слышно – скорее, своему отражению в стекле, чем Гарму. Он только из-за обострённого пёсьего слуха и уловил:
– Даже если б знала, как всё закончится, – не запретила б.
* * *
Когда Омела проснулась, они уже подъезжали к мегаполису – он зубчатым скальным массивом вырастал впереди, жуткой стеной чернел среди зыбкого серого рассвета. Башни вспарывали низкие плотные облака и терялись за ними.
– Я никогда не видела, как встаёт солнце.
Гарм коротко оглянулся через плечо и снова уставился на пустынную дорогу.
– Я тоже. И само солнце видел только сквозь хмарь. Тусклый белый шар. Может, и нет его уже там, а вместо – спутник с мощными лампами.
– Нет, – тихо, с непонятной убежденностью отозвалась Омела, – нет. Солнце ещё есть. Скёлль еще не нагнал Соль, ещё нет. Я так надеюсь, что успею увидеть рассвет до того, как Скёлль проглотит её.
Гарм нервно усмехнулся. Ему каждый раз становилось не по себе, когда девчонка говорила о богах. Каждое слово её звучало чуждо и дико, как кощунство, как суеверие. Может, всё дело в её непонятной убеждённости. Может, в том, что Гарм уже не мог относиться к ней непредвзято, после того как увидел, в какой секте, под чьей рукой она росла.
А может, в том, что Гарм знал богов иными – огромными, необъятными разумами внутри виртуальной сферы, всемогущими лишь в её пределах. Силы, в равной степени удерживающие виртуальный мир, сколь и порождённые им. Искусственные интеллекты, программы, подчинившие себе людей. Но земля оставалась землей, а не Ёрд, солнце оставалось солнцем, а не Соль. В мире Гарма в богах было больше технологии, чем магии, и древнее, хтоническое мышление Омелы вызывало когнитивный диссонанс.
– Успеешь. Вряд ли трёхлетняя зима наступит на нашем веку. Жарковато для неё, – голос звучал ровно, девчонка не должна уловить фальшь. Гарм так и не смог понять, зачем поддерживает этот диалог, подыгрывает Омеле, словно действительно верит ей.
С неприятным холодком в желудке, он осознал – да, верит. После встречи с Локи проще поверить в первобытную хтонь, чем в холодное торжество прогресса.
– Ей и не нужно наступать. – Голос Омелы звучал всё так же безмятежно, словно она рассказывала о приятном сне, а не о сумерках богов. – В море столько мусора, что можно по нему идти. Да и вряд ли теперь Нагльфару нужна толща льда.
Гарм промолчал, только сильнее вцепился в руль, когда по телу прошла легкая судорога, как эхо далекого смеха Хель. Не стоит говорить девчонке, что она права.
Когда они въехали в Тронхейм, вокруг потемнело, словно снова спустились сумерки. Среди теснящихся высоток даже самый широкий проспект казался узкой улочкой, затянутой мутной мглой, и Гарму пришлось сбавить скорость и снова включить фары. Машин прибавилось. Их узкие, изящные силуэты скользили мимо старого внедорожника, который казался жутко громоздким и неповоротливым рядом с ними.
– Ты знаешь, куда мы едем?
Гарм кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
– Не только ты умеешь заключать сделки, омела колец. Один бог одалживал мои глаза – и теперь должен мне. Если кто и проведёт тебя в Сердце Асгарда, то только он.
– Сердце Асгарда? Я слышала о нём, но… почему ты думаешь, что нам… мне нужно именно оно?
Гарм выдохнул, сморгнул, и перед глазами снова разбежались энергоканалы виртуальной реальности, а контуры зданий дрогнули и раздвоились.
– Потому что каждое здание, каждый камень в Тронхейме существует в двух мирах. Кроме одной башни. Вернее – её верхних этажей. Их всё равно с земли не увидишь, они выше хмари, они там, где видно солнце. В виртуальной сфере их просто не существует, а значит, и власти асов там нет. Никому из людей не дозволено туда подниматься.
– Ты уверен, что эти этажи вообще существуют? Что это не городская легенда? – недоверчиво усмехнулась Омела, неловко приглаживая встрёпанные волосы.
– Нет. Но придётся рискнуть.
Ближе к центру города скорость пришлось сбавить. Мало кто ходил по улицам настоящего города – бедняки предпочитали районы попроще, рабочие сновали под землей, обслуживая паутину проводов и серверов, из которых вырастал другой город – тонкий, изящный, с башнями-иглами, садами и мостами-радугами. Город, выстроенный бесчувственными алгоритмами из энергии и информации. И на его улицах прохожих было гораздо больше.
Гарм смотрел на них – довольных, спокойных, ступивших в радужный мир Биврёста – и одной ногой в Хельхейм. Он зачем-то притормаживал, когда аватар выскакивал на дорогу совсем рядом с автомобилем, словно Гарм мог задавить его. Пару раз сквозь внедорожник пронеслись серебристые рыбки виртуальных автомобилей, и Гарм вздрагивал, словно от лёгкого удара статического электричества. Омела ничего не замечала.
Башня выплыла из-за поворота, одинаково тонкая и изящная в обоих мирах. Спираль из тёмного матового стекла почти не отражала свет и взрезала плотную пелену хмари подобно ножу.
– Это она? Жуткое место. И красивое.
– Да, – согласился Гарм, паркуя внедорожник. – Жуткое. Особенно когда вспомнишь, что здесь было раньше. Мои родители коллекционировали открытки, старые, ещё чёрно-белые. И Тронхейм там был другой. Много деревьев, маленькие, словно игрушечные, дома… Вместо башни стоял собор. Тёмный, с огромной розой витража и узкими стрельчатыми окнами. Я всё детство мечтал побывать в нём, а потом узнал, что и в виртуальной сфере от него ничего не осталось.
Омела подошла к ступеням, задрала голову, но быстро отшатнулась и зажмурилась, став ещё белее, чем была.
– И мне нужно на самый верх, да? – Её голос прозвучал совсем жалко и жалобно. – Надеюсь, там хотя бы есть лифт.
– Я бы не рассчитывал. – Гарм размял плечи, сжал и разжал кулаки. Ему было страшно. – Я не могу ни пойти с тобой, ни советом помочь. Только взыскать долг и надеяться, что этого хватит. Если ты боишься, ещё не поздно отступить.
– Нет!
Омела вскинулась с яростью загнанного в угол зверя, закусила губу до крови, зазвенела от напряжения, как натянутая тетива. Гарм отвёл глаза. Он не хотел знать, какую рану она растравляла, чтобы набраться сил и решимости.
Кивнув своим мыслям, Гарм прикрыл глаза, сосредотачиваясь только на одном мире – виртуальном. Конечно, это не заменит полноценного подключения к Биврёсту, и всё, что он сможет, – только поговорить, но даже это гораздо больше, чем могут другие люди, даже избранные слуги асов.
– Страж, я – Гарм, пёс Хель, я стою у твоих врат, я пришёл взыскать долг! – ритуальные слова скатились с языка легко, даже слишком. Так к месту оказалась старая, почти позабытая сделка, что Гарм усомнился – а была ли она случайной? Там, где замешан Локи, во всем начинаешь чуять подвох.
От присутствия другого бога дыхание перехватило, и огромная тяжесть опустилась на плечи, вынуждая распластаться ниц. Гарм набычился, гордо вскинул голову – лишь перед своей госпожой ему спину гнуть, а не перед другими асами!
– Пёс Хель, в странное время ты вспомнил о долге. Я хозяин своему слову, и оно твёрже камня. Чего же ты хочешь?
Гарм украдкой перевел дух. Сияние аса слепило, и будь Гарм подключен к Биврёсту полностью, ему могло и глаза выжечь, и к земле придавить, ненавязчиво напоминая, кто истинный властелин виртуальной сферы.
Гарм облизнул губы, медленно подбирая и взвешивая слова:
– Рядом со мной стоит девушка. Ты не видишь её. Сделай так, чтобы сегодня она смогла подняться на вершину башни и вернуться, и никто ей не помешал и не причинил вреда. Когда она спустится, мы будем в расчёте.
Светлейший ас выслушал, склонив голову, и улыбнулся, блеснули золотые зубы.
– До странного мало ты просишь, пёс Хель, не пожалей же об этом. Я выполню то, что ты просишь. Скажи своей спутнице – пусть входит и не боится.
Ас ушёл так же внезапно, как и появился. Тяжесть, прижимавшая к земле, исчезла так резко, что Гарм качнулся от неожиданности и вцепился в плечо Омелы, чтоб не упасть. На её встревоженный взгляд он только улыбнулся:
– Будь осторожна. Страж согласился пропустить тебя и защитить тебя и даже не торговался, а значит, я всё-таки ошибся с формулировкой. Асы не менее хитры, чем Локи, даже если они не знают, зачем ты здесь, всё равно постараются обмануть.
– Не лучше ли тогда сразу сказать, что меня послала Хель?
– Тогда точно живой не выйдешь. – Гарм устало покачал головой и снова поднял лицо к башне. – Там и люди есть, слуги и простые рабочие, которые поддерживают работу Биврёста. Помни, Омела: ты невидима для богов, но не для их слуг,
