Легенда о сердце леса - Чики Фабрегат

– Существуют хорошие и плохие, потому что у вас есть свобода выбора. Свобода – это ваше величайшее сокровище, но это также и ваше проклятие. Мы беспокоились о тебе с самого твоего появления. У Анделя был приказ не вмешиваться, если это не требуется, но он должен защитить тебя любой ценой.

– Я думала, это работа Раймона. Его ведь отправила моя бабушка?

– Этот водяной эльф. – Старейшина закрывает глаза и качает головой из стороны в сторону. – Мы давно перестали ему доверять. – Он догадывается, что я нервничаю, и берёт мои руки в свои, чтобы успокоить меня, прежде чем говорить дальше. – Не то чтобы он сделал что-то плохое, но мы знаем, что он поставит твоё благополучие выше любого нашего приказа. Раймон больше не может заботиться о тебе так, как мы ожидаем от него.

Я интересуюсь, что это за приказы, но он отмахивается.

– Он заклинатель, но ты могла бы убедить его, что он умеет летать. Хуже того, я думаю, он бы полетел. Тебе часто хочется иметь голос своей матери, но я очень сомневаюсь, что эта способность когда-нибудь появится, потому что она тебе не нужна.

Он трёт виски кончиками пальцев. Возможно, постоянное использование слов утомляет его.

– А что насчёт Анделя? Какие приказы даны Анделю?

– Следопыты могут заставить человека поверить, что он видел нечто иное, чем то, что произошло на самом деле. Обычно это их функция, хотя иногда мы просим их убедить эльфа вернуться домой. Андель должен был только следить за тобой и сообщать нам, если ты окажешься в опасности. Мы сказали ему, чтобы он не пытался убеждать тебя, потому что ты настолько упряма, что представляешь опасность.

– Но когда я столкнулась с Дианой, он сказал, что вмешается, если я потеряю контроль. Он защитил бы меня от неё?

– Тебя? Он защитил бы её!

Старейшина улыбается, как будто сказал что-то смешное, но мне совсем не смешно. Теперь я понимаю, почему Андель так испугался, когда мы вышли из автобуса. Значит, следопыты на самом деле не представляют угрозы, они не враги, они присматривают за мной. Каждый раз, когда мне кажется, что я понимаю эльфов, появляется кто-то и переворачивает историю, которую мне рассказывали другие, с ног на голову.

– Спрашивай сейчас. Ты пришла сюда с какой-то целью, и мы можем говорить всю ночь, но я не дам тебе ответа, если ты не задашь мне вопрос.

– Это правда? Я – Связующее звено?

– Это всего лишь легенда.

– Да, но все ждут от меня чего-то из-за этой легенды.

– Легенда даёт нам надежду, для этого и нужны всякие мифы и пророчества. Нет такого существа, которое воссоединит нас, Зойла, но благодаря легенде о Связующем звене живёт надежда, что это произойдёт.

Запах келча соблазняет меня. Я могла бы впасть в летаргию, отключить свои чувства и ждать, пока пройдёт время. Должно быть, Старейшина услышал, о чём я думаю, потому что он отставляет чашу, из которой пил, пока мы разговаривали.

– Что, по-вашему, я должна делать с Эвией?

– Спаси ребёнка.

Наконец-то кто-то ответил на мой вопрос без увиливаний. Когда моя мать умерла, никто, кроме неё и моего отца, не был заинтересован в спасении Лиама и меня.

– Мы ничего не слышали о твоей матери или о тебе, пока Герб не пришёл к нам несколько недель назад. Когда пантера появилась в этих окрестностях. Хотя я не думаю, что мы сделали бы что-нибудь, чтобы спасти тебя, если бы знали.

Мне нравится искренность этого эльфа, но она разрушительна.

– Тебе уже рассказывали, как эльфы из разных семей объединяются в пары. Ты знаешь, что Кина надеется подарить твоему брату сына, в котором соединятся способности вашей и её семьи.

Я помню, как Кина объясняла мне это, и я точно помню, какое отвращение у меня вызвал такой способ улучшения рода. И мне противно думать, что, заботясь о ребёнке Эвии, они преследует только одну цель.

– Не суди нас, Зойла. Мы веками жили отдельно от людей, потому что не было подходящих условий для встречи с ними. Но это так. Ты лучший целитель, который когда-либо существовал, ты умеешь сопереживать, и если это результат смешения с людьми, нам нужно переосмыслить то, во что мы верили сотни лет.

– Почему вы не спасаете ребёнка, если он так важен?

– Потому что Эвия нам не доверяет и потому что она тоже важна. Если и есть в мире кто-то, кто может спасти их обоих, так это ты. Ты спрашиваешь меня, являешься ли ты Связующим звеном. Тебе не нужно им быть, чтобы все верили, что ты им являешься. Ты можешь вселить в них уверенность, убедить их, что всё возможно, потому что ты рядом. Ни один эльф не осмелился бы прийти к Великому Древу без предупреждения, но ты сделала это, потому что хотела получить ответы. Если ты решишь, что можешь спасти их, ты это сделаешь.

– А если я не смогу?

Старейшина пожимает плечами. Он не пытается утешить меня или подбодрить, как Джон и бабушка. И успокаивать он меня тоже не собирается.

– Почему вы не пытаетесь зачаровать меня?

– Ты очень могущественна. Ты объединяешь способности нескольких семей, даже той, которую мы считали исчезнувшей. Знаешь ли ты, что никогда, никогда не было целителя, занимающегося самоисцелением? Вероятно, попробуй мы убедить тебя силой слова, эффект продлился бы недолго. А ты можешь очень плохо отреагировать, если тебя разозлить. Ты не понимаешь, Зойла, но было бы абсурдно противостоять тебе. Мы ведь любим тебя как друга.

Почему слово «друг» звучит намного лучше, когда его произносят Джон или Раймон? Старейшина улыбается.

– Это за пределами моей мудрости, но думаю, ты спрашивала не меня, не так ли?

По тому, как пылают мои щёки, я понимаю, что краснею.

– А если мне это удастся, вы перестанете прятаться и разделите мир с людьми?

Старейшина делает долгий глоток из своей чашки с келчем. Полагаю, больше для того, чтобы обдумать ответ, чем от жажды. Он аккуратно ставит её на стол и смотрит на меня.

– Я не знаю, готовы ли мы, но если время пришло, я бы предпочёл, чтобы ты была рядом с нами.

Мы продолжаем разговор, но его фраза так и засела у меня в голове. Комната погружается в темноту, хотя в углах стоят стеклянные сферы, излучающие свет. Через несколько часов рассветёт, и мне придётся быть на сто процентов в форме с самого раннего утра.

– И последнее, – сказала я, – вы поможете мне с родами?

– Мы бы сделали всё возможное, но мы, эльфы, преуспели не больше, чем ваши целители с твоей матерью. Я просто надеюсь, что ты придумаешь что-то ещё. И, возможно, это означает, что мы наконец-то готовы.

Андель сопровождает меня на обратном пути, и я не стесняюсь попросить его дать мне руку. Я завтракаю с бабушкой и рассказываю ей всё, что могу, не обманывая доверия эльфа из Совета. Я говорю ей, что отправилась к ним, что это должно прекратиться и что я встречаюсь с Раймоном, чтобы навестить Эвию. Она не возражает и не спорит. Но при этом не бросается доставать кастрюли, сковородки и продукты, что для неё уже является прорывом. Я прошу её довериться мне, и она обнимает меня.

– Когда всё закончится… – начинает она.

Я не даю ей закончить фразу.

– Давай прекратим всё это.

Раймон ждёт меня у крыльца. Дорога до хижины Эвии никогда не была такой долгой. Идти в тишине, постоянно думая, что сказать, но не произнося ни слова, было пыткой. Ни дружба, ни любовь не выдерживают лжи, а мы постоянно врём друг другу. Или скрываем часть информации. Я не могу ни в чём упрекнуть Раймона, но всё равно говорю:

– Тебе не нужно было скрывать это от меня.

Раймон останавливается и смотрит на меня. Впервые я думаю, что он не знает, что сказать. Он не настолько человек, чтобы избежать этого затруднительного положения с помощью какого-то оправдания.

– Что бы ты сделала? Если бы ты