Князь махнул своей косой, и фиолетовый свет пронзил воздух, врезавшись в рыло терроргейста.
Монстр свалился на спину, отчаянно суча крыльями в попытке встать, но тут аметистовый огонь вонзился в его плоть, охватывая тварь в искрах и дыме.
Терроргейст прыгнул со стены и вцепился клыками в шею скелетного змия князя. Крылатые голиафы кружили и ныряли, кричя и ревя, пока раздирали друг друга на куски.
— Стены! — закричал Аурун, когда десятки серых сутулых фигур перевалили через зубцы. Он выругался, осознав, что чем бы не закончилась схватка с терроргейстом, своё дело тварь сделала. Пока мёртвая мерзость отвлекала его людей, протравленные преодолели укрепления и теперь вливались в крепость.
Сплотив вокруг себя рыцарей, он ринулся в контратаку, с рёвом взмахивая косой и срубая первого гуля, вставшего у него на пути.
Это было отчаянно и безрассудно. Протравленные царапали рыцарей когтями, словно животные, и их было так много, что скоро на стенах уже можно было оглохнуть от их воплей и хрюканья.
Аурун отшатнулся назад, раздавая удары налево и направо, рубя и разрывая, скользя в щедро полившей стены крови. Рыцари вокруг него боролись с той же мрачной решимостью и сумели удержать свои позиции, пока рядом с ними не рухнула массивная фигура, вызвав дрожь, разошедшуюся по всей стене и заставившую рыцарей пошатнуться.
Аурун смог вырваться из хватки у бойниц и выглянув наружу, увидел, что оба крылатых монстра рухнули на землю.
Волант врезался в стену и откатился подальше, пока его зверь бился и корчился.
Терроргейст откинулся назад и раскрыл пасть, готовясь снова испустить свой вопль. Однако доспехи князя всё ещё были наполнены силой предков, и он собрал её и выпустил в тварь из лезвия своей косы.
Голова терроргейста откинулась, пытаясь сбросить пламя, и тогда князь Волант перепрыгнул через стену и вонзил изогнутое лезвие своей косы глубоко в череп монстра.
Тварь дёрнулась, пытаясь сбросить князя, но тот покрепче ухватился за рукоять своего оружия, а затем резким рывком опустил косу вниз, разделяя череп чудовища на две части.
Терроргейст рухнул на землю и затих, и лучники и рыцари Могильной стражи разразились победными криками.
Рассветный князь повернулся к своим воинам, свет всё ещё исходил от его чёрной брони. Он высоко поднял свою косу, с которой стекали струйки порченой крови, и его люди закричали ещё громче.
— Непогребённые с нами! — закричал князь. — Сейчас и навсегда. И когда эта битва…
Его слова превратились в мучительный кашель, и он нетвёрдо шагнул вперёд.
Затем он пустился на колени, открыв фигуру, стоявшую у него за спиной. Это был протравленный и он держал в руке обломок железа длиной с его руку. Он стоял над князем жадно и тяжело дыша, собираясь наброситься на поверженного противника, прежде чем десятки стен пронзили воздух и выбросили гуля из бойницы.
— К князю! — закричал Аурун и рванул через битву, запрыгивая на труп терроргейста.
Могильная стража мгновенно образовала круг вокруг Воланта, сдерживая яростный напор протравленных.
Пожиратели плоти продолжали неисчислимыми толпами изливаться на стены, затапливая защитников. Лорд Аурун подбежал к князю и схватил его окровавленные доспехи. В первое мгновение ему показалось, что Волант мёртв, но затем князь кашлянул, выплюнув кровь через решётку шлема.
Кое-как он смог сесть и схватить Ауруна за руку.
— Мы потеряли сторожку. Ты сможешь удержать стены?
Аурун кивнул, а затем огляделся.
— Нет, — признался он. Он был полон решимости быть столь же стойким, как и князь, но было глупо отрицать то, что он видел. Благодаря теророргейсту протравленные свободно растекались по стенам. Наряду с теми, кто перелезал стены, были и твари с крыльями, напоминающими мелких терроргейстов. Не было никакой возможности использовать масло или военные машины. — Стены потеряны.
Он думал, что князь будет ругать его, но тот просто кивнул и притянул его поближе.
— Отводи своих людей к непогребённым. Мне нужно время, чтобы подумать, — он закашлялся и напрягся от боли, но затем снова схватил Ауруна, его голос стал более твёрдым. — Боритесь за каждый сантиметр пути.
Тринадцатая глава. Победный пир
— Что же случилось с нами? — спросила королева Ниа. Она сидела рядом с королём Галаном, во главе пиршества. Лорды Миах и Мелвас оглянулись на её слова, но Галан знал, что она обращалась к нему. Война зажгла что-то в её душе. Её усталость исчезла, её горечь — забылась. Она выглядела прекрасно — лет на двадцать моложе, разрумянившейся от гордости. В её блестящих лазах вспыхнул огонь и он понял, что уже не в силах вспомнить времена, когда она последний раз так смотрела на него, с такой страстью и сосредоточенностью.
Он протянул руку и взял её ладонь.
— Что ты имеешь в виду?
Она кивнула на Великий зал. Они были окружены победоносными воинами, вассалами и родичами, их лица раскраснелись от вина и огня, в их глазах сверкало торжество, когда они расслабленно откидывались на спинку стула или, танцуя, проносились через окутывавшую зал дымку.
— Как мы забыли всё это? — спросила она. — Как мы забыли, как жить?
Галан рассмеялся и отпил ещё вина.
— Не мы выбираем, что, где и когда, — рассмеялся он. — Великий волк выбрал это время, чтобы поднять свою стаю. Нам надо просто быть благодарными за то, что он нас не забыл. Он стоит за всем. Это восстание не стало бы для него неожиданностью. Я считаю, что он послал нам этих предателей в качестве испытания, финального испытания нашей силы и верности.
Она улыбнулась и до боли сжала его руку.
— Я люблю тебя.
Галан поднёс её ладонь к своим губам и поцеловал её пальцы.
— Я видел тебя у ворот, любовь моя. Такая бесстрашная. Такая красивая. Ты выглядела как богиня — Нетона перерождённая.
Она покраснела и отвела взгляд, но затем гордо подняла подбородок и посмотрела в зал, само воплощение благородного регента. В течение долгих лет она скрывалась в своих комнатах, испытывая боль, которую он не мог облегчить, терзаемая мукой, что не могла дать ему наследника, но теперь она выглядела так, будто избавилась от тяжёлого бремени, перестала горбиться, больше не опускала взгляд. Морщины на её лице теперь походили на славные отметины, а не раны жестокого времени.
Галан повернулся к воину, сидевшему по левую руку от него.
— Какие новости о лорде Кюраке?
Мелвас чувствовал сонливость от еды и питья, его взгляд был прикован к танцорам и музыкантам, развлекавшим гостей у противоположного конца стола. Так что ему пришлось встряхнуться, чтобы выпрямиться, и потереть лицо, чтобы сосредоточиться на вопросе своего короля.
Галан рассмеялся.
— Никто не празднует так же хорошо, как ты, старый друг.
Мелвас печально улыбнулся ему.
— Я собирался подождать до вечера, мой король. Мы будем в пути два дня или около того, так что у меня хватит времени, чтобы прийти в себя, прежде чем мы доберёмся до столицы.
— Значит, Кюрак победил?
Мелвас усмехнулся.
— Весьма близок. Потребовалось меньше одного дня, чтобы добраться до самого северного замка. Сейчас, пока мы с вами разговариваем, он уже атакует его. Если предатели откажутся сдаться, Кюрак заберёт их головы так же легко, как и у остальных.
— Значит, ему не нужна наша помощь?
— Нет, ваше величество, — Мелвас опустошил свой кубок и налил ещё один. — Мы можем наслаждаться плодами наших трудов. А утром можно и на столицу.
Король Галан закрыл глаза, воображая себе эту сцену. Как только Гончие Динанна захватят столицу, всё королевство снова станет принадлежать ему. Знамя Волка снова будет реять над каждым замком, и барды будут слагать песни о том дне, когда король Галан и королева Ниа разгромили мятежников, отринувших тысячелетия верности и традиций.
Он почувствовал, что Мелвас наблюдает за ним.
— Я не могу есть, когда ты смотришь мне в руку, — рассмеялся он. — Говори. Поведай, что тебя беспокоит.
