как ко мне подходит Пайк. Я подпрыгиваю, когда раздается его голос.
– Надо было сказать тебе не ставить тут палатку, – говорит Пайк. – Здесь слишком открытое место.
– Ну мы же не знали, что поднимется буря. – Я смотрю на верхушки деревьев, которые раскачиваются и сгибаются все сильнее. – Может, нам уйти?
– Я тоже думал об этом, но спускаться по темноте куда опаснее, чем оставаться в лагере. Лучше переждем здесь.
– Хорошо. – Я бросаю взгляд на свою палатку. – Твоя правда.
Несколько шестов сломаны, а верх полностью порван. Я пытаюсь поставить шесты обратно, но бесполезно. Ветер снова сбивает палатку.
Пайк весело смотрит на мои попытки, что расстраивает меня еще больше.
– Не смешно! – перекрикиваю я ветер. – У меня палатка сломалась, и ее уже не починить.
– Немного смешно.
Вздохнув, я сдаюсь. Даже если поставлю палатку, ветер снесет ее, и тогда я скорее всего разревусь.
– У нас вообще-то есть еще одна.
Пораженно смотрю на Пайка.
– Ты настолько подготовился? Взял еще одну палатку?
– Ты сейчас шутишь?
– В смысле?
Пайк показывает на свою палатку, и жар заливает мне щеки.
– А ты, оказывается, не так хорошо подготовился, да? – спокойно спрашиваю, хотя мне хочется кричать.
Ни за что не буду спать в одной палатке с Пайком Алдером.
– Да, вот я идиот. Не взял с собой запасную палатку.
Не обращая внимания на его слова, я перетаскиваю все вещи из палатки под брезент, где они не так сильно намокнут. Сажусь у костра и пытаюсь согреться. На лес уже опустилась темнота, и теперь я могу разглядеть Пайка только в свете костра.
– Посплю под брезентом, – говорю я.
– Ты, правда, лучше будешь спать здесь с дикими животными вокруг, чем в одной палатке со мной?
– Да, – отвечаю не слишком неуверенно.
Его палатка стоит у горного склона, и ветки на нее вряд ли упадут. Конечно, там куда безопаснее, но я не могу сдвинуться с места.
Пайк смеется и протягивает мне руку.
– Пошли, Грей. Пора уже ложиться спать.
Я смотрю на его руку, не зная, что делать.
Я люблю лес. И могла бы спать под навесом, если бы не буря. Я думаю о Кассандре и проклятье, и мне кажется, что моя жизнь потихоньку скатывается в пропасть. Нет, не хочу быть одна.
Нерешительно беру Пайка за руку, и он сжимает ее.
Он помогает мне подняться, и мы идем к его палатке. Вместе.
Пайк освещает фонариком путь и придерживает вход в палатку, чтобы я залезла. Его рюкзак стоит в углу, а спальный мешок разложен поверх пледа. В палатке тесновато, она явно предназначена для одного. Съежившись, сажусь в углу.
Пайк залезает следом, выключает фонарик и включает тусклый походный, ставит его посередине и застегивает палатку.
– Придется импровизировать, раз твои вещи промокли.
Пайк вытаскивает плед и раскладывает его, затем расстегивает полностью спальный мешок и стелет сверху.
– Спать будет не очень тепло, но места хватит на двоих. Ночь продержимся.
Я не шевелюсь и молчу. Пайк смотрит на меня.
– Хотя если честно, тут тесновато для двоих. Я могу поспать под навесом снаружи, – говорит он.
Но я не хочу оставаться одна, беспокоиться о проклятье, Кассандре и о том, что может случиться, если заклятие обрушится на округу. Не хочу думать об Алексе, той кошмарной ночи на озере и о том, что, вероятно, обрекла Пайка на такую же участь.
Конечно, я не могу ничего рассказать ему, но он хотя бы будет рядом, и я смогу отвлечься от невеселых мыслей.
Я сглатываю и поднимаю на него глаза.
– Не нужно спать под навесом.
– Нет?
Покачав головой, медленно пересаживаюсь на одеяло. Пайк приподнимает спальный мешок, и я ложусь на спину. Он устраивается рядом и выключает фонарь.
Ветер завывает, палатка дрожит. Деревья со скрипом раскачиваются, ветви пытаются противостоять буре. Раздается громкий всплеск, когда что-то большое падает в реку, и я подскакиваю.
– Все хорошо? – спрашивает Пайк.
Я киваю, хотя в темноте он все равно не видит меня.
– Айрис?
– Да, все хорошо, – отвечаю, стараясь говорить спокойно.
Теперь, когда Пайк так близко, я уже не могу забыть, что его жизнь висит на волоске, а он ничего не знает.
Он ничего не знает.
Что бы Пайк сказал, если бы узнал, что я прокляла его? Если бы посмотрела ему прямо в глаза и призналась, что я ведьма?
С ужасом понимаю, что мне хочется сделать это. Сказать слова, которые поклялась никому не говорить, и увидеть, как Пайк себя поведет. Как же я устала скрываться.
Но кроме Пайка, который делает мне десерт и ищет в темном лесу, есть и другой Пайк, который ненавидит ведьм, и я не могу открыть ему свое настоящее лицо. Он не поймет. Да и как мне его винить? Я создала ужасное проклятье для него, которое вообще не должна была писать.
Я прокляла его, и все же хочу, чтобы он понял меня.
Но это невозможно.
Дождь усиливается, барабаня по палатке так, что я вряд ли усну. Впрочем, и без дождя вряд ли мне удалось.
– Надеюсь, Макгаффин держится в такую бурю, – говорит Пайк, и мое сердце начинает бешено колотиться.
– А что такое?
– Дождь опасен для сов. Если у них намокает оперение, они не смогут летать, а значит и охотиться. Из-за мокрых перьев они могут умереть от переохлаждения.
Мне вдруг становится трудно дышать и в груди все сжимается, когда я представляю ужасы, которые могут произойти с Макгаффином, если не успею добраться до него вовремя. Без всякой на то причины я злюсь на Пайка. Он просто рассказал то, что вычитал из учебников, не задумываясь, как эти слова подействуют на меня.
– Ну уж нет, нужно спасти его, – я сажусь.
Оглядываюсь в поисках ботинок, но в темноте ничего не видно.
– Уверен, Макгаффин не пострадал, – заверяет меня Пайк. – Он же дикая птица и привык к дождю.
– Что? То ты надеешься, что с ним все хорошо в такую бурю, то говоришь, что он не пострадал, – тараторю я, чувствуя, как меня охватывает паника.
Я больше не могу находиться в тесной палатке рядом с тем, кто никогда не поймет.
– Так, успокойся, – говорит Пайк и садится. – Я просто так сказал. Уверен, что с Макгаффином все отлично.
– Ты не знаешь этого наверняка. – Я едва не захлебываюсь словами, отчего мне стыдно.
Мне необходимо увидеть Макгаффина, узнать, что он не пострадал, сидит спокойно в дупле и пережидает бурю. Не просто ощутить его с помощью магии
