как работает компас, как удерживать стрелку на румбе двести сорок, как избегать дюн, а затем убрал руку, чтобы Лилия попробовала сама.
Понадобилось вмешаться только один раз, а дальше она разобралась, что к чему. Палмер снова сел на канаты, глядя на девочку. Она даже не подняла платок и, казалось, не обращала внимания на бивший в лицо песок – лишь глупо улыбалась, переводя взгляд с компаса на дюну с сосредоточенностью человека, не желающего, чтобы по его вине случилось нечто ужасное.
– Это твой? – спросила она, имея в виду сарфер.
– Теперь да, – гордо ответил Палмер. – Вполне крепкий, но кое-что нужно подработать. Первым делом поменять эти паруса. – Он показал наверх.
– Они что, износились? – спросила Лилия и тоже посмотрела наверх, похоже слегка нервничая из-за того, что пришлось отвести взгляд от дюн впереди них. – Угу, вижу заплатки. Похоже на мои старые бриджи.
Палмер рассмеялся. Он терпеть не мог акцент Лилии, как и все, связанное с ней, но некоторые ее словечки звучали забавно.
– Да, они износились, но дело в цвете. Разбойничий красный, цвет Легиона Лоу-Пэба. Этот сарфер раньше принадлежал другу моей сестры. Бандиту. Знаешь, кто такие бандиты?
– Роза рассказывала про них, – кивнула Лилия. – Больше всего говорила о том, что от них стоит держаться подальше. Вроде боссов, только со шрамами и татуировками и куда неприятнее.
– Ха! Угу, пожалуй, соглашусь. В общем, они узнают друг друга по парусам, под которыми ходят. Первое, что я сделаю, когда заработаю немного денег, – поменяю этот парус на черный.
– А что означает черный?
– Он означает наемника. Капера. Что я никому не желаю зла.
– Зачем тогда этот нож? – спросила Лилия, показывая на старый ржавый кинжал в ножнах, лежавший возле лебедки.
Палмер снова рассмеялся:
– Он вовсе не для того, чтобы резать людей. А для того, чтобы перерезать трос, если корабль вдруг станет опрокидываться. На экстренный случай. Нет, проблема с цветом паруса в том, – он показал вверх, – что в тебя могут начать стрелять. – (С лица девочки пропала улыбка.) – Не беспокойся, не здесь. В Лоу-Пэбе. А теперь, вероятно, и возле Данвара. Тут у людей и без того хватает забот. Черт побери, увидев парус, они могут подумать, что это я собираюсь в них стрелять.
– Где ты возьмешь деньги на новый парус? – спросила Лилия.
Палмер взглянул на девочку, только теперь поняв, как мало она знает. В чем-то она походила на новорожденную в теле десятилетней.
– Похоже, тебе еще многое предстоит узнать о жизни.
– Нет, я, кажется, понимаю. – Она пожала плечами. – Люди делают работу, и им дают за нее деньги, чтобы они могли обменять свою работу на чью-нибудь другую. Это как бы игра на доверии. Мама кормит и поит меня бесплатно, но когда посылает меня на рынок или поручает мне что-нибудь, то дает мне деньги. Мне просто любопытно, где ты собираешься взять их.
Палмер не сразу переварил услышанное.
– Ты напоминаешь моего младшего брата, – сказал он.
– Кого, Роба? – Лилия оторвала взгляд от компаса и посмотрела на Палмера. – Отец ведь так и не увидел его?
– Нет. Мама была беременна Робом, когда отец ушел. Роб ничего не знает про своего папу, кроме того, что рассказываем мы.
Лилия кивнула:
– Тогда понятно, почему он задает мне кучу вопросов.
– Угу. Со временем это надоедает.
– Только не мне. Я рада поговорить про папу. Мне его не хватает. Очень.
Палмер отвел взгляд. Он всегда боготворил отца, но, когда Лилия была рядом, к этому чувству начинало примешиваться еще что-то. Девочка стала очередным напоминанием о том, что отец ушел от них. Крутившиеся в его голове мысли напоминали двух гремучих змей, пытавшихся сожрать друг друга. Палмер хотел было попросить Лилию больше не упоминать об отце, но потом вспомнил: они здесь вовсе не затем, чтобы совершить прогулку под парусом.
– Значит, это он научил тебя нырять? – (Девочка снова кивнула.) – Страшно, да? В первый раз ощутить песок над головой?
– Нет, мне понравилось. Я… я помню, как тихо было под песком. Я все так же чувствовала в груди взрывы на рудниках, но в ушах больше не звенело. И песок… ночью он был теплым, а днем – прохладным. Как воздух, только наоборот. Сперва отец все время напоминал, что мне нужно много практиковаться, но потом стал говорить, что мне не надо слишком много нырять. Он беспокоился, что нас могут поймать.
Перед мысленным взором Палмера возник отец, учивший Лилию так же, как его самого и Вик. Он видел бороду отца, окруженные морщинками глаза, которые, казалось, всегда скрывали улыбку, копну седеющих волос…
Он отогнал прочь эту картину. Проверив показания одометра, он увидел, что им осталось преодолеть еще один-два километра.
– Держи направление, – сказал он. – Следи только за той крутой дюной впереди, постарайся не налететь на нее. – Он подошел к лебедке и начал разматывать трос. – Сейчас покажу тебе, как полностью остановиться. Нужно круто повернуть направо и припарковаться так, чтобы можно было легко тронуться с места. Но сперва посмотри, как я сворачиваю передний парус.
– Почему мы останавливаемся? – с явным разочарованием в голосе спросила Лилия, которую, похоже, захватила быстрая езда.
– Тебе ведь нравится нырять? – спросил Палмер. – Поглядим, что ты умеешь.
Костюм не пришелся ей впору. Этот тренировочный комплект Палмер утром одолжил у друга, нашедшего его в руинах академии. Штанины и рукава были слишком длинными, и ему пришлось сделать складки на локтях и коленях, завязать их запасными платками и укоротить провода, чтобы они не спутались. Палмер не стал бы погружаться в нем на полную глубину. Но сейчас ему лишь хотелось посмотреть, на что способна Лилия.
– Я включу питание своего костюма и все время буду рядом, – сказал Палмер, доставая из багажника сарфера два баллона. – Если редуктор перестанет подавать воздух, или костюм откажет, или ты запаникуешь, я вытащу тебя на поверхность.
– Ладно, – ответила Лилия, стараясь поудобнее устроиться внутри костюма. – Что такое редуктор?
Положив баллоны, Палмер схватил один из шлангов, которые отходили от них, и показал девочке загубник.
– Редуктор. Ну, знаешь, такая штука, через которую дышат. Как ты ее называешь?
Лилия пожала плечами:
– Никогда раньше не ныряла с воздухом.
Палмер уставился на нее:
– В смысле?
– Только на своем дыхании.
И она глубоко вдохнула, надув щеки для пущего эффекта.
– Мой… твой отец учил тебя нырять, чтобы ты могла сбежать. Только для того, чтобы поднырнуть под изгородь. Или как?
Палмеру стало не по себе. Весь его план лишался смысла. Он впустую потратил день, который мог бы посвятить добыче трофеев. Каждый день с проклятой картой Вик пропадал впустую.
Лилия перестала надувать щеки.
– Угу, там были две изгороди, – ответила она. – А потом каньон с рекой. – Увидев, что Палмер тупо уставился на нее, она объяснила: – Такая глубокая расщелина, которая идет на север и на юг, и по ней течет вода – больше, чем
