и невнятно произнесла:
– Ничего особенно, он дотронулся…
– И какое место он трогал?
– Я немного устала и собираюсь вздремнуть, тебе тоже пора домой.
Цзи Юньхэ почти вытолкнула Ло Цзиньсан за дверь. Обернувшись, она увидела, что Чан И сидит за столом и делает вид, будто увлечен чтением. Тритон спрятал лицо за книгой, вот только не догадался заслонить смеющиеся глаза. Когда Цзи Юньхэ заметила приподнятые уголки его глаз, ей показалось, что сердце пощекотали пушистым и мягким колоском щетинника, которым обычно дразнили собак и кошек.
Не сказав ни слова, Цзи Юньхэ удалилась за ширму. Чан И тоже не нарушал молчания. Пляшущий огонек свечи как будто согревал сердце и наполнял комнату теплом.
16. Армия лишается главнокомандующего
Ранним утром Ло Цзиньсан выманила Цин Цзи на прогулку, как обещала. Она предложила подруге слетать на юг за вином и договорилась с ней о времени, когда они отправятся в путь. К этому часу Чан И должен был вернуть себе жемчужину.
Цзи Юньхэ сидела за маленьким чайным столиком. Над горизонтом поднималось солнце, а она еще не спала. Солнечные лучи падали на оконную бумагу, наполняя комнату мягким светом и создавая причудливые тени.
Девушка вскинула глаза. Перед ней стоял Чан И в черных одеждах. Их взгляды пересеклись. В комнате царила такая тишина, что они слышали дыхание друг друга.
Тритон наклонился, и Цзи Юньхэ невольно подалась назад. Едва заметное движение не ускользнуло от Чан И. Он на мгновение замер, и Цзи Юньхэ ясно увидела свое отражение в пронзительно-синих глазах. Словно приняв решение, Чан И больше не медлил. Он провел рукой по щеке Цзи Юньхэ и запустил пальцы в ее волосы. Мужская ладонь легла на затылок девушки, удерживая ее на месте, не позволяя вырваться или отпрянуть.
Чан И закрыл глаза, и льдистая синева скрылась под длинными ресницами. Овеяв девушку ароматом своего дыхания, тритон прижал губы к губам Цзи Юньхэ. Его кожа была прохладной на ощупь, отчего губы Цзи Юньхэ казались неимоверно горячими.
Цзи Юньхэ не закрывала глаз. Она не двигалась, но ощущала поцелуй явственно и во всех подробностях. Он не походил на грубое и внезапное домогательство, как в первый раз, и не был столь яростным порывом сломить ее сопротивление, как во второй. Их третий поцелуй длился долго, был деликатным и нежным. На короткий миг Цзи Юньхэ представила, что они с тритоном – красивая, достойная восхищения пара, два близких человека, которым выдался шанс подарить друг другу каплю сердечного тепла.
Дыхание Чан И достигло скрытой в ее груди жемчужины. Та шевельнулась, источая легкую прохладу, которая медленно поднималась вверх. Свежесть на губах и холод жемчужины слились воедино, Цзи Юньхэ словно сделала глоток холодного вина. Чувство кристальной свежести и чистоты окутало сердце, пьянило и кружило голову. Голубая жемчужина покинула грудь Цзи Юньхэ, исчезнув между губами Чан И. Но когда ее сияние померкло, Чан И не прервал поцелуй, как во второй раз.
Солнце карабкалось все выше, его лучи отбрасывали на щеку Цзи Юньхэ клетчатую тень решетчатой оконной рамы. Время тянулось. Когда свет и тени переплелись, Цзи Юньхэ наконец закрыла глаза.
Они решились на поцелуй ради того, чтобы Чан И забрал сокровенную жемчужину. Драгоценная бусина вернулась к хозяину, медлить дальше было бессмысленно, но Цзи Юньхэ не протестовала, позволив себе немного расслабиться. В этой жизни и в этом мире она привыкла таить свои чувства, просчитывать каждый шаг, чтобы не совершить оплошности и не оступиться. Теперь ей захотелось себя побаловать, насладиться мимолетной радостью, недолговечной, точно весенний цветок… Ее ресницы затрепетали, чувства переполняли грудь.
На короткое мгновение Цзи Юньхэ поглотил мрак, однако его тут же пронзила ослепительная вспышка холодной стали, словно кто-то рассек мечом ласковый мир сладких грез, отчего девушку едва не вывернуло наизнанку. В ее груди больше не было жемчужины, и боль снова заявила о себе. В каждый кровеносный сосуд будто вонзилась игла, заставив Цзи Юньхэ осознать – она умирает!
Девушка подняла руку и оттолкнула Чан И. От одного простого движения у нее перехватило дыхание. Она поспешно отвернулась, зажав ладонью рот, чтобы удержать боль в себе, и притворяясь, что нежность тюремщика неожиданна для нее.
Чан И посмотрел на хрупкую спину и после короткой паузы пообещал:
– Я вернусь через одну стражу.
Цзи Юньхэ кивнула, не отнимая руки ото рта.
Черные одежды Чан И всколыхнулись, он стремительно удалился, унося с собой свой неподражаемый аромат. Едва он ушел, у Цзи Юньхэ потемнело в глазах, и она рухнула на пол. Руки и ноги не слушались и были как ватные, на лбу выступил обильный пот, кожу саднило, словно ее искололи иглами.
Цзи Юньхэ ощупала ухо, вспомнив, что благодаря метке тритон знает все о ней. Неизвестно, насколько подробно, но, если во время схватки Чан И привидится, что она лежит на полу, захлебываясь в крови, это испортит все дело!
Из последних сил Цзи Юньхэ вскарабкалась на кровать, укуталась в одеяло, спокойно закрыла глаза и уснула.
* * *
В высокой синеве грациозно парила зеленокрылая птица Луань, которая, как известно, танцует на Девятой Небесной Сфере. У нее на спине сидела Ло Цзиньсан. Обернувшись, девушка увидела, что их преследует голубое сияние, то отставая, то вновь нагоняя тень могучей птицы.
– Что это творится с тритоном? – удивилась Ло Цзиньсан.
– Не знаю, – томно протянула птица Луань и спросила: – Девочка моя, ты собралась на юг, чтобы повеселиться. Зачем за тобой по пятам несется тритон?
Ло Цзиньсан захихикала:
– Скоро узнаешь.
Вдали раздался истошный вопль демона. Птица Луань развернулась, сомкнула крылья, разметала по сторонам зеленые перья и приняла человеческий облик. Ло Цзиньсан ахнула. Цин Цзи схватила подругу за руку, поймала ее и пересадила на облако.
– Что это за птица там вопит, девочка моя?
– Похоже, какой-то демон, которым управляет мастер. Должно быть, они отрезали нам путь к югу. – Ло Цзиньсан болталась в воздухе и не падала лишь благодаря тому, что Цин Цзи держала ее за руку, но плутовка ни капли не боялась. – Давай посмотрим, что там такое? Если повезет, захватим в плен покорителя демонов.
Цин Цзи улыбнулась:
– Я подозревала какой-то подвох.
Крики неизвестного демона звучали все отчетливее. Цин Цзи с улыбкой вгляделась вдаль, и ее глаза загорелись. Хотя она не открывала рта, чистый и звонкий голос птицы Луань прорезал все девять небесных сфер. Когда голос стих, всплеск демонической силы смел облака и развеял тучи на тысячи ли вокруг. Впереди хлопала черными крыльями
