продолжал Шен. Он тихо присвистнул. – Просто представь, что ты могла бы сделать, если бы немного потренировалась.
Роза нырнула за кактус и натянула через голову ночную рубашку.
– Лучше не буду.
Когда Шен не ответил ей, она выглянула из-за кактуса. Он уже оделся и сидел на лошади. Он действительно был быстр как молния.
– Все это время ты знал? Что я одна из них?
– Я думал, что ты могла быть чародейкой. Как… – Он резко остановился.
– …как мама?
– Да, – подтвердил он после паузы, – как твоя мама.
– Дыхание короля проверял, есть ли у меня сила, когда я была ребенком, – тихим голосом произнесла Роза, – несколько раз.
Шен внезапно нахмурился:
– Проверял? Как?
Дрожь пронеслась по телу Розы. Вспомнились часы, проведенные на четвереньках в саду, когда они с Виллемом Ратборном ползали по грязи. Он тыкал ее лицом в землю при каждом новолунии, пытаясь обнаружить хоть малейший проблеск магии. Когда это не срабатывало, он набивал грязь между ее пухлыми маленькими пальчиками, сжимая ее кулаки своими, пока у нее не трескались ногти, в то время как дворцовые стражники смотрели в другую сторону. «Это скоро закончится, Роза, дорогая, – бормотал он, гладя ее по волосам, пока она рыдала. – Это ранит меня так же сильно, как и тебя».
Каждый раз, когда это заканчивалось, Виллем разрешал ей посадить розу – одну за пройденное испытание. Одну за каждый день, когда она доказывала, что была Валхарт.
«Сейчас я горжусь тобой больше, чем когда-либо, Роза». Он притягивал ее к себе и целовал в макушку, а Роза закрывала глаза и благодарила Великого Защитника за кровь, текущую в ее венах, за то, что она не была чародейкой, как ее мать. «Ты сокровище моего сердца».
Когда ей исполнилось двенадцать, у нее был розарий. А Виллем Ратборн больше никогда не прижимал ее лицо к земле.
– Роза, – позвал Шен, – как он проверял тебя?
– Тщательно, – ответила Роза, застегнула плащ и вышла из-за кактуса. – Это все, что тебе нужно знать.
Тогда Шен замолчал. Вид у него был обеспокоенный.
– А если бы ты унаследовала магию? Что бы он тогда сделал?
– Это важно? – спросила Роза, правда была в том, что она не знала. Она боялась представить это.
– Он твой опекун. То, как он относится к тебе, важно.
– Иногда страх овладевает им. Он меняет его, и Виллем не может ничего с этим сделать, – сказала Роза, защищаясь. Она вспомнила, каким растерянным был Виллем последние месяцы. Он всегда оглядывался через плечо и подпрыгивал от своей тени на стенах. Что-то грызло его, и Роза ничего не понимала.
– Что он сделает, когда узнает правду о тебе? – прервал Шен ее мысли, вернув обратно в оазис. – Он и на тебя набросится?
Роза попыталась подавить прилив страха внутри себя.
– Думаю, мы узнаем, когда ты отвезешь меня обратно.
Он взглянул на встающее солнце:
– Нам пора идти.
Роза посмотрела на него:
– Ты то, чего я должна бояться больше всего.
– Ты то, чего ты боишься больше всего. – Его лицо смягчилось. – И ты правда напугана?
Под бледнеющей луной все казалось другим. Но Эана, благословенная Эана, была все той же.
– Я принцесса Роза Валхарт – наследница трона Эаны, – сказала она скорее себе, чем Шену. И что бы ни случилось в пустыне или внутри ее, это не изменится.
Шен протянул ей руку:
– Что, если ты больше, чем это?
Роза замерла. Она была принцессой, сиротой, воспитанной, чтобы стать королевой; чтобы быть доброй, нежной и милосердной, выйти замуж и родить наследников, которые укрепили бы ее королевство и его союзы. Она никогда не представляла, что может быть чем-то большим… что кто-то когда-нибудь захочет, чтобы она была чем-то большим.
Казалось, прошла вечность, Роза смотрела на руку Шена, словно могла найти на ней картину ее будущего. Она подумала об Анадоне, тающем вдали позади них, о Виллеме, беспокойно расхаживающем по своей комнате.
Она вспомнила тот момент, когда прижала пальцы к бедру Шена и сшила его кожу – без единого шва, так же легко, как дышала. Это не казалось мерзким или неправильным. Это было, хм… волшебно. И хотя она знала, что не должна этого делать, маленькая часть ее наслаждалась этим чувством.
Роза вложила свою руку в руку Шена:
– Что, если мне не понравится то, что я там найду?
– А что, если понравится, принцесса?
Роза зажмурилась. Этого она боялась еще больше.
Шен задумчиво молчал, пока они ехали, его глаза остекленели. Роза продолжала рассматривать руки, ища признаки, что-то, что она могла упустить за все годы в своей башне, ожидая начала своей жизни. Теперь они казались руками незнакомца.
«Ведьма, ведьма, ведьма».
Это слово крутилось у нее в голове.
«Ты то, что убило твою мать».
«Ты то, что убило твоего отца».
Когда наступило утро и солнце выглянуло из-за горизонта, местность начала меняться. Дюны наконец-то выровнялись. Песок перестал шевелиться, копыта Шторм глухо стучали по утрамбованной земле. Вдалеке, на краю пустыни, к небу поднималось огромное дерево. Это было самое большое дерево, которое Роза когда-либо видела, с искривленными и извилистыми ветвями, которые тянулись во все стороны, как будто пытались занять как можно больше места. Оно скрипело, покачиваясь, ветер трепетал в его листьях. Казалось, что с него открывается вид на пустыню. И на них.
Шею начало покалывать. Роза не знала, где они были и как далеко отъехали, но с леденящей душу уверенностью знала, что не хочет подходить ближе к этому дереву и к странным теням, поднимающимся за ним.
– Ты везешь меня к ведьмам! – В Розе проснулся знакомый страх. Теперь, когда они были достаточно близко, она разглядела, что могучее дерево – это начало темного леса. Она чувствовала, что в тени прячутся ведьмы, поджидая ее. – Они в этом лесу, не так ли?
Шен прочистил горло:
– Это Плачущий лес, принцесса. И там нет живых ведьм, которых можно было бы найти.
