выйдет хорошо, завтра же Дворец будет под полным контролем. А пока что – пусть святой наставник обойдёт Дворец с Оком Господним и попоёт… ну, например, «Защити и очисти милостью Своей» пусть попоёт. Не помешает.
– Как же это выходит? – удивлённо спросил Раш. – Вы, дружественные нам существа из Сумерек – и тут же наставник Божий с молитвами… Простите, дорогая леди Карла, у меня не вмещается в голове.
– Так… – и мне, как Валору, захотелось сказать «э-э…», зато не хотелось прямо упоминать вампиров, но я придумала понятную формулировку. – В общем, многие из сумеречных существ служат Предопределённости, Промыслу. Судьбе. А тех, кто не служит, нам и не надо.
Раш понял и кивнул, как поклонился.
– Одной проблемой меньше, – облегчённо вздохнул Броук. – Вторая: мы решаем, как сообщить об этом народу. Умер государь – и сразу же тяжело заболевает его вдова… а когда умрёт и Эгмонд – народ точно решит, что происходит что-то ужасное…
– Оно и происходит, – сказала Виллемина печально. – И мы даже не можем объявить, что государь и Ленора стали жертвой проклятия… Как получилось, что наши люди верят в Творца, но не верят в Сумерки и вообще в тёмную сторону? Вроде бы в Писании рассказывается и о людях, имеющих в Сумерках голос и силу, то есть о некромантах, и о слабых душах, отданных злу, то есть о чернокнижниках. Но люди не верят…
– В Творца верить приятнее, – сказала я. – И не так обременительно.
– В столице уже болтают невесть что, – сказал Броук. – Диву дашься, чего навыдумывали… Ленора кричит, это тяжело скрыть…
– Я прикажу дать объявление о внезапной тяжёлой болезни королевы-вдовы, – сказал Раш.
– Нет, – вдруг сказала Вильма. – О тяжёлой болезни королевы-вдовы, вызванной теми же причинами, что и болезнь и гибель государя нашего Гелхарда. Диверсией и предательством. И предателя наша служба внутренних дел уже раскрыла и назвала: это барон Штарх. Он ведь арестован?
– В крепости со вчерашнего вечера, – сказал Броук с готовностью. – Под особым присмотром.
– Вот и отлично, – сказала Вильма. – Наши спецы получили прямые и чёткие доказательства его вины, а также показания свидетелей. Из-за следов, ведущих за границу, мы не можем провести открытый процесс, поэтому суд будет закрытым. Это подойдёт?
– Отлично! – воскликнул Раш. – Это впрямь отлично, государыня!
– Отметьте также, – продолжала Виллемина, – что горестное состояние моего несчастного супруга тоже может оказаться следствием применения… тайного оружия, пусть будет так. Которое мы пока не можем назвать. И наши специалисты пытаются спасти его жизнь как могут, но прогноз ужасен. Мы все должны молиться и уповать. Так хорошо?
Раш поцеловал её руку.
– Между прочим, мессиры, – сказала Виллемина, – я оценила отсутствие здесь герцога Хальгара. Не знаю, кто подал Леноре мысль, что хорошо бы навести порчу на государя, только мессиру Хальгару это положение выгоднее всего.
– Назовите меня мистиком, но я просто вижу, как государь, глядя на вас, улыбается с небес, ваше прекрасное величество, – сказал Броук. – Вы умница. Спецслужбам Перелесья хватило бы Гелхарда – а если под ударом и Эгмонд, то в выигрыше Хальгар. Вас никто не замечал, дорогая государыня. Мой любимый государь и мы с вами спутали кому-то карты.
А Раш вдруг побелел, как его накрахмаленный воротник.
– Государыня, – прошептал он, – а я ведь посылал за Хальгаром. И он написал мне записку, что дурно себя чувствует…
И меня упущенная мысль как шарахнет!
– Хальгару последствия не пригодятся, – сказала я. – Он сам под ударом. Потому что идиотка Ленора сказала «проклят род». А Хальгар – это тоже дом Путеводной Звезды, он брат Гелхарда. И его сын, кстати, тоже под ударом. Она завернула руку славы в королевский штандарт – то есть, предположу, рука смерти должна забрать того, кто потенциально может оказаться под этим штандартом. Думаю, Эгмонду сейчас тоже не сладко… если он жив вообще. Вы пошлите гонца в Орлиное Гнездо, мессир Броук. А Хальгара по-настоящему жестоко скрутит, когда Эгмонд умрёт.
На меня смотрели расширившимися от ужаса глазами. Виллемина прижала ладони к щекам.
– Кошмар… – прошептал Броук. – Прибережье ещё не знало такого ужаса… боевое чернокнижие…
– Не боевое, а идиотское, – сказала я. – Ленора этого точно не планировала. Она сама обалдела и впала в тоску, когда поняла, что убила Эгмонда своими руками. Погодите, мессиры, я хочу почитать её гримуар повнимательнее. Пока отправьте человека к Хальгару, пусть он немедленно приедет. И сына пусть прихватит. У Орстена дети есть?
– Три года сыну, – сказал Раш.
– И ребёнка. А я сейчас.
Я сходила за гримуаром и принялась читать. Было очень тяжело сосредоточиться под взглядами, но минуты через три я успокоилась, а через пять начала нормально думать.
Обряд был простой и прямой, как осиновый кол, вбитый в гроб.
Если бы Ленора ничего не добавила от себя, он убил бы всех родственников Гелхарда до седьмого колена. Но она оказалась дамочкой с фантазией и завернула руку славы в королевский штандарт.
Ограничила действие проклятия чётко и строго, во времени и положении дел.
«Проклят род под штандартом» – наследники престола. С претензиями на престол.
Поэтому Эгмонд – точно. Без вопросов. Он не коронован только условно – и может быть коронован в любую минуту, по логике завещания Гелхарда. Стал хорошо себя вести – вернули трон. Так что он уже под штандартом – и умрёт после похорон Гелхарда.
А вот Хальгар…
Да и вообще…
Под штандартом…
И меня осенило ещё разок.
– Вильма, – сказала я своей королеве, которая смотрела на меня, чуть не плача, – кого из родни Гелхарда ты хочешь спасти? В принципе можно. Я даже знаю как. Это очень просто. Мы можем даже Эгмонда вытащить. Более того: мы сделаем его абсолютно безопасным во всех смыслах.
– Вот как? – поразилась Виллемина. – Что ты задумала, дорогая?
– Понимаешь, – сказала я, – Ленора прокляла только тех представителей дома Путеводной Звезды, которые «под штандартом». То есть – претендентов на престол. Официальное публичное отречение, в храме, перед Всевидящим Оком Господним – и всё, живи дальше.
– Ого, – Виллемина покачала головой. – Даже не знаю, как им об этом сказать…
– Неважно, – сказала я. – В общем, я могу вытащить их из могилы. Вытаскивать? Или пусть мрут?
– Я думаю, – сказала моя королева, – у каждого из них должен быть выбор.
* * *
Весело это было ужасно.
Именно потому, что они это не могли в голове уложить.
Хальгар приехал в шубе, хоть погода стояла ещё осенняя, снял её и тут же укутался в шерстяной плед: его знобило.
– Простите, прекраснейшая государыня, – сказал он Виллемине, ухитрившись галантно улыбнуться. – Кажется, я простудился, лихорадит…
Орстен, щеголеватый, с
