лишь у порога он остановился, сказав короткое: «Пора».
Хмурое утро встретило Одаренную моросящим дождем и сильными порывами ветра. Но вместе с тем, несмотря на непогоду, на той самой площадке среди скал собрался уже весь Вальтаг, включая наиболее несчастного из сиел, Рихана Рыбу. На старике и вовсе не было лица, но вместе с тем он не сводил с сына пристального взгляда.
Фальг медленно подошел к отцу и поцеловал ему руки, что считалось для северян излишним проявлением чувств. Но величайшему создателю среди сиел уже было все равно. К тому же, не справился с эмоциями и сам Рихан Рыба. Слезы брызнули из его глаз и проворно потекли по сухому лицу, изредка застревая в складках морщин. А Фальг медленно вышел на середину площадки и поманил к
