— Кюрак сможет присоединиться к нам в течение нескольких дней, ваше величество.
Галан покачал головой.
— Прошу, только не сегодня, — в другой день сомнения его генерала, возможно, и вызвали бы у него вспышку раздражения, но сегодня он был в таком прекрасном настроении, что улыбнулся. — Скорость — это всё, Мелвас. Я твердил тебе об этом с того самого дня, как мы покинули Руад. Мятежники — неорганизованная толпа, но если мы дадим им объединиться, эта война может превратиться в затяжную унылую работу. Я не собираюсь закончить свои дни, бесконечно сражаясь за какое-то вонючее болото, название которого я забыл несколько недель тому. Мы заберём их головы прежде, чем они смогут объединиться и создать союз. Нам не нужны дополнительные силы Кюрака, — он кивнул на наваленное на тарелке Мелваса мясо. — Тебе здесь слишком комфортно. Ты просто хочешь провести несколько лишних дней, набивая брюхо.
Мелвас собирался протестовать, но Галан поднял руку, заставляя его умолкнуть.
— Я шучу! Ты хороший человек, Мелвас. Мог ли я позволить тебе вести Гончих, если бы это было не так? — он покачал головой. — Но я не буду ждать здесь Кюрака. Мне требовалось, чтобы он занял север, разобравшись с врагами у нас за спиной, и, по твоим словам, он справляется с этим. Поэтому завтра мы отправляемся на столицу. Если Кюрак столь хорош, как ты говоришь, то он будет достаточно быстр, чтобы успеть нагнать нас, чтобы увидеть, как я насаживаю на зубцы стены голову лже-короля.
Мелвас, казалось, снова собирался спорить, но тут рассмеялась Ниа.
— Умей понять, когда ты потерпел поражение, Мелвас. Завтра мы отправимся на столицу.
Воин поднял руки и улыбнулся.
— Я не настолько глуп, чтобы спорить с вами обоими, — он медленно поднялся, тяжело опираясь на спинку стула, чтобы не упасть. — Поэтому я буду танцевать, — он поклонился, едва не упав в процессе, а затем нетвёрдой походкой поковылял в дальний конец зала, где в самом разгаре были танцы. Пока он шёл, воины протягивали ему руки, похлопывали его по спине и выкрикивали его имя.
Галан с улыбкой повернулся к Ние.
— Мы собираемся позволить этому плуту веселиться одному?
Она выглядела потрясённой.
— Ты не просил меня станцевать с тех пор… — она нахмурилась. — Ты вообще просил меня станцевать?
Он насмешливо покачал головой, затем встал и поклонился.
— Королева Ниа, героиня Сарумской крепости, ты согласишься станцевать со мной?
Она подняла бровь.
— Твоя спина выдержит?
Со смехом он взял её за руку и пересёк зал. Люди расступались, выстраиваясь в импровизированное шествие, улыбаясь, кланяясь и поднимая бокалы.
Когда их регенты приблизились, музыканты заиграли другую мелодию, быстрее и громче, и Ниа рассмеялась, когда Галан увлёк её в танец.
Лица размылись, когда король закружился под музыку, отрывая свою королеву от земли и прижимая к своей груди.
Цвета и звуки вспыхивали в его голове, разгорячённой вином и ожившим сердцем. Некоторые из танцоров выбросили алые ленты и, когда он крутанулся, король Галан оказался в окружении спиральных алых прядей.
Четырнадцатая глава. Бесплодные местечки
Дорога шла на юг целую милю, прежде чем изогнулась на запад и начала подъём к звёздам. Готрек прошёл всего в нескольких шагах от края, глядя в пустоту и качая головой.
— Как, ещё раз, ты называешь эту дорогу? — спросил он, повернувшись к Лхосии.
— Это пути, — ответила та. — Сейчас мы идём по Великому южному пути, величайшей магистрали княжества. Отсюда перейдём на Царский путь и путь Предвидения. Так мы доберёмся до Бесплодных местечек, дома лорда Ауруна, Стража Северного нагорья. Там мы найдём князя Воланта.
Готрек кивнул и отвернулся от дороги.
— Как эти штуки подвешены? Колдовство?
— Пути — это вены княжества. Они крепятся на выдающихся.
— Выдающиеся — это твои крепости? — включилась в беседу Маленет.
— А так же наши дома и наши храмы, — кивнула Лхосия. — Величайшие из них огромны. В таких, как Бесплодные местечки или Незыблемая крепость живут тысячи людей. Есть много видов… — она оборвала себя на полуслове и уставилась на пустые участки океана.
— Незыблемая крепость? — переспросила Маленет.
— Столица Морбиума, — ровным голосом ответила жрица. — Дом князя Воланта и аметистовых князей с незапамятных времён.
Готрек всё ещё смотрел на одинокие огоньки храмов.
— Значит, пути подвешены к твоим городам, но что держит на плаву сами города?
— Непогребённые, — ответила Лхосия, касаясь рукой кокона, который бережно несла. — Мы храним наших предков, а они, в свою очередь, одаряют нас своей бессмертной силой, питая жизнь выдающихся. Или, по крайней мере, так было до сих пор.
Некоторое время они шли молча, единственный звук исходил от скребущего по поверхности ботинка подволакивающего ногу Трахоса. После нескольких часов пути его хромота стала ещё более заметной. Маленет решила, что он хотел бы передохнуть, но был слишком горд, чтобы попросить. Мысль о его стоическом, напускном молчании делала дорогу куда увлекательней.
Каждую дюжину ярдов они проходили мимо очередного трупа — расчленённого гуля, рыцаря в оперённом плаще или одного из обычных жителей Морбиума — столь же худых, как Лхосия, одетых в белые или тёмно-фиолетовые одежды. Каждый труп окружала подвижная плащаница из белых мотыльков, которые разлетались в сторону при их приближении, наполняя темноту движением и шумом. Маленет понадобилось несколько минут, чтобы понять, что одно из тел впереди ещё шевелилось, пытаясь отогнать мотыльков.
— Готрек, — позвала она, кивая на дёргающуюся фигуру.
Тот кивнул и вернулся обратно на центр дороги, вытаскивая топор из-за спины, пока они приближались к человеку.
Когда Истребитель поднял испуганного человека на ноги, Маленет узнала его лицо.
— Привратник, — рассмеялась она, — А ты недалеко ушёл.
— Предатель! — крикнула Лхосия, проносясь мимо Маленет и вставая лицом к лицу с человеком. — Как ты посмел бросить свой пост? Если бы ты выполнил свой долг, протравленные могли быть остановлены. Как ты мог прятаться, пока могильная стража сражалась за твою жизнь?
Мужчина пытался отойти от неё, качая головой, но, пойманный в железную хватку Готрека не мог сдвинуться и на миллиметр.
— Верховная жрица, — возопил он, — простите меня. Но что я мог сделать?
— Чему тебя учили! — рявкнула Лхосия. — Что ты поклялся делать! — её голос был натянут от ярости. Маленет ощутила, как жрица выплёскивает все свои горе и гнев, что копились у неё внутри с тех пор, как она покинула порт. Она вытащила свою косу и замахнулась на дрожащего человека. — Из-за твоей трусости бесчисленное количество душ оказалось в опасности! Я должна казнить тебя за…
— Они пришли так быстро, — качая головой, залепетал привратник. — Не было времени ни закрыть ворота, ни поднять путь. Даже могильной страже не удалось задержать их, — его взгляд остановился на Лхосии. — Никогда не видел так много протравленных. Откуда они? Почему выдающиеся погружаются во тьму?
— Железная пелена была разрушена, — ответила жрица, не глядя на мужчину. — Что-то прорвалось через силу непогребённых. Мы стали открыты для остальных княжеств.
Привратник выглядел так, как будто его сейчас вырвет, что-то бормоча себе под нос.
— Вы куда-то направляетесь, — наконец сказал он. — Куда?
— Князь Волант в Бесплодных местечках, я обещала этому дуардину отвести его к нему.
Мужчина отошёл от Готрека, в замешательстве уставившись на бочкоподобную грудь с руной в её центре и ярко-рыжие хохол волос и бороду со сверкающими в них золотыми вкраплениями. Затем он повернулся к Маленет.
Её кожа была покрыта запёкшейся кровью, а волосы слиплись от той же субстанции, торча из головы под ненормальными углами. Альвийка дружелюбно подмигнула ему.
— Возьмите меня с собой, жрица, — взмолился мужчина. — Не оставляйте меня с этими…
Интересно, продумала Маленет, кого он боится больше, её или трупоедов.
