Конан тем временем уже начал поиски. Он благополучно выбрался из комнаты, предоставленной ему для отдыха, и, двигаясь с изяществом и бесшумностью пантеры, пересек Большой внутренний двор. Повинуясь какому-то дикому, первобытному чутью, он безошибочно отыскал дверь, через которую Симонея провела Анкалю в ее покои. В коридоре было пусто, однако варвар ни на миг не позволял себе расслабиться. Его чуткий слух улавливал малейшие шорохи, а необычайно зоркие глаза видели в полумраке ничуть не хуже, чем при ярком освещении.
Киммериец совсем уже собрался сделать очередной шаг, как где-то впереди едва слышно скрипнула открывающаяся дверь.
Конан замер на одной ноге, стараясь даже не дышать. Затем до его ушей донесся легкий шорох женского платья и варвар, удовлетворенно кивнув, в несколько мягких прыжков оказался возле входа в комнату любопытной рыжеволосой прелестницы. Зажав огромной рукой рот насмерть перепуганной женщине, Конан повелел ей молчать и быстро втащил ее в комнату. Усадив пленницу на кровать, он присел перед ней на корточки и сказал:
— Не бойся. Я не причиню тебе вреда.
Она испуганно кивнула.
— Я ищу женщину. Молодую. У нее раскосые глаза и маленькая чайка на щеке. Знаешь, где она?
— Знаю. Я видела, как Высшая жрица вела ее по коридору. В самом его конце, справа, пустовала комната. Видимо, ее поселили там.
— Спасибо тебе. И не поднимай шума, — предупредил Конан, сжав пальцы на рукояти меча.
Неслышно, словно тень, он выскользнул в коридор и поспешил дальше. Дверь в комнату Анкали варвар разыскал довольно быстро, но она оказалась заперта. Выругавшись сквозь зубы, киммериец налег на дверь плечом, однако из этого ничего не вышло. Тогда он осторожно постучал.
— У меня болит голова, — донеслось из комнаты. — Умоляю тебя, Симонея, дай мне побыть одной.
— Открой, Анкаля, — шепотом попросил Конан. — И побыстрее, пожалуйста.
— Кто ты?
— Меня прислал Млеткен.
— Млеткен?! — вскрикнула девушка. — Где он?
— Не до разговоров, девочка, — начал злиться варвар. — Если хочешь унести отсюда ноги, открывай.
Послышалось шлепанье босых ног, щелкнул засов, и дверь распахнулась. На пороге стояла очаровательная, миниатюрная женщина с испуганными глазами. Второе *я», поселившееся в теле Конана, встрепенулось, и комната поплыла перед глазами киммерийца.
— Не лезь! — рявкнул он. — Если хочешь, чтобы я спас твою сестру, не мешай мне управлять моим телом.
Девушка вскрикнула и отшатнулась от непрошенного гостя.
— Успокойся, — обратился он к Анкале. — Я не сошел с ума. Все это долго и сложно объяснять. Меня на самом деле направил сюда твой брат, — И, окинув взглядом полуобнаженную фигурку, добавил: — Оденься. За воротами не жарко.
— У меня ничего нет, — ответила девушка, готовая расплакаться.
— Только не реви. Накинь на себя одеяло. Потом что-нибудь придумаем.
Анкаля укуталась в одеяло, но не смогла в таком виде ступить ни шагу, не то чтобы бежать. Киммериец взвалил ее на плечо и мысленно обратился к приятелю: «Джерим, я нашел ее. Теперь надо как-то отсюда смываться». Чародей не мог услышать его, но варвар об этом пока не знал и надеялся на помощь приятеля. Конан повернулся лицом к двери и собрался уходить, но в проеме возникла та самая красавица, что встречала их с Джеримом у ворот. Сейчас она напоминала тигрицу, у которой пытаются отобрать детеныша. Издав звериный рык, она бросилась к варвару, выставив вперед руки с растопыренными пальцами, как будто хотела либо разодрать ему в кровь лицо, либо выцарапать глаза. Конан едва заметно шевельнулся, и Симонея проскочила мимо него, повалившись ничком на кровать. Однако жрица обладала неплохой реакцией и умела владеть своим телом. Мгновенно извернувшись, она уже снова летела на похитителя, шипя при этом, как клубок разъяренных змей.
Конану пришлось поставить свою ношу на ноги и принять вызов Симонеи. Он не любил драться с женщинами, то сейчас ему ничего иного не оставалось. Только природная ловкость и обостренное чувство опасности помогли ему вовремя сделать выпад и схватить жрицу за обе руки, иначе на сей раз она достигла бы цели. Чтобы совладать с бешеной мегерой, надо иметь огромную силу, и, по счастью, варвару ее вполне хватило. Он поднял Симонею над головой и бросил жрицу на перину, а затем навалился на нее сверху, но вовсе не для того, чтобы осыпать красавицу поцелуями Выдернув из-под нее простыню, киммериец быстро спеленал Симонею так, что она не могла пошевелить даже пальцем. Однако рот ей заткнуть вовремя он не успел, и жрица завопила что было мочи:
— Стража! Помогите!
Дверь тут же распахнулась, но на пороге возникли не стражники, а Высшие жрицы, над головами которых парило золотое облако. Не успел варвар и глазом моргнуть, как облако обрело очертания прекрасной женщины. Призрак порхнул к связанной Симонее и накрыл ее собой, словно одеялом. По телу жрицы пробежала дрожь, а из глаз заструился неземной свет. Неожиданно простыня, которой была спеленута Симонея, развязалась, и перерожденная красавица величественно поднялась с постели.
— Взять его! — приказала она. — Теперь я — Тнихе.
Больше оставаться здесь было нельзя, и Конан, снова взвалив Анкалю на плечо, бросился по коридору к выходу. Едва он успел выскочить во внутренний двор, как навстречу ему ринулись несколько вооруженных стражников, привлеченных воплями жрицы. Не бросая своей драгоценной ноши, варвар выхватил меч, и голова самого шустрого стражника с плеском шлепнулась в лужу. Его тело сделало еще несколько шагов, словно хотело догнать свою голову, но жизнь покинула его, и стражник упал. Второй выставил меч, защищаясь, но это его не спасло, и после резкого удара его меч вместе с отрубленной рукой упал на каменную плиту.
Отбиваясь от нападавших, Конан медленно, но верно приближался к воротам. Незавидная участь собратьев поубавила пыл стражников, и они уже не так рьяно набрасывались на могучего гиганта. Однако их было слишком много. Будь Конан один, он, скорее всего, отбился бы, но Анкалю отпускать было нельзя, ибо в творившемся хаосе девушка могла потеряться или, что еще хуже, погибнуть.
Симонея-Тнихе внезапно возникла среди дерущихся и крикнула:
— Взять его! Живым! Награда — свобода и богатство.
Присутствие живой богини и ее щедрое обещание придали нападавшим сил, и они с удесятеренным пылом бросились на Конана. Чтобы отбиться, он был вынужден опустить укутанную в пуховое одеяло Анкалю. Несчастную девушку тут же подхватили жрицы и быстро уволокли в Святилище. Киммериец взревел и бросился на врагов.
— Кром! Где же этот несчастный вендиец, задери его сотня демонов! — вскричал он и оглянулся в надежде увидеть своего спутника.
